Штайнмайер в Эстонии: ЕС окажется под угрозой, если не удастся преодолеть многочисленные кризисы

Министр иностранных дел Германии Франк-Вальтер Штайнмайер во время рабочего визита в Эстонию дал эксклюзивное интервью местному телеканалу ETV+. Политик рассказал о главных кризисах и угрозах, с которыми сейчас сталкивается ЕС, о причинах растущей популярности праворадикальных политических партий и перспективах отношений с Россией, сообщает портал err.ee.

«Мы в Германии смотрим на ситуацию в мире с опасением. Лично я за всю свою политическую биографию не припомню времени, когда в непосредственной близости от Европы было бы столько серьезных конфликтов, особенно у наших южных соседей, как сейчас. Конечно, это создает дополнительную напряженность в ЕС. И Европа, если так можно выразиться, находится как минимум в тройном кризисе. Обсуждая ситуацию в Греции, мы ощутили последствия серьезного финансового и промышленного кризиса, который до сих пор не удалось преодолеть, и который все еще чувствуется в отдельных странах. Также мы дискутируем одновременно не только с нашими британскими друзьями, но и в целом о Великобритании и о ее референдуме. Мы надеемся, что „Брекзита“ (выхода Великобритании из ЕС, т.н. Brexit — EADaily) удастся избежать. И, в-третьих, несомненно, проблема с мигрантами вызвала серьезные дебаты и напряженность в Европе. Желание найти общеевропейские решения во многом так и не оправдалось. Мы старались, но, к сожалению, мы не всегда можем показать гражданам стран Евросоюза, что мы в состоянии действовать сообща. Тем более мы должны воспользоваться нынешним сокращением количества беженцев. В данный момент их поток с Ближнего Востока в Европу через Турцию значительно сократился. Соглашение с Турцией действует. Мы должны воспользоваться шансом найти европейский способ решения этой проблемы. Если нам это удастся, то Европа не будет находиться под угрозой, но я хочу повторить, что мы должны приложить для этого усилия», — заявил Штайнмайер.

«Мы не можем преуменьшить значение дебатов по „Брекзиту“. С моей точки зрения, Великобритания всегда была важным, хотя и не всегда простым партнером Евросоюза — и если Соединенное Королевство перестанет быть его частью, то он больше не будет прежним. Другими словами, мы не должны преуменьшать опасность того, что результаты референдума могут оказаться отрицательными, и Великобритания выйдет из Евросоюза. Опять же, хотя дебаты о проблемах миграции сегодня больше не преобладают на первых полосах европейских газет, но сама проблема не исчезла, и мы должны и дальше ею заниматься. У меня нет иллюзий, у нас в Германии нет иллюзий. Европейские решения не будут простыми, но, благодаря снижению числа беженцев, я надеюсь, у нас появился шанс снова вернуться к конструктивному диалогу», — сказал министр.

«Наблюдается странное противоречие: за пределами Европы ее, как и раньше, воспринимают как оплот толерантности, демократии, политической стабильности и промышленного роста. А внутри ЕС кажется, что многие европейские ценности и качества не ценятся в той же мере. Какое отношение имеют к этому дебаты о беженцах? Полагаю, мы должны выделить, с исторической точки зрения, появление в некоторых европейских странах в последние годы популистских, часто правых националистических партий. Мы стали свидетелями этого процесса. Примером этому могут служить Нидерланды и Национальный фронт во Франции. И, без сомнения, дебаты о беженцах активизировали эти движения и придали им новую динамику, так что все это приняло удручающие масштабы. Например, в конце прошлой недели в Австрии проходили президентские выборы — и почти 50% избирателей проголосовали за Австрийскую партию свободы, которая настроена крайне враждебно в отношении европейской миграционной политики. Так что, да, здесь происходят изменения. Я спрашиваю себя, новый ли это процесс. Мне кажется, мы имеем дело с настроениями, что усилились и радикализировались, но которые и раньше присутствовали на европейской политической сцене. Также мы можем наблюдать нечто подобное в американской предвыборной борьбе. Скажем так: политика, направленная против истеблишмента, стала привлекательной для некоторых партий. И, к сожалению, с моей точки зрения, для слишком многих избирателей. И это воплотилось в недоверие к истеблишменту, а, кроме того, стало частью дебатов о беженцах. Так что, да, в данных дебатах имеются свои большинства и меньшинства, которые оказывают влияние на изменения европейского политического спектра. Но в основе лежит нечто, что можно найти и за пределами Европы, и что стало невероятно привлекательным в глазах избирателей — недоверие к политическому истеблишменту. Я считаю, что это близоруко и не особенно умно, но это имеет место», — сказал представитель правительства Германии.

«Мир стал необозримым. Когда телезритель вечером смотрит новости, он часто не знает, какой именно кризис иллюстрируют кадры на экране. И в таком непростом мире, который бывает сложно понять, у людей появляется желание найти простые решения. Но простых решений, как правило, не существует, хотя некоторые партии утверждают, что они есть. И в этом заключается опасность демократии: тот, кто утверждает, что обладает готовыми решениями, может в такой ситуации получить преимущество. У нас, демократов, есть средство против популизма. Оно заключается в объяснении, разъяснении людям того факта, что такие решения не годятся, что нет, например, простого способа прекратить сирийский конфликт. Если не найдутся люди, которые приложат все усилия к тому, чтобы найти решения, которые позволят установить мир в Сирии. Нет простого способа положить конец украинскому кризису, если не найдутся люди, которые приложат все усилия к тому, чтобы Минские договоренности выполнялись. Простых ответов не существует, а те люди, которые утверждают обратное, в конце концов очень сильно вас разочаруют. Особенно это относится к тем, кто сейчас утверждают, что сегодняшняя Европа не является моделью будущего, что кризисы нужно решать в национальных масштабах. Полагаю, если посмотреть чуть дальше собственного носа, то станет очевидно, что с нынешними финансовыми кризисами, с проблемами окружающей среды, с энергетическими проблемами невозможно справиться в масштабах отдельных европейских государств. Нам необходима единая Европа, и мы должны убедить в этом людей», — утверждает Франк-Вальтер Штайнмайер.

«Полагаю, как европейцы, мы не можем оставить прибывших беженцев без достаточных средств к существованию и поддержки. И пока они находятся здесь, мы должны попытаться их интегрировать. Я не могу говорить за все 28 стран-членов ЕС, но в Германии оказалось на удивление много простых людей, готовых оказывать помощь. Они не являются членами политических партий или активистами, это совершенно обычные люди, которые увидели страдания беженцев и стали приносить им одежду, еду, игрушки для детей. В некоторых случаях они помогали беженцам, которые жили на перевалочных пунктах, найти жилье. Люди оказывали помощь нуждающимся независимо от политических решений, которые были приняты, это был душевный порыв простых людей, и эти настроения сохраняются. И, по моему мнению, это позитивная сторона нынешней ситуации», — считает министр.

Коснувшись недавних терактов в Париже и Брюсселе, Штайнмайер отметил: «Расследование не сумело найти какую бы то ни было связь между недавними беженцами и подготовкой и осуществлением взрывов. Но, само собой разумеется, мы должны проявлять осторожность, нам необходимо точно знать, кого мы принимаем. И это одновременно является попыткой найти европейское решение, чтобы иметь возможность регулировать поток беженцев и одновременно контролировать, кто именно пересекает границы Европы. И совершенно не важно, откуда они прибывают, большинство из них приезжают через Грецию. Мы должны иметь информацию о прибывающих, чтобы проверить, не представляют ли они угрозу нашей безопасности».

Отвечая на вопрос, можно ли мы решить конфликты на Ближнем Востоке без привлечения России чиновник сказал: «Мы не должны забывать, что беженцы не просто бросили свои дома и свои семьи в трудной ситуации. В прошлом году 60−70% беженцев, которые прибыли в Европу, спасались от войны. Большинство прибыли из Сирии, поэтому мы пытаемся способствовать окончанию гражданской войны, которая длится там уже пять лет. Можем ли мы справиться без России? Я полагаю, что некоторые кризисные ситуации, которые возникали в последнее время, продемонстрировали, что нам необходимы большие международные коалиции. Примером тому может служить Иран. В течении десяти лет мы вели переговоры о прекращении этой страной программы создания ядерного оружия. И, в конце концов, нам это удалось, потому что Европа, США, Россия и Китай выступили на одной стороне. Необязательно должна быть эта шестерка, но похожие объединения необходимы в случае других конфликтов, как, например, в Сирии или Ливии, чтобы привести к примирению и деэскалации. И в обоих вышеназванных конфликтах мы не сможем достичь желаемого без участия России. Поэтому Россия теперь принимает участие в поиске мирного решения конфликта в Сирии. Например, она участвовала в обеих конференциях, посвященных этому вопросу, которые происходили в Вене, а также во встрече с представителями Сирии в Мюнхене. Кроме того, Россия впервые приняла участие в большой международной конференции, посвященной Ливии. Я очень надеюсь, что Россия примет конструктивное участие в решении этих конфликтов, чтобы помочь найти путь к миру в обоих странах».

«В конце концов, мы должны наряду с усилением мер безопасности искать решения для прекращения и украинского конфликта. Это непросто. Путь к Минским договоренностям был труден, но после их заключения мы знаем также и то, как нелегко их реализовать. На прошлой неделе мы собирались в Берлине на уровне министров иностранных дел Германии, Франции, Украины и России, это была уже двенадцатая подобная встреча. Президенты четырех стран и канцлер Германии несколько дней назад обсуждали эту же тему. Мы пытаемся, не жалея времени, сил и энергии, воплотить в жизнь важные элементы Минских договоренностей. Сюда относятся разработка Закона о выборах, а также улучшение ситуации в области безопасности, чтобы избежать эскалации напряженности, а также нарушения договора о прекращении огня, которое мы наблюдали в последнее время, но хотели бы избежать в будущем. Это нелегко, но я полагаю, что в данный момент не существует зримой альтернативы. Я не знаю, можно ли было предвидеть конфликт на Украине, но, без сомнения, если оглянуться в прошлое, в начало прошлого десятилетия, между Евросоюзом и Россией отношения были совсем другими, они были устремлены в будущее и были гораздо больше настроены на сотрудничество. Я не могу точно сказать, когда и как начался процесс отчуждения. Но так или иначе, аннексия Крыма, нарушение международного права — эти события мы не могли игнорировать. Это стало переломным моментом, на который мы отреагировали. И я полагаю, эта реакция привела к тому, что мы сосредоточились не только на собственных мерах безопасности и усилили их, но эти меры также укрепили безопасность стран Балтии. Полагаю, что нам не стоит опасаться того, что страны Балтии переживут конфликты, подобные тому, что происходит сейчас на Украине. Откровенно говоря, в настоящее время я не вижу никаких сигналов, которые указывали бы на это», — сказал министр.

Отвечая на вопрос, как можно было бы улучшить отношения между Россией и Европой и как долго еще будут сохраняться санкции и напряженность министр, заявил: «Я, разумеется, не могу делать прогнозы, могу только сказать, что нам не нужна напряженность, мы стремимся к хорошим отношениям. Санкции не являются самоцелью, они всего лишь способ для решения конфликта. Поэтому мы сосредоточены на том, чтобы приблизить решение конфликта, даже если это не просто, даже если это потребует длительного времени. Но долгосрочное отчуждение между Россией и Западом не идет на пользу ни РФ, ни Европе».

Также Штайнмайер коснулся того, какие темы, вопросы или позиции будут основными для Германии на июльском саммите в Варшаве. «Я бы хотел сказать, что, по моему мнению, саммит стран НАТО хорошо подготовлен. Существует два или скорее три ключевых вопроса, которые нам предстоит решить: во-первых, претворение в жизнь решений саммита в Уэльсе. Он был непростым, как мы все помним, но на нем были приняты важные решения, которые потребовали энергичного претворения в жизнь в течение последних полутора лет. За последние полтора года Германия принимала активное участие в формировании совместных сил сверхбыстрого реагирования, известных также как „Острие копья“ НАТО. Во-вторых, в Варшаве мы будем обсуждать степень присутствия стран НАТО в Восточной Европе и вообще присутствие НАТО в Восточной Европе. Кроме того, мы обязательно будем говорить о том, что означает усиление классических мер безопасности с одной стороны, в сочетании с элементами диалога, который всегда присутствовал в НАТО, с другой. И, как вы видели, на прошлом Совете министров иностранных дел стран НАТО было принято решение, что совет Россия-НАТО на уровне послов будет заседать второй раз перед встречей на высшем уровне в Варшаве. И такая комбинация пошлет ясный и однозначный сигнал, который не может быть понят неправильно», — заключил глава МИДа Германии.

Напомним, что заявление Штайнмайера о необходимости искать пути сотрудничества с Россией прозвучало диссонансом со словами премьер-министра Эстонии Таави Рыйваса, сказавшего недавно, что запугивание Москвы должно стать «новой нормальностью».