«Псевдозаморозка» конфликта в Донбассе и долгосрочные цели США на Украине

С начала лета Украина уверенно уходит с первых позиций информационной повестки дня Запада, сначала из-за развивающегося кризиса на Ближнем Востоке, сейчас — из-за глобального кризиса. А тем временем со второй половины августа ситуация на Донбассе обостряется. Из Киева предупреждают о скором военном наступлении «сепаратистoв». Из Донецка, наоборот, говорят о неминуемом наступлении украинских сил АТО и даже предъявляют карты с нанесенными стрелами рассекающих ударов по ДНР и ЛНР. Миссия ОБСЕ жалуется о чинимых ей препятствиях. Обстрелы из тяжелой артиллерии жилых кварталов городов и поселков продолжаются. Разрушаются дома. Гибнут мирные люди.

Все наблюдатели признают: Минский процесс зашел в тупик. Более того, другие утверждают: Минск-2 провалился. Тем не менее, да здравствует Минский процесс. Более того, ему нет альтернативы — так полагают все заинтересованные стороны конфликта. Минский процесс продолжается. Президент Петр Порошенко недавно вообще заявил, что Минские соглашения нужны были лишь для восстановления боеспособности ВСУ. Боеспособность восстановлена, и что дальше? 26 августа в Минске состоялись очередные переговоры. Новый раунд переговоров запланирован на 8 сентября. Ни один из пунктов Минских соглашений ни в политической, ни в военной части не выполнен. Самое главное — обстрелы и вялотекущая война в позиционном режиме продолжается.

После того, как ожидания возобновления активных военных действий на Донбассе в августе не оправдали себя, критическим для начала наступления то ли ВСУ на Донбасс, то ли Донбасса на ВСУ представляется сентябрь. Однако мы уверенно беремся утверждать, что ни того, ни другого в сентябре 2015 года не будет. Конфликт окончательно вошел в стадию определяемую «экспертным сообществом» в Москве, как «замороженный конфликт с точечными военными действиями». Другие определяют текущее состояние, как «позиционная война средней интенсивности». С одной стороны, хорошо известно, что состояние «позиционной войны» является тупиком, вызванным недостатком средств воюющих сторон для осуществления активных действий. С другой стороны, состояние «позиционного пата» может быть вызвано чисто политическими предпослыками. В рассматриваемом случае скорее следует говорить и о той, и о другой причине при том, что политический аспект сдерживания явно преобладает.

За прошедший с Минска-1 год российское руководство достаточно ясно давало понять Западу, что вариант «замороженного конфликта» на Украине по модели «Большого Приднестровья» — лучший для Киева и для Москвы вариант. Поэтому вполне разумным в логике войны представляется ответ США и их союзников — «замороженный конфликт» Москве не давать. Не делай того, что хочет твой противник. Кроме того, приднестровский вариант заморозки нереализуем без нанесения военного поражения ВСУ, то есть все той же эскалации военных действий, которая повлечет за собой новый виток санкций и, возможно, разморозит поставки американского оружия на Украину. И поскольку санкционное сдерживание против России работает, как результат этого и возникает тупик «позиционной войны» на Донбассе. Одни эксперты указывают, что Путин нуждается «в сохранении лица» для того, чтобы уйти с Донбасса. Но в «сохранении лица» нуждается и президент Украины Порошенко, которому необходимо продемонстрировать украинским националистам, что Минский процесс по своему результату — это его победа, а не компромисс с Путиным. Вариант прямой военной эскалации признается опасным для всех сторон. Но и вариант заморозки не принимается обеими сторонами из-за нюансов предлагаемых условий. Однако в предложенном состоянии ситуация конфликта слабой интенсивности долго продолжаться не сможет. Единственный остающийся путь, если вариант эскалации нереализуем для обеих сторон конфликта, это Минск-3 с определением условий для заморозки. Возможное решение — приглашение международных миротворцев под эгидой ООН. Последний вариант будет означать буквальное повторение по пунктам Боснийского сценария. Вопрос согласится ли на подобный вариант Москва? Достаточно ли она измотана состоянием вялотекущей войны на Донбассе?

В результате наброски компромисса, выполненные в Минске, не исполняются. Но прямо сорвать этот компромисс Порошенко не может, он может его только саботировать. Однако открытый саботаж Киевом Минских соглашений не признается гарантами — Берлином и Парижем и не приводит к отказу от компромисса как такового Москвы. По итогам состоявшейся 24 августа встречи Порошенко, Меркель и Олланда в Берлине можно сделать вывод, что европейские участники Нормандского формата требуют его сохранения и выступают за мирное урегулирование в рамках Минска-2. Но при этом Германию и Францию вполне устраивает Минск в том прочтении, какое ему дает Киев. При этом на эскалацию конфликта Берлин и Париж согласия не дают. «Европейский вектор» в лице Берлина и Парижа, таким образом, способствует той итоговой составляющей, которая реализуется сейчас в виде «позиционной войны». Практическая невыполнимость Минска очевидна, но и отказываться от самой модели никто не готов.

В результате мы имеем то, что имеем. Со стороны Москвы ответом на фактический саботаж Киевом Минских договоренностей становятся выборы в ДНР и ЛНР по собственным правилам без допуска к избирательному процессу украинских партий. Политические системы «народных республик» будут окончательно легитимированы вне правового поля Украины.

Однако и эта акция будет осуществлена в рамках Минска-2, только пункт о выборах в Минских соглашениях получит трактовку от ДНР и ЛНР. На фоне позиционной войны оформление непризнанных государственных образований будет продолжено. Подобный сценарий не обещает завершения войны и снятия санкций со стороны США и их союзников в начале 2015 года.

Запад, пользуясь военной передышкой, предоставленной Минским соглашением, активно занялся стабилизацией «постреволюционной власти». Кадровая политика в высших эшелонах власти Киева демонстрирует, что Вашингтон стремится к большей консолидации президентской власти, устранению угроз со стороны регионализации, олигархической фронды и воинственных радикалов. Частные меры выдают долгосрочные цели США на Украине. Второе направление усилий американцев и их союзников — создание дееспособных ВСУ под сенью Минских соглашений. Означенная задача также рассматривается, как долгосрочная. С точки зрения США, Минские соглашения себя оправдывают в качестве временной компромиссной меры с целью дать ВСУ реорганизоваться, что и подтвердил лично Порошенко.

Третье направление усилий Вашингтона — относительная финансовая стабилизация Украины. Взаимоотношение с кредиторами также требует состояние «не войны, ни мира» — иначе, низкого уровня военной напряженности в зоне АТО. Финансовые и материальные возможности Запада несравнимо больше российских. Поэтому западные страны могут использовать финансовые рычаги для поддержки Украины. Именно поэтому Киев достиг договоренности с кредиторами о списании $ 3,6 млрд долга по облигациям на общую сумму около $ 18 млрд. При этом Киев старается навязать России условия списания других кредиторов. Не трудно заметить, сумма списания примерно равна долгу Украины по облигациям России. Таким образом, Запад создает финансовую устойчивость Киеву, пусть и весьма ограниченную.

Обратная сторона финансовой стабилизации — готовящаяся приватизация оставшихся ценных активов Украины, под которой понимается передача имущества на баланс западным компаниям. На это возможно уйдет до двух лет.

Эскалация военных действий со стороны ВСУ потребует от Вашингтона дополнительных усилий для консолидации европейских союзников, что, разумеется, поставит под вопрос европейское единство в поддержке американской политики на Украине и по отношению к России. Поэтому для США, управляющих конфликтом, выгодна его низкая интенсивность.

Состояние конфликта низкого уровня не предполагает быстрого эффекта и не рассчитано на краткосрочный сценарий.

Низкий уровень конфликта делает внутреннюю ситуацию на Украине более управляемой. Добровольческие батальоны подверглись серьезному переформированию и были переподчинены, что предполагает их устранение как фактора возможной самостоятельной политической силы. В подобной ситуации рассчитывать на спонтанные события, которые могут изменить власть в Киеве, не приходится. Очередной майдан остается в области фантастики. Но Россия на всякий случай готова к маловероятному сценарию политического хаоса на Украине для чего держит на заднем дворе заготовку альтернативного правительства в изгнании с Азаровым во главе.

Кроме того, надо понимать, что дефолт Украины не смертелен для этой страны. Во-первых, ситуация дефолта означает некую сумму к предъявлению, и сумма эта должна быть настолько велика, чтобы Запад не согласился платить ее за Украину. Поэтому пока что ситуация с украинскими долгами некритична. США и их союзники вложили в Украину за последний год в виде помощи около $ 9 млрд. Чтобы не потерять эту сумму и объект вложения, они вполне могут найти 3, 5, 7 млрд для покрытия финансовых потребностей Украины по обслуживанию ее долга. Что мы сейчас и наблюдаем с ситуацией списания части украинского долга и отсрочки окончательных платежей на несколько лет. Кроме того, ситуация не критична и для самого украинского общества, случись дефолт. Ведь в постсоветский период украинское общество привыкло выживать в условиях черных и серых схем, а это означает, что скрытая полукриминальная и криминальная социальная подушка безопасности существенна для тамошнего общества.

В условиях слабости ВСУ, в Вашингтоне осознают, какие риски может создать эскалация полномасштабных военных действий на Украине. Поэтому здесь проявляется осторожная сдержанность с тем, чтобы и тонус ВСУ поддерживать и при этом не переходить через определенную черту. Но продолжение военного давления посредством Украины необходимо США для решения их политических и геополитических задач в Евразии и на постсоветском пространстве. Все перечисленные выше резоны объясняют выбор Вашингтоном сценария вялотекущего конфликта на Украине.

Действия Москвы на украинском направлении носят сугубо ответный и рефлекторный характер, тогда как инициатива остается у США и их союзников. Выбор сценария событий целиком определяется в Вашингтоне. Возникший формат квазизамороженного конфликта означает, что провоцировать Россию на Донбассе будут постоянно. При этом цели вовлечь Россию в открытые военные действия может и не быть. Главное здесь — это подрыв легитимности российских властей, точнее сказать — президента Путина. Путин становится ключевой фигурой в качестве залога мирного урегулирования — таков смысл продолжающегося давления.

Это продемонстрировала последняя встреча в Берлине в «нормандском формате» без Путина. Это показал и бойкот западными лидерами предстоящего праздничного парада в Пекине по случаю годовщины окончания Второй Мировой войны из-за присутствия на этом мероприятии российского президента.

Конфликт на Донбассе перешел в стадию псевдозаморозки с постоянными локальными столкновениями на грани перехода в открытую фазу. Это изматывающий Россию вариант. России пришлось сделать выбор в пользу него, выбирая между решением ограниченных задач и стратегией максимального выигрыша при кажущемся большом риске.

В российском столичном экспертном сообществе, ориентированном на поиски соглашения с Западом, сейчас оправдывают неудачи «заморозки» на украинском направлении тем, что Украина вообщем-то в нынешнем виде и не нужна России. Кроме того, Россия Украину уже потеряла, но потеряла не теперь, а давно — в 1991 году. Потеря эта уже в ближайшее время не будет казаться чем-то очень важным. Смысл подобных умозаключений должен оправдывать предстоящее отступление России из Донбасса для восстановления отношений с Западом.

Решающим сейчас становится фактор времени. Сколько времени есть у Киева, чтобы держать войска в Донбассе в боеготовом состоянии — большой вопрос. Если вспомнить пример преодоления «позиционного тупика» в Первую мировую войну, то там решающую роль в противоборстве для победы сыграл общий потенциал ресурсов. У Германии и ее союзников из-за морской блокады он, в конечном итоге, оказался меньше. Поэтому Германия тогда проиграла, удержав Западный фронт и даже сокрушив Восточный. Россия в настоящий момент на чашу весов положила свои континентальные ресурсы. США и их союзники плюс объективные факторы глобального экономического кризиса стремятся ценность этих российских ресурсов уменьшить до критического для победы над Россией уровня. Подобная стратегия предполагает задействование фактора времени.

В Москве видят решение при реализации долгого сценария конфликта, как можно быстрее и в максимальном объеме переложить на ЕС всю экономическую и финансовую ответственность за ситуацию на Украине. У России остается единственная возможность в рамках долгой стратегии истощения противника — сокращать экспортные возможности Украины в Россию, нанося тем самым ущерб ее финансам. Расчет здесь ставится на то, что это автоматически будет увеличивать издержки западных союзников Украины по ее содержанию. Однако при ближайшем рассмотрении следует признать, что обратной стороной подобной стратегии Москвы опять же становится выполнение стратегических целей Запада по экономическому разобщению постсоветского пространства, по окончательной деиндустриализации его крупного сегмента с попутной деградацией научного потенциала и культуры. В подобном состоянии Украина легко может стать достоянием «управляемого хаоса», что создаст в итоге опять же фундаментальную угрозу для России. Но даже и без такого совсем кризисного варианта развития событий опыт Центральной Европы 1990-х годов показывает, что это беспроигрышная стратегия по экономическому оттеснению именно России. Стратегия лишения Украины экономических преференций в России и является примером игры с нулевой суммой, при которой проигравшей при любом варианте остается Москва, которой не удастся выполнить стратегию экономической реинтеграции постсоветского пространства в рамках Евразийского союза в ключевом ее звене на Украине. Под тенью позиционной войны на Украине дальнейшая эрозия постсоветского пространства продолжается.

Аналитическая редакция EADaily