«Конец эры нефти» на фоне устойчивого роста ее потребления: спринтеры выдыхаются

Итак, два ключевых и несколько второстепенных поставщиков нефти достигли весьма размытого соглашения о замораживании добычи, цены остаются низкими, а медиа пестрят мрачными прогнозами — вплоть до пророчеств о конце нефтяной эры.

Попробуем разобраться. Рассуждения о конце эры нефти на фоне устойчивого роста её мирового потребления выглядят вполне анекдотично, а любимая фраза сторонников «антинефтяной» теории — «каменный век закончился не потому, что кончились камни» выдаёт как минимум скверное знание истории добычи ресурсов — дефицит качественного сырья уже в неолите привёл к 15-ти метровым шахтам и трансконтинентальной торговле им, и немало способствовал распространению медных орудий труда.

На практике между 1990-м и 2014-м годами потребление нефти выросло почти на треть — с 3161 до 4211 млн тонн, между 2010-м и 2014-м — с 4042 млн до 4211. Между тем её производство становится всё более проблемным.

Как следует из данных международного энергетического агентства (МЭА), пик добычи дешёвой «конвенциональной» нефти был пройден в 2011-м. С тех пор рост поддерживался только и исключительно за счёт «экзотики» — сланцев и битуминозной нефти. Сейчас на их долю приходится порядка 10 млн барр./день или более 10% нефтедобычи. При этом добыча неконвенциональных углеводородов имеет гораздо более высокую себестоимость, чем добыча из традиционных месторождений. В итоге объёмы бурения в «сланцевых» США достигли пика в сентябре 2014-го при цене $ 97 за баррель и начали сокращаться уже в октябре, когда среднемесячная цена на нефть составляла $ 86. Себестоимость добычи из битуминозных песков Канады, по данным Shell (2014) составила $ 42,26 за баррель.

Ещё 30% добычи приходится на шельф, при этом 27% морской добычи производится на глубоководье, и ее доля продолжает расти. Между тем себестоимость глубоководной нефти составляет, в зависимости от региона, от $ 50 до $ 90 долларов за баррель (в среднем порядка $ 70).

В итоге распространённая аналогия нынешнего провала с 1980-ми, когда крах нефтяного рынка стал одним из многих факторов, усугубивших фундаментальные проблемы советской экономики, выглядит крайне натянутой. Достаточно сказать, что если на момент ценового обвала восьмидесятых избыточные мощности нефтедобывающих стран, «включение» которых запустило снижение цен, составляли порядка 30%, то сейчас — 3%. Столь же мало актуально и сопоставление с преддефолтным крахом нефтяного рынка в конце 90-х — при сопоставимых объёмах избыточной добычи, потребление нефти с тех пор выросло на 1/7.

При этом уже снижение цен до уровня $ 50-$ 60 за баррель уже запустило процессы, ведущие к значительному падению добычи в достаточно близкой перспективе. Так, инвестиции в отрасли уже упали на 24% только за 2015-й. Объёмы бурения рухнули ещё значительнее — на 47% (до 1891 установки — уровень 2002-го года). Основной вклад в падение внесла сланцевая добыча США, однако за пределами Северной Америки ситуация также далека от оптимистической — так, количество буровых в Африке сократилось на 30%, в Азии — на 23%, в Латинской Америке — на 39% (впрочем, Саудовская Аравия, ОАЭ, Оман и Кувейт показали рост, а Венесуэла удержалась на пике).

Дальнейшие перспективы иллюстрируют новости ведущих нефтесервисных компаний. Так, Halliburton сократила 4 тыс. рабочих мест в октябре-декабре 2015 года; при этом общее количество сотрудников компании, подпавших под сокращение с начала кризиса, уже составило около 22 тыс. человек (четверть от изначального штата). Weatherford International планирует сократить 6 тыс. рабочих мест (14%) в первой половине 2016 года — до 36 тыс. При этом в 2014 году штат компании составлял 56 тыс.

В свою очередь, планы «сервиса» прямо отражают финансовые проблемы сокращающих инвестиции нефтедобытчиков, в первую очередь преимущественно морских и «неконвенциональных». Так, один из лидеров шельфовой нефтедобычи, норвежская Statoil понесла в третьем квартале убытки на сумму $ 0,33 млрд, крупнейшая нефтедобывающая компания Канады (где велика доля добычи битуминозной нефти) Suncor показала убыток в $ 1,45 млрд в четвёртом квартале. Как итог, корпоративный план по расходам на 2016-й был сокращён до $ 6 млрд — $ 6,5 млрд. (Еще в ноябре планировалось $ 6,7 млрд — $ 7,3 млрд.)

Иными словами, уже среднесрочные факторы будут неизбежно работать на подъём нефтяных цен. Однако спад добычи наступает с достаточно значительным лагом по отношению к спаду бурения и инвестиций. В итоге ситуация выглядит так. Хотя потребление нефти выросло за 2015-й на 1,54 млн барр./день, добыча в ходе нефтяной гонки 2015-го выросла на 3,1 млн (данные МЭА, радикально отличающиеся от данных ОПЕК). При этом прирост запасов нефти почти втрое отстал даже от прироста потребления.

Почти за половину роста добычи в 2015-м «ответственны» три страны. Саудовская Аравия в 2015-м увеличила экспорт нефти на 4% — с 7,11 млн барр./сут. до 7,39 млн. Пик был достигнут в марте (7,9 млн барр.), а в декабре экспорт составил 7,7 млн барр. При этом рост производства оказался ещё выше, успешно компенсировав саудовскую часть роста потребления.

Ирак увеличил добычу в 2015-м на 500 тыс. барр./день. При этом существует ещё и внушительный, непрозрачный и быстро росший экспорт из Иракского Курдистана (порядка 600 тыс. барр./сут.).

«Вложения» РФ в создание избыточного предложения немногим меньше. В среднем добыча нефти в 2014 составила 10 578 тыс. барр./сутки, достигнув к декабрю 10 667 барр. В 2015-м она составила 10 726 барр./сутки, достигнув в декабре 10 825 барр. Экспорт вырос ещё значительнее с 223,415 млн тонн до 244, 485 (на 9,4%).

Так или иначе, в 2015-м мы столкнулись с вполне закономерным результатом резкого КРАТКОСРОЧНОГО увеличения добычи, не поддержанного фундаментальными факторами.

Что дальше? Посмотрим, на каком фоне шли переговоры о заморозке добычи.

В январе Саудовская Аравия увеличила экспорт ещё на 135 тыс. барр., до 7,835 млн барр./сутки, приблизившись к мартовскому рекорду 2015-го, добыча увеличилась на 70 тыс. барр. Данные по Ираку крайне противоречивы. Согласно МЭА, добыча в стране выросла на 50 тыс. барр., до 4,35 млн барр. Однако власти Ирака утверждали нечто прямо противоположное, указывая на снижение добычи с 4,13 до 3,9 млн барр./сутки. Наконец, 80 тыс. баррелей добавил вернувшийся на рынок Иран.

В целом, если верить МЭА, члены ОПЕК увеличили добычу в январе на 280 тыс. барр./сут. За пределами организации январская добыча в РФ составила, по предварительным данным, 10 878 тыс. барр./сут. (плюс 53 тыс. барр.), однако в целом уровень добычи внешних игроков просел, сократив суммарное предложение на 200 тыс. барр. Иными словами, мы видим очевидный перелом тенденции — нефтяные спринтеры начинают выдыхаться. Тем не менее. Пока мы видим лишь самое начало процесса. В итоге, по мнению МЭА, избыточное предложение составило 1,75 млн барр./сут. Как следствие, запасы нефти бьют очередные рекорды, оказывая давление на рынок.

В то же время уже в конце весны неизбежно ускорение роста потребления: так, в мае начнётся «автомобильный сезон» в США и одновременно традиционно возрастёт энергопотребление в странах Персидского залива — затраты на отопление там небезуспешно замещаются внушительными расходами на кондиционирование — что ограничит их экспортные возможности.

Что касается более долгосрочного прогноза, то МЭА прогнозирует рост потребления в 2016-м на 1,24 млн барр. в день (примерно того же мнения придерживается и ОПЕК). Что касается предложения, то агентство предполагает её снижение вне ОПЕК примерно на 600 тыс. барр. — при этом практически весь объём будет замещён членами картеля. ОПЕК прогнозирует снижение добычи в 2016-м на 660 тыс. барр. в сутки.

Рассмотрим ситуацию подробнее. Роль ключевого возмутителя спокойствия на нефтяном рынке единогласно отводится Ирану. До введения санкций иранский экспорт составлял 2,2 млн барр./сут., эмбарго ограничило его 1,1 млн барр. Уже в феврале экспорт вырос до 1,4 млн. барр., в марте его намечено поднять до 1,56 (т.е. на 460 тыс. барр.), а в «ближайшем будущем», согласно заявлениям официальных лиц Тегерана, на 700 тыс. барр/день. Согласно более консервативным взглядам экспертов Bloomberg, ближайшее будущее растянется примерно на год, и для этого есть некоторые основания. Так, Иран уже отложил намеченную на март «презентацию» нового сорта тяжёлой нефти (официально — чтобы дать возможность потребителям оценить её пригодность для своих НПЗ); далее, неизбежен и рост внутреннего потребления в ИРИ, уже довольно значительного. С другой стороны, Тегеран располагает внушительными запасами нефти, накопленными за время действия эмбарго. Так или иначе, несмотря на все заявления иранского официоза, мгновенное восстановление исходных показателей экспорта представляется сомнительным.

Ираку МЭА, констатировав всплеск в январе вопреки иракскому официозу, обещает дальнейший рост добычи. Эти заявления делаются на фоне двойного падения численности буровых в стране по сравнению с летом 2014-го, скепсиса нефтяных компаний по поводу инвестиций в иракскую нефтедобычу и нестабильности на юге (основной район нефтедобычи), связанной с оттоком силовиков на север. В итоге Багдад уже делал заявления о снижении нефтедобычи в 2016-м на 200 тыс. барр.; позднее они были дезавуированы, однако трудности Ирака несомненны.

Ряд других значимых членов ОПЕК выглядит немногим лучше. Добыча тяжёлой нефти в Венесуэле на конец января стала катастрофически нерентабельной. При себестоимости (очевидно, без учёта капитальных вложений) в $ 18 / барр. она продавалась по $ 15 за «бочку». Примерно то же наблюдалось в Мексике, с той существенной разницей, что в её случае наблюдается и сжатие бурения (с 87 в середине 2014-го до 43).

В итоге наряду с Ираном, гарантированными резервами для покрытия снижения вне ОПЕК располагают только монархии Персидского залива. Так, Саудовская Аравия увеличила число буровых по сравнению с апрелем 2014-го на 26%, ОАЭ на 60%. Однако неясно, способны ли саудиты действительно радикально увеличить добычу нефти по отношению к собственным рекордам 2015-го и января 2016-го годов.

Теперь посмотрим на возможную динамику добычи за пределами ОПЕК. Добыча в США, составлявшая на начало июня 9610 тыс. барр./день, упала более чем на полмиллиона баррелей в день уже к концу сентября, но затем случился отскок, приведший к январскому пику в 9227 барр./день. Однако сейчас спад возобновился.

На 20 февраля добыча составляла 9102 барр./день, при этом падение за две предыдущих недели составило 83 тыс. барр./день. Столь же «оптимистически» выглядят и объёмы бурения — количество буровых сокращается рекордными темпами. Сейчас оно составляет лишь 25,67% (413) по отношению к пику (1609). При этом сокращение количества буровых за три недели конца февраля — начала февраля составило 31, 28 и 26 единиц соответственно. В итоге был достигнут многолетний минимум (с 2009-го года). В целом следует учитывать, что динамика нефтедобычи в 2015-м находилась под влиянием достаточно далёких от текущей ситуации на рынке факторов — основные объёмы нефти были захеджированы, что позволяло нефтедобывающим компаниям получать порядка $ 70 за баррель. В 2016-м эти финансовые спецэффекты сходят на нет (захеджировано лишь 15−20% контрактов), а между тем себестоимость добычи сланцевой нефти в США, по данным 2014-го года, составляла $ 32/барр. В итоге МЭА предрекает падение нефтедобычи в США-2016 на 740 тыс. барр./день.

Впрочем, при повышении цены на нефть до $ 50-$ 60 неизбежно начнёт полностью или частично использоваться резерв из примерно 4 тыс. пробуренных, но не используемых скважин, с потенциальной добычей в 500 тыс. барр./день.

Сокращение количества буровых в Канаде в процентном отношении идёт даже более высокими темпами, чем в США — так, за 13−19 февраля их число сократилось с 118 до 109 единиц (7,6%).

Китай, занимающий четвёртую строчку в списке производителей нефти, и добывавший в 2015-м рекордные 4,3 млн барр./сут., также вынужден сокращать добычу. Так, 17 февраля стало известно о закрытии Sinopec четырёх месторождений в провинции Шаньдун. Ранее о планах сокращения добычи и инвестиций заявила лидирующая в шельфовых разработках CNOOC Ltd. Предполагается, что всего Китай потеряет 3−5% добычи, то есть 130 — 215 тыс. барр. /сут.

Добыча в Казахстане, составлявшая 79,46 млн тонн в 2015-м, снизится, согласно прогнозу, до 74 млн тонн, т. е. примерно на 110 тыс. барр./сут.

Наконец, РФ, судя по ряду косвенных признаков, не сможет далее наращивать экспорт в стиле 2015-го года. Так, заявки на транспортировку нефти в 2016-м от отечественных компаний сокращены на 6,4%, в сентябре стало известно, что отечественные нефтедобытчики испытывают дефицит комплектующих для морских платформ.

Иными словами, прогноз МЭА по объёмам добычи выглядит апокалиптическим для продавцов нефти. Можно более или менее достоверно предположить снижение добычи за пределами ОПЕК, превышающее 1 млн. барр./день. При этом внутри картеля есть только одна очевидная и «неизбежная» точка роста (Иран), зато сразу несколько слабых звеньев. В целом без специальных усилий аравийских монархий или радикального снижения темпов роста спроса, спрос и предложение, вероятно, уравновесятся в начале следующего года. В итоге после истощения запасов следующим уровнем сдерживания будет $ 50-$ 60, при которых будет частично реанимирована сланцевая добыча в США.

Разумеется, возможен и более проблемный для экспортёров сценарий, прежде всего, связанный с дальнейшим замедлением мировой экономики. Однако длительный период ультранизких цен на нефть выглядит маловероятным — против этого «играют» фундаментальные факторы.

Экономическая редакция EADaily