Героизация без разбора: почему на Кубани увековечивают память нацистских пособников

EADaily неоднократно сообщало о достаточно скандальных прецедентах, возникавших на Кубани в процессе возрождения местных казачьих традиций. Самый последний — выявленная в феврале на окраине Новороссийска улица Андрея Шкуро — царского генерала, ставшего в годы Второй мировой войны пособником нацистов и казненного в 1947 году по приговору Военной коллегии Верховного Суда СССР за предательство Родины. На ниве поощряемого более 20 лет властями Кубани «казачьего тренда» (выражение бывшего вице-губернатора края Галины Золиной) на кубанской почве успели проявиться другие феномены подобного рода.

Улицей, названной в честь Шкуро, власти Кубани занялись сразу же после серии публикаций в федеральных СМИ. Впрочем, этот случай оказался не единичным. В середине февраля 2016 года стало известно, что суд города Славянска-на-Кубани постановил демонтировать барельеф и мемориальную доску в честь казачьего генерала Вячеслава Науменко (1883−1979). Это решение вызвало среди многих кубанцев, особенно представителей казачества, волну недовольства, которая выплеснулась в СМИ, в том числе федеральные.

На одной дороге

Как и Шкуро, Науменко в царское время был блестящим казачьим офицером, участником Первой мировой войны, заслужившим на фронте высокие награды. Судьбы этих двух известных кубанцев пересеклись и по линии Гражданской войны. Науменко сразу примкнул к Белому движению, был участником знаменитого «Ледяного похода» генерала Корнилова (февраль — май 1918 года). С декабря 1918 года по сентябрь 1919 года был походным атаманом Кубанского казачьего войска, военным министром антибольшевистской «Кубанской народной республики». После разгрома армии Врангеля эмигрировал за рубеж. В эмиграцию Науменко, на правах походного атамана, увез регалии Кубанского казачьего войска, которые хранил до конца своей жизни. Вдали от Родины Науменко занимался исследованиями истории русского казачества, его труды высоко оцениваются специалистами. Умер Науменко в 1979 году в Нью-Йорке. Хранимые им с 1920 года до самой смерти регалии (жалованная грамота императрицы Екатерины II, печать Черноморского войска, штандарт, булава-пернач и т. д.) были возвращены на Кубань по инициативе тогдашнего губернатора Александра Ткачева. Последняя партия регалий прибыла на Кубань в октябре 2011 года. В это же время по инициативе Александра Ткачева и атамана Кубанского казачьего войска Николая Долуды на родовом доме Науменко в городе Славянске-на-Кубани были открыты барельеф и мемориальная доска. Эти объекты находились под охраной государства до февраля 2016 года, когда городской суд принял решение о демонтаже.

Основания для решения суда были более чем веские. К сожалению, пути Науменко и его земляка Андрея Шкуро сошлись и по еще одной линии — сотрудничества с нацистами. Вячеслав Науменко входил в руководящий состав возглавляемого Петром Красновым Главного управления казачьих войск (ГУКВ), действовавшего под эгидой ведомства Альфреда Розенберга. Николай Назаренко, муж дочери Науменко, служил есаулом в казачьем корпусе СС Гельмута фон Панвитца. Науменко неоднократно выполнял поручения красновского ГУКВ, за которыми стояло ведомство Розенберга, в частности, выезжал на территории, оккупированные нацистами. Неизвестно ни одного случая, доказавшего бы, что Науменко агитировал казаков поворачивать оружие против нацистов. Скорее наоборот, в переломные моменты войны, когда разгром Германии становился все более очевиден, Науменко принимал сторону нацистов и их пособников. В эмиграции выдающийся казачий деятель остался убежденным антисоветчиком и антикоммунистом. В своем сотрудничестве с нацистами Науменко не раскаивался до конца жизни.

В советский период имя Науменко фигурировало в длинном списке нацистских пособников и было известно по большей части только специалистам.

Попытки реабилитации

Из забвения неоднозначный атаман был выведен после распада СССР, на волне вспыхнувшей еще в годы Перестройки стихийной реабилитации жертв сталинских репрессий. На этой волне стало муссироваться мнение, что коллаборационизм Науменко был на самом деле попыткой спасти кубанское казачество от гибели вдали от Родины. Многие местные историки, в частности старший научный сотрудник Краснодарского музея-заповедника имени Е.Д. Фелицына Наталья Корсакова, утверждают, что Науменко на службе у немцев на самом деле выполнял задания советской разведки. В 1996 году тогдашний губернатор края Николай Кондратенко торжественно встретил на Кубани приехавшую из США дочь Науменко Наталью Назаренко — вдову эсэсовского офицера из корпуса Панвитца, ставшего в 1944 году зятем казачьего деятеля.

Наталья Назаренко поблагодарила власти Кубани за то, что те помогают «изживать большевистское наследие» и пообещала содействию в возвращении в край регалий, которые хранил ее отец. Реституции исторических казачьих реликвий, которая завершилась в 2011 году, Кубань обязана дочери Науменко. Дочь казачьего генерала и вдова эсэсовского офицера способствовала налаживанию связей кубанских властей с представителями казачьей эмиграции — к примеру, с располагающимся в США «Кубанским казачьим войском за рубежом». Если подытоживать, не будь Натальи Назаренко и ее знаменитого отца, кубанский казачий тренд — предмет особой гордости Александра Ткачева в бытность его губернатором — вряд ли бы состоялся. Стоит напомнить, что этот тренд приносит не только символические, но и реальные дивиденды. К примеру, на ниве этого тренда на Кубани при поддержке Москвы создаются музеи-заповедники казачества (пример — музей «Атамань» в Тамани), развивается туристическая и исследовательская инфраструктура. Казачий тренд обосновывает и еще одну важную для властей края линию — так называемый «кубанский суверенитет».

Исходя из этого постановление суда Славянска-на-Кубани и последовавший за этим демонтаж произвели в отдельных слоях кубанского общества «эффект крушения кумиров». Решение суда было воспринято как надругательство над святынями Кубани. В крае по инициативе апологетов Науменко был начат процесс по обжалованию решения суда в вышестоящих инстанциях. От лица апологетов характерно высказалась уже упомянутый краснодарский историк Наталья Краснова: «Он был атаманом Кубанского казачьего войска, все структуры которого находились на территории, оккупированной немцами, и с ними так или иначе приходилось сотрудничать. Вполне возможно, что он принимал участие в тех или иных встречах, мероприятиях, съездах, в которых участвовали и немцы. Зять Науменко Назаренко действительно был офицером кавалерийского корпуса СС под командованием фон Панвитца, но этот корпус стоял в Югославии и никакого участия в боях против советских войск не принимал». По поводу сотрудничества Науменко с повешенным в 1947 году в Москве изменником Родины Петром Красновым кубанский историк говорит, что это сотрудничество было недолгим, поскольку бывший царский генерал не терпел интриг и дрязг, которые в красновском казачьем окружении были обыденным явлением. Как уже упоминалось, Наталья Краснова более склонна считать, что Вячеслав Науменко, которого считают коллаборационистом, на самом деле, был коллегой Рихарда Зорге или киношного Исаева-Штирлица.

Эксперты: «Есть грань, которую переходить нельзя»

Историк и политолог Владимир Новиков, старший научный сотрудник Института социальных и политических исследований Черноморско-Каспийского региона, по поводу «разведывательной деятельности» Науменко у нацистов в пользу СССР высказывается так: прежде чем так утверждать, надо этот факт доказать и провести процесс юридической реабилитации Науменко. «Реабилитации именно как советского разведчика, а не как казачьего атамана, как делают на Кубани, — сказал Владимир Новиков. — Сейчас сторонники Вячеслава Науменко говорят, что он не совершил ни одного военного преступления и что вообще его деятельность была лишь формальной. Но ведь она была! Де-юре и де-факто он пошел на сотрудничество с немцами». По поводу скандала со сначала установленным, а потом снесенным по суду барельефом в честь генерала эксперт считает, что это результат той политики, которую вело прошлое руководство Краснодарского края. «Политика эта заключалась в возрождении исторической памяти о кубанском казачестве и культа героев этого казачества, — говорит Владимир Новиков. —  К сожалению, эта политика сводилась к тому, что происходила реабилитация и героизация всего и вся без разбору. Не происходило элементарного исторического разбирательства».

Историк казачества Виктор Черноус, профессор Южного федерального университета (Ростов-на-Дону) насчет скандала с Науменко высказался следующим образом: этот человек — слишком спорная и противоречивая фигура, чтобы ее можно было представить сразу как безусловного героя Кубани и российского казачества и потом на его примере учить потомков. «Вячеслав Григорьевич Науменко — сложная противоречивая фигура, как много людей того времени, — сказал Черноус корреспонденту EADaily. — Скажем, как выдающийся генетик Николай Тимофеев-Ресовский. Николай Владимирович продвинул вперед биологию и генетику, но при этом сотрудничал с научными кругами гитлеровской Германии, а значит, работал на Третий рейх. Вячеслав Науменко — бесспорно, крупная и выдающаяся фигура для кубанского казачества, человек, который много сделал для сохранения казачьих традиций и истории казачества, много лет хранил исторические регалии Кубанского казачьего войска».

«Насчет реальных заслуг Науменко перед кубанским казачеством вопросов не возникает, — продолжает Виктор Черноус. — Эти заслуги неоспоримы. Но его сотрудничество с нацистами не вызывает вопросов даже у его апологетов, которых немало. Стоит ли увековечивать в России память Науменко, как и ему подобных людей? На мой взгляд, сейчас мы подошли к той черте, которая позволяет нам смотреть на этих людей без энтузиазма. Есть риск, что, увековечив таких неоднозначных людей, мы получим в итоге аналог реабилитации бандеровцев на Украине или героизации эсэсовцев в Прибалтике. Вопрос увековечивания памяти Науменко на Кубани — очень спорный. Конечно, если есть сторонники увековечивания, которые хотят делать акцент на реальных заслугах Науменко перед казачеством, то можно поднять вопрос о том, чтобы воздать Науменко должное. У него много заслуг. Но еще раз надо отметить, что, почитая заслуги этого человека, надо оценивать его роль реально, и проводить процесс воздания уважения очень осторожно. Единого мнения среди специалистов насчет деяний Науменко до сих пор нет. Вячеслав Науменко — человек с очень большими грехами перед Россией и своей родной Кубанью. Разумеется, нужно помнить о трагедии, которую пережило казачество после краха Российской империи, помнить о репрессиях против казаков, которые осуществлялись большевиками, особенно в 1920 годы. Глядя на это, можно в какой-то степени понять, почему многие деятели эмиграции в годы Второй мировой войны сделали выбор в пользу Германии. Но здесь не надо забывать и о другом. Конечно, можно находиться в конфликте с властью — в данном случае Советской властью, с какими-то структурами — в данном случае ВКП (б) и ОГПУ-НКВД. Но есть черта, которую ни при каких обстоятельствах настоящий патриот своей Родины переходить не должен. Вячеслав Науменко эту черту переступил, когда решил сотрудничать с нацистами».

«В нашем Ростове тоже предпринимаются попытки представить тех казаков, которые сотрудничали с Гитлером, как оболганных патриотов России, которые в свое время сделали неверный шаг, который стал роковым, — рассказывает Черноус. — С точки зрения истории и психологии такой тезис научно корректен. Но такая реабилитация не консолидирует российское общество, а наоборот, раскалывает. Народная историческая память — это такой феномен, с которым важно и нужно считаться, пусть даже историк не согласен с теми выводами, которые выдают носители памяти. Если говорить о реабилитации людей вроде Науменко, давайте вспомним такую вещь. Лет 20 назад любая попытка привести в порядок находящиеся в России захоронения немецких солдат вызывала крайне болезненную реакцию. Эта реакция, при всей своей спонтанности, была понятна каждому, в том числе и ученым — историкам. Сейчас российские власти делают упор на консолидацию российского общества. Раз мы консолидируемся, нужно найти точку соприкосновения для тех, кто в разное время оказался по разные стороны линии фронта, и в Гражданскую войну, и в Великую Отечественную войну. Если мы консолидируемся на почве казачества, то обязаны подчеркнуть для себя: при всех своих прошлых заслугах, та часть казаков, которая встала на сторону нацистов, перешла грань, которую нельзя было переходить. Увековечивать память таких людей не следует. Но попытаться понять, наверное, можно».

Артур Приймак, редактор отдела «Северный Кавказ»