Отстраниться, забыть, отказаться: новые-старые рецепты капитуляции России

В мае 2016 года в Брюсселе российские эксперты «Валдайского клуба» представили доклад под названием «Россия и Европейский союз: три вопроса о новых принципах отношений», по содержанию которого тогда состоялась дискуссия. Интеллектуальные усилия этого сообщества по решению проблемы преодоления кризиса отношений с ЕС за счет уступок со стороны России продолжаются. На днях, 18 ноября 2016 года, на информационном ресурсе РСМД и Совета по внешней и оборонной политике был опубликован очередной аналитический доклад в этом направлении под названием «Отстраненность вместо конфронтации. Постевропейская Россия в поисках самодостаточности».

Оба доклада — и майский, и этот, ноябрьский, объединены именем одного соавтора — председателя президиума Совета по внешней и оборонной политике и научного директора Международного дискуссионного клуба «Валдай» Фёдора Лукьянова. Однако конкретно доклад «Отстраненность вместо конфронтации» вышел не прямо из стен «Валдайского клуба», а из соросовских структур Европейского университета. Главным его автором является профессор этого университета историк Алексей Миллер (сын известного историка Ильи Соломоновича Миллера, 1919—1978). По теме доклада «Отстраненность вместо конфронтации» в феврале 2016 года прошел международный семинар в Центрально-Европейском университете в Будапеште. А весь проект получил финансовую поддержку от Фонда Макартуров. Напомним, что летом 2015 года в России по Федеральному закону № 272-ФЗ от 28.12.2012, Фонд Макартуров вошел в разработанный Советом Федерации «стоп-лист», согласно которому деятельность этого фонда является нежелательной на территории России. По-видимому, означенное обстоятельство и заставило провести семинар по теме будущего доклада в Будапешт.(1) В связи с этим, конечно же, интересно, какие рецепты, прописанные для России Фёдором Лукьяновым, оказался готовым оплатить Фонд Макартуров? Но не будем здесь излишне строги и рассмотрим доклад «Отстраненность вместо конфронтации» в содержательной его части, а она очень важна в свете текущей политики Российской Федерации.

Сразу же отметим то обстоятельство, что если доклад Бордачева и Лукьянова «Россия и Европейский союз: три вопроса о новых принципах отношений» касался исключительно проблем внешней политики России, будь то ЕС или постсоветское пространство, то доклад Миллера и Лукьянова «Отстраненность вместо конфронтации» затрагивает вместе с внешней в значительной степени еще и проблемы внутренней политики России, включая такой ее важный аспект, как национальная политика и культурная политика идентичности. В этом отношении сразу же обращает на себя внимание в подзаголовке названия доклада понятие: «постевропейская Россия». Что это такое? Получается, что до конфликта на Украине Россия была «европейской», т. е. частью Европы, а после него — нет. Между тем, отметим это обстоятельство, тема «Россия и Европа» в исторической части доклада рассмотрена на достаточно высоком уровне. В значительной степени это связано с тем, что один из авторов доклада — Миллер использовал весьма содержательную монографию норвежского историка Ивара Нойманна «Использование «Другого».(2) Отталкиваясь от фактологии и интерпретаций Нойманна, авторы доклада «Отстраненность вместо конфронтации» вынуждены были признать, что Россия никогда не принадлежала, несмотря на декларации и усилия последних трёх десятилетий, не принадлежит и не будет принадлежать к Европе, а составит свой «самодостаточный» мир. Впрочем, и генерируемый в последнее время дискурс «Россия — это иная Европа» также не устраивает авторов доклада, поскольку не отвечает действительности и имеет в конечном счете в основе своей все тот же евроцентристский комплекс самой России.

По заключению авторов доклада, российское общество в настоящее время развивает неевропейскую идентичность, хотя «западники», превратившиеся в «маргинальную силу» с точки зрения общественной поддержки, и сохраняют влиятельные позиции в российских СМИ. Для них нынешнее состояние дел — это срыв страны с верного «европейского» пути. Они надеются, что конфликт в отношениях с Западом будет преодолен, и Россия вернется на траекторию «интеграции» с Европой. Авторы доклада никак не рассматривают проблему подобного несоответствия и возможности его устранения. Вероятно, они полагают, что этот кризис множественности российских идентичностей, конфликтующих между собой, рассосется как-то сам собой за счет отказа от конфликта с Западом.

Итак, «Россия попыталась превратиться в «нормальную страну», встроившись в «Большую Европу», но потерпела неудачу. Стратегия стать частью Европы неосуществима. «Большая Европа» — это химера. «Настроения, которые можно выразить формулой «Россия — не Европа», возобладали, пожалуй, впервые в отечественной истории. Есть основания полагать, что это — устойчивая тенденция, а не кратковременная реакция на ухудшение отношений с Западом», — полагают авторы доклада. По их мнению, российское общество преодолевает евроцентричность ментальных установок, но здесь, с их точки зрения, важно, чтобы неевропейская российская идентичность не стала генерировать отношения враждебности к Европе. Хотя, здесь заметим, враждебность является ведь не просто следствием преодоления евроцентризма и фактора «чужого». Ее причиной является сам геополитический конфликт, инициированный расчленением СССР в 1991 году и продолжающимся упадком страны.

Авторы доклада делают важную оговорку — признание факта, что «Россия — это не Европа» не означает, что «Россия по своей культуре и истории не перестанет быть во многом европейской страной». Россия — не европейская страна, но в создании стандартов «правового общества» она ориентируется на Европу, т. е. европеизация институтов, по мысли авторов доклада, будет продолжена.

Внешняя политика России по отношению к Европе, по мнению авторов доклада, должна исходить из признания следующих базовых факторов:

1. Если в императорский период истории российские правители боролись за утверждение России в качестве участницы европейского концерта держав, то в современный период это невозможно, поскольку в Европе нет великих держав, а ее внешняя политика определяется НАТО — трансатлантическим альянсом с США во главе. Следовательно, Россия не может стать великой державой — участницей европейского концерта держав из-за отсутствия такового. Следовательно, она не должна к этому стремиться — быть державой, нацеленной на Европу, и политика вмешательства Россия в дела Европы не только невозможна, но и не нужна;
2. Планы России стать самостоятельным центром интеграции постсоветского пространства потерпели неудачу. В этой связи примечательно, что в тексте доклада «Отстраненность вместо конфронтации» Евразийский экономический союз (ЕАЭС) упоминается всего лишь дважды, а об евразийском политическом проекте вообще умалчивается;
3. У современной России нет ресурсов, сопоставимых с теми, что были у Российской империи или Советского Союза. Следовательно, Россия не может осуществлять имперскую политику по своему периметру — т. е. быть империей. Поэтому «экспансия и ревизионизм ни в форме возрождения империи, ни в форме русской ирреденты не являются движущими силами российской политики, и не поддерживаются подавляющей частью населения», — утверждают авторы доклада. Однако здесь они как бы забывают о том общественном подъеме, который охватил российское общество в момент т. н. «Русской Весны» и присоединения Крыма. В этой связи присоединение Крыма они объясняют лишь ситуативной реакцией на пересечение Западом некоей «красной черты» — наказанием его за это Россией.

Тем не менее, авторы доклада определяют, что «задача избегания рисков, связанных с новыми попытками реализации ирредентистской идеи, становится одной из ключевых как для самой России, так и для государств постсоветского пространства». В этой связи современное российское евразийство они расценивают крайне негативно, как «смесь примитивного понимания имперскости, элементов ирредентизма, агрессивного антизападничества и реакционного толкования геополитики». Правда, что понимать под «реакционным» в геополитике, а что «передовым» авторы доклада не разъясняют. Очевидно, что подобные идеологические штампы не уместны, поскольку и демонстрируют европоцентризм авторов, их применяющих.

С учетом всех вышеперечисленных условий внешняя политика России и ее политика на постсоветском пространстве должна исходить из ряда адресных установок. Перечислим их так, как их рассматривают авторы доклада «Отстраненность вместо конфронтации».

1. «Отношения [России] с Соединенными Штатами на обозримый период будут колебаться в диапазоне от откровенного противостояния до умеренного взаимного сдерживания»;
2. Отношения России с Европой должны строиться так, чтобы снять конфликт. Фактически, авторы доклада предлагают руководствоваться прежней стратегической установкой расколоть трансатлантическое единство и противопоставить Европу США в их отношениях с Россией. Если в отношении США речь идет о противостоянии и сдерживании, вплоть до участия в локальных конфликтах, то в отношении Европы речь идет уже о политике добрососедства. Авторы доклада пишут: «Европа и Россия могут быть добрыми соседями, и сформировать новую позитивную повестку взаимоотношений. Но Европе при этом придется признать, что структуру диалога с Россией придется изменить». Т. е. евроцентристские комплексы должна преодолеть не только Россия, но и сама Европа по отношению к ней. Авторы доклада полагают, что бесконфликтный характер отношений, предложенный Россией Европе, должен со временем изменить европейский подход к России, т. е. проблема сама собой рассосется. «После того, как Европа подустанет от доминирующего сегодня дискурса „варвара у ворот“, ей придется расширять свой дискурсивный репертуар в отношении России», — надеются они. Кроме того, «экономическое взаимодействие с Европой останется важнейшим условием развития на долгие годы вперед». Поэтому Россия заинтересована в дружественном и предсказуемом соседе. В этом параграфе, заметим мы, доклад Миллера и Лукьянова содержит явное противоречие: они пишут о падении геополитической роли Европы, о трансатлантическом единстве и одновременно рассчитывают его преодолеть за счет адресной внешней политики, адресованной Европе.

Для достижения состояния бесконфликтности с Европой авторы доклада предлагают отказаться от враждебной риторики в СМИ в адрес Европы и от вызревающей в недрах российского общества враждебной ей идеологии. Миллер и Лукьянов предлагают Москве идеологически разоружиться и отказаться от враждебной в адрес Европы и США пропаганды. «Противоестественно, когда держава, обладающая способностью уничтожить планету, становится жертвой панического алармизма и психологии «осажденной крепости», — пишут авторы доклада, почему-то забывая при этом, что подобное поведение обусловлено негативным историческим опытом 1991 года. «Следует отказаться от систематического передразнивания, троллинга Евросоюза и США, подчеркивания всеми возможными способами их неискренности и двойных стандартов», — советуют они.

В итоге, Россия просто должна стать безразличной и индифферентной в своих отношениях к Европе, от состояния конфликтности перейти к некой «отстраненности». «Разумная отстраненность способна остановить опасное скатывание к новой конфронтации». Авторы доклада утверждают, что через снятие конфликта с Европой и постсоветскими государствами Россия сможет «заработать репутацию надежного, конструктивного и долгосрочного партнера незападного мира», т. е. укрепить свои отношения и с Азией.

В отношении постсоветского пространства авторы доклада «Отстраненность вместо конфронтации» предлагают фактически отказаться от политики гегемонии России на нем. Для преодоления конфликтности они предлагают отказаться от рассмотрения «постсоветского пространства» в качестве зоны особых интересов России. На практике это и есть исполнение главного требования Запада к Москве в отношении ее политики на постсоветском пространства.

Авторы доклада предлагают РФ бесконфликтные отношения с соседями. На практике же это должно означать сдачу Москвой всех конфликтных точек на постсоветском пространстве: Донбасса, Приднестровья, Абхазии, Южной Осетии и Карабаха. Только таким способом можно предложить бесконфликтность, правда, без гарантии ее в итоге получить.

Авторы доклада утверждают: «Весомый вклад в деградацию энергетического диалога России и Евросоюза внесли транзитные страны бывшего СССР и неспособность Москвы выстроить с ними ровные деловые отношения». Следовательно, читатель доклада должен сделать вывод: для разрешения этой проблемы необходимо лишь установить в сфере энергетического транзита в Европу «ровные деловые отношения» со странами-транзитерами, самой проблемной из которых является Украина. Таким образом, «энергетическое оружие» не должно использоваться Россией не только против Европы, но и против постсоветских государств, в том числе, Украины.

Фактически, авторы доклада предлагают раз и навсегда забетонировать Беловежские соглашения и не просто отстраниться от проблемы русской ирреденты, но и участвовать в подавлении таковой самому государству Российскому вместе с этнократиями постсоветских государств, если таковая проблема вдруг где-то возникнет. Из возможных кризисных точек они называют в докладе Казахстан. «Дестабилизация Казахстана, создающая риски для этнических русских, может иметь крайне опасные политические последствия не только для него, но и для России, поставив ее перед необходимостью реагировать в ирредентистском русле».

В этой связи весьма показательно, что термин «соотечественники» встречается в тексте доклада всего один раз, да и то в негативном контексте, поскольку де «трудно контролировать этнический национализм, по сути, последний невыработанный идеологический ресурс» российского руководства. Тем самым авторы доклада неявно предлагают во внутренней политике подавлять русский национализм.

В конечном итоге, авторы доклада предлагают, чтобы Россия, фактически, замкнулась в своей территории, при этом, правда, жестко зафиксировав некие «красные линии», которые будут вызывать неотвратимую российскую реакцию. Где они будут проходить — не оговаривается, как Россия будет реагировать на их нарушение — не определяется. Авторы просто свято верят в то, что Запад, получив «урок» на Украине, больше не будет их пересекать. Сама же Россия, по мысли авторов доклада, во имя поддержания «хороших отношений» не должна пересекать «красные линии», в качестве каковых определены ее постсоветские границы.

Отмеченные выше особенности — неспособность стать центром интеграции и невозможность быть империей, по мысли авторов доклада «Отстраненность вместо конфронтации», прямо влияют и на внутреннюю политику Российской Федерации. Если Россия не может быть империей, то она не может стать и национальным государством, поскольку, по мнению авторов доклада, этнический русский национализм опасен для нее самой. Поскольку в Российской Федерации «есть политически мобилизованные нерусские группы, которые обладают ясно сформулированными представлениями о своем статусе как нации и о своей национальной территории, а также собственной республиканской автономией, и для них неприемлемо национальное государство, построенное исключительно вокруг русской идентичности». Особенности доставшегося России советского наследия, а именно институционализация и территориальное закрепление этничности, делают невозможным построение нации-государства. Поэтому авторы доклада предлагают сохранять и дальше в рамках территории России национальные государственные анклавы с ограниченным суверенитетом, реализуемым посредством асимметричной федерации. Проблема суверенизации этих территорий остается, и авторы видят ее. Решение ее отнесено в раздел задач российских властей.

Во внутренней политике авторы рассматриваемого доклада предлагают продолжать магистральную линию 1990-х годов по формированию российской гражданской идентичности, правда, с реверансом в идеологии в пользу русской этничности — сочетании «русскости и российскости как двух взаимодополняющих принципов», но при условии подавления русского этнического национализма. Однако при этом подавление якобы «маргинальной» в общественном сознании, но на самом деле господствующей в СМИ и экономическом блоке идентичности «западников» не предусматривается. Но подобное сосуществование, заметим мы, само по себе чревато конфликтом, тем более, что русская национальная идентичность подавляется, а «западническая» квази-европейская — нет.

Таким образом, в отношении «русскости» допускаются лишь реверансы в официальной риторике, как это и было прежде. Но при этом авторы доклада предлагают сохранять в теле Российской Федерации этнократические анклавы, пусть в них и формируются собственные нации. России предстоит и дальше оставаться «асимметричной федерацией», которая, они надеются, как-нибудь стабилизируется в будущем.

В социально-экономической сфере авторы признают наличие общественного запроса на «восстановление общественной ткани, стабильность, и социальную защищенность». В качестве идеала, по их мнению, России должна быть предложена «концепция созидательного действия, прежде всего геоэкономического, нацеленного на придание нового динамизма огромной территории… Такой подход может стать свежим импульсом к подъему России, и уберечь ее от соблазна заведомо ущербного реваншистского курса в Восточной Европе». Под последней, заметим, принято считать страны Прибалтики и постсоветские государства к западу от Москвы. Авторы не ставят вопрос о новой индустриализации в России, но надеются на становление высокотехнологичного производства по изготовлению дешевой потребительской продукции на роботизированных линиях нового промышленного уклада. В этой связи, надеются они, глобальное производство будет все чаще становиться региональным. Следовательно, и в данном случае движущей силой процесса развития России должны стать зарубежные ТНК. Если в 1990-е годы была вера в приход иностранного капитала для развития производства в России, то теперь авторы доклада «Отстраненность вместо конфронтации» рассчитывают на тот же капитал, который придет в Россию из-за регионализации с целью приближения к потребителю глобального производства. Очевидно, что теперь остается дождаться экономической программы развития, подготовляемой Алексеем Кудриным, в которой можно было бы оформить подобные надежды.

В конечном итоге, авторы доклада предлагают России замкнуться в своих границах во имя развития, которое отнюдь не очевидно. За счет этого замыкания преодолеть конфликтность в отношениях с Европой и достичь большего доверия в отношениях с Азией. В счет этого доверия и получить внешний ресурс для внутреннего развития. Однако, как хорошо известно, отказ от инициативы на войне всегда является причиной поражения. В нашем же случае столь очевидный отказ от инициативы явно пытаются диктовать наши противники, идеи которых и ретранслирует в умелом и профессиональном антураже авторы доклада «Отстраненность вместо конфронтации». Ведь за «отстраненность» и «не тронь меня» явно придется платить чем-то весьма существенным, и плата за нее может оказаться слишком велика для России.

В свое время в своей книге «Великая шахматная доска» (1997) Збигнев Бжезинский в качестве главной политической задачи для США в отношении России определил «не допустить возрождения вновь евразийской империи». Для этого США должны «убедить» Россию, что в ее геополитической дилемме имеется всего лишь один единственный выбор. Он писал: «Решение новой геополитической дилеммы России не может быть найдено ни в контральянсе, ни в иллюзии равноправного стратегического партнерства с США, ни в попытках создать какое-либо новое политически или экономически „интегрированное“ образование на пространствах бывшего Советского Союза. Во всех них не учитывается единственный выход, который на самом деле имеется у России… Россия стоит перед дилеммой: выбор в пользу Европы и Америки в целях получения ощутимых преимуществ требует в первую очередь четкого отречения от имперского прошлого и во вторую — никакой двусмысленности в отношении расширяющихся связей Европы в области политики и безопасности с Америкой». По мысли Бжезинского, России еще предстоит сделать основополагающий геостратегический выбор. Авторы доклада «Отстраненность вместо конфронтации» фактически согласились с единственным решением для геополитической дилеммы России, сославшись на полученный за 25 лет опыт. Они недвусмысленно отказываются от имперского наследия и державной политики, де-факто соглашаются на геополитическое расширение трансатлантического сообщества, в том числе, на постсоветское пространство.

Согласие на этот геостратегический выбор делается совсем по Бжезинскому под предлогом отсутствия альтернатив. Россия не против расширения трансатлантического сообщества, но не будет входить в него, не потому что не хочет, а потому что не берут, — признаются они. Между тем, Бжезинский в «Великой шахматной доске» высказался в том смысле, что США должны поощрять Россию в определении ею ее «единственного геостратегического выбора». Поэтому не случайно, что 23 ноября 2016 года в интервью телеканалу MSNBC Бжезинский, говоря об улучшении отношений с Россией, высказался в том смысле, что «Россия больше не коммунистическое государство. Очень важно это понять. Но она еще, по сути, не выбрала путь демократии. Там по-прежнему неопределенность. И много обиды, в том числе на нас. Итак, это страна в стадии перехода. И, думаю, если мы поведем себя умно, мы, может быть, поможем им совершить этот переход и стать конструктивным, важным членом мирового сообщества. Войти в тройку лидеров: США, Китай и Россия». Однако «лидерство» это, не будем забывать, будет обусловлено «недвусмысленным» отказом России от имперского наследия, отказом от интеграционного проекта на постсоветском пространстве, отказом от препятствия геополитическому продвижению трансатлантического сообщества в Евразию, замыканием России на ее оставшейся территории.

(1) В связи с этим обстоятельством не мешало бы перечислить российских участников семинара в Будапеште, чтобы понять общее «академическое» направление этого мероприятия: Леонид Григорьев (НИУ ВШЭ), Андрей Кортунов (Российский совет по международным делам), Андрей Крикович (НИУ ВШЭ), Никита Ломагин (ЕУСПб), Александр Ломанов (Институт Дальнего Востока РАН), Артемий Магун (ЕУСПб), Александр Филиппов (НИУ ВШЭ).

(2) Нойманн Ивер. Использование «Другого». Образы Востока в формировании европейских идентичностей / Пер. с англ. В.Б. Литвинова и И.А. Пильщикова, предисл. А.И.Миллера, М., 2004.

Аналитическая редакция EADaily