Россия — Армения — США: визит с «миротворческим» подтекстом

Рабочий визит первого заместителя министра обороны Армении Давида Тонояна в США привлёк к себе внимание экспертов и журналистов. Поездка «второго номера» в военном ведомстве закавказской республики, состоящей в тесном военно-политическом союзе с Россией, незамедлительно стала рассматриваться на некий «антироссийский» просвет. Некоторые поводы к тому подал сам армянский визитёр, заявивший в ходе американского турне о намерении Еревана привлечь Вашингтон к контролю над соблюдением режима прекращения огня в зоне карабахского конфликта. В этом аналитики и комментаторы усмотрели некий сигнал армянского руководства в сторону российского партнёра. Сигнал о том, что Ереван стремится равномерно распределить свои военно-политические приоритеты между двумя «корзинами» соответствующих отношений с Россией и США.

Данный вывод претендует на объективность, но он отмечен схематичным восприятием процессов, проистекает от условного «линейного» понимания региональной событийности, имеющей отношение к затяжному армяно-азербайджанскому противостоянию. Визиту замминистра Тонояна в США предшествовала поездка начальника Главного разведывательного управления Генштаба ВС России Игоря Сергуна в Ереван, значит, дескать, за этим кроется некий «подвох» с армянской стороны. А прежде появления главы российского ГРУ в армянской столице тот же Тоноян отправился с «неожиданным» визитом в Грузию, где имел доверительные беседы с тамошним военным руководством. Также указывается на достаточно интенсивный обмен мнениями между Москвой и Баку по дипломатической линии за последние два месяца. Примерно в таком упрощённом контексте, завязанном на «визитологии», понимаются текущие взаимоотношения в квадрате Россия — Армения — Азербайджан — США.

Если подсчитать и сопоставить количество визитов первого замминистра обороны Армении в Москву, многие из которых зачастую остаются вне поля зрения пишущей братии, с его поездками в Вашингтон, то пропорция будет явно не в пользу заокеанской столицы. Но дело вовсе не в частоте, а в содержательности военно-политического общения Армении с её внешними партнёрами. При этом важно отметить, что вояжи того или иного чина армянского оборонного ведомства в США притягивают к себе на порядок большее внимание, в то время как российское направление их рабочих контактов рассматривается рутинным, якобы не избалованным «сенсациями».

Цель определённой группы засевших в Ереване авторов, не просто симпатизирующих евроатлантистам, а именно лоббирующих их интересы, что называется, на месте, вполне очевидна. В монолитности армяно-российского военного союза изыскиваются «узкие места», в которые вкрапливаются элементы взаимного подозрения Москвы и Еревана в ведении игры за спиной партнёра. Если замглавы Минобороны Армении отправился в Вашингтон в эти дни интенсивных контактов по всем углам указанного выше «квадрата», то он непременно искал там поддержки и содействия. Поддержки в вопросе недопущения диктовки России в карабахском урегулировании, а содействие — в военном строительстве. Подобное упрощение трудно назвать иначе, как «интеллектуальной диверсией». Навязывание Россией армянской стороне «проазербайджанского» урегулирования карабахского конфликта, под которым чаще всего понимается безоговорочный вывод армянских сил из одного или двух районов вокруг Нагорного Карабаха, представляется евроатлантической партией Еревана «неоспоримой реальностью». США могут стать для Армении альтернативой России в плане обеспечения военной безопасности республики, также указывает креатура Запада. Отсюда и то рвение, с каким воспринимается любой контакт Еревана и Вашингтона по военной линии, тот восторг, который накрывает отдельных армянских авторов от предвкушения появления на Южном Кавказе американского «заменителя» России.

С недавних пор к армянской армии, как наиболее эффективному государственному институту закавказской республики, приковано внимание американских проектантов, изыскивающих любую возможность потеснить Россию на Кавказе. Вооружённые силы Армении даже в определённом смысле старательно обхаживаются со стороны западного военно-политического сообщества. Делается это, кстати, не только в противовес России, но и с прицелом на создание серьёзного регионального фактора, сдерживающего излишние амбиции Турции на Южном Кавказе.

Визит армянского замминистра Тонояна в США не стал экстраординарным событием, но и понимание его целей в контексте обычного межгосударственного церемониала было бы неправильным. Настоящий фурор мог иметь место, если бы президент США принял в эти дни своего армянского коллегу в Овальном кабинете Белого дома. Но американская администрация не настолько утратила нить процессов в Черноморско-Кавказском регионе, чтобы претендовать на лавры доминирующей здесь России.

Говорят, Ереван делает очередную заявку на внешнеполитическую комплементарность, пытаясь довести свои отношения с Западом в целом и с США в частности до некоего приемлемого уровня. До уровня, который предшествовал известному решению армянского руководства присоединиться к Евразийскому экономическому союзу. В этот контекст общего целеполагания Армении визит её замминистра вполне укладывается. При более углублённом рассмотрении появляются новые подробности, способные приоткрыть интересы Еревана под карабахской призмой.

Можно с уверенностью предположить, что значительная, если не подавляющая, часть последних интенсивных контактов вокруг карабахского урегулирования была посвящена одному вопросу. Среди всех, представленных общественности, базовых элементов карабахского урегулирования вопрос с размещением в зоне конфликта иностранных миротворцев имеет, пожалуй, наибольшую геополитическую составляющую. Ни вопрос статуса Нагорного Карабаха, ни даже вопрос передачи семи ныне контролируемых армянскими силами районов Азербайджану не интересуют внешние силы так, как расположение на линии соприкосновения войск миротворцев. Появление в регионе конфликта «голубых касок», например, только России — проигрышный для США в геополитическом плане сценарий. Белый дом таких «подарков» Кремлю делать не намерен. Он скорее склонится к надобности сохранения нынешнего статус-кво в зоне конфликта, чем даст согласие на поступление всех «полевых» дел в карабахском процессе в распоряжение Москвы. Притягательность для России дислокации своих сил умиротворения Армении и Азербайджана в непосредственной близости от северных границ Ирана только возросла после 14 июля, когда в Вене было подписано известное всеобъемлющее соглашение по ядерной программе Тегерана. А в чём Москва намерена геополитически преуспеть на дальних рубежах постсоветского пространства, то непременно наталкивается на противодействие Вашингтона.

Здесь и следует искать одну из причин обращения Еревана к комплементарному инструментарию отстаивания своих интересов. Дислокация российских миротворцев на линии карабахского фронта будет означать безусловный отвод тяжёлой техники от передовой на то или иное расстояние, в зависимости от дальнобойности оружейных систем (примерно по той схеме разделения противоборствующих сторон, которая последние месяцы с большим трудом продвигается на Донбассе). Отвод армянской бронетехники и огневых систем от линии прекращения огня оголит хорошо укреплённую и глубоко эшелонированную линию обороны. Это также во многом предопределит дальнейшую передачу одного или двух районов вокруг Нагорного Карабаха азербайджанской стороне, если даже данный процесс будет растянут во времени. Таким образом, с появлением миротворческих сил статус-кво для армянской стороны претерпит серьёзные изменения. Перед Ереваном откроется «перспектива» отступления на вторую или даже третью линию обороны, перед Баку — шанс укрепиться на новых, продвинутых ближе к самому Нагорному Карабаху, плацдармах.

Власти Армении, с их катастрофически низким рейтингом внутри самой республики, многослойной социально-экономической проблематикой, грозящей при каждом удобном случае выплеснуться на ереванские улицы гражданским протестом, не могут позволить себе уступки в карабахском урегулировании. А появление только российских миротворцев в зоне конфликта рассматривается многими в Ереване, причём, далеко не только в редакциях прозападных изданий, но и в кабинетах, где принимаются политические решения, в качестве такой уступки. Значит, должно вести дело к совместной миротворческой операции, к примеру, тех стран, которые формируют институт сопредседательства в Минской группе ОБСЕ. Но это прямая дорога к провалу всей миссии, ибо предположить общие усилия России, США и Франции (Евросоюза) в столь специфическом проекте, требующим высокого уровня доверительности, крайне сложно. Отсюда и приглашающие американцев к принятию участия в общем деле поддержания режима карабахского перемирия заявления замминистра Тонояна в Вашингтоне. Армяне склоняются к целесообразности размещения по всей линии фронта фиксирующих датчиков, создания международного механизма отслеживания ситуации на передовой, который бы был уполномочен принимать меры воздействия на сторону-нарушителя перемирия. Международный мониторинг и реанимация уже подзабытого механизма расследования инцидентов на линии соприкосновения войск, предложенный в своё время сопредседателями Минской группы, — вот тот «заменитель» физического присутствия миротворцев, которого добивается армянская сторона.

В то же время, во властных кругах Армении ни о каком «американском заменителе» России вопрос и близко не ставится. Сколь бы не был обхаживающим подход Запада к оборонному ведомству и генералитету республики, здесь нет оппозиции приоритету углубления военных связей с Россией. Обобщая, можно сказать, что для армянских политиков и военачальников Россия — стратегический союзник, в то время как США — ситуативный партнёр. С последним возможна лёгкая военно-политическая интрига, но не более того. Иногда ситуативность партнёрства с Вашингтоном запускается Ереваном с новой силой, дабы настроить Москву на бóльшую близость. Но отнюдь не для того, чтобы послать в сторону Кремля некие предупредительные сигналы. Это важно понимать. Также как наличие в оборонном ведомстве Армении определённого состава функционеров, который может в рабочем режиме вести дела с евроатлантистами, при этом оставаясь в рамках стратегической установки высшего руководства страны. Примечательно, что в дни вашингтонских консультаций Армении и США в оборонной сфере, согласно плану сотрудничества на 2015 год военных ведомств Армении и России для обсуждения вопросов стратегического планирования в Ереване находилась делегация Генштаба ВС РФ.

Миротворческая составляющая визита Тонояна в привязке к карабахской проблематике — далеко не единственный предмет имевших место переговоров. Но именно в этом вопросе, как нам представляется, сходится множество нюансов, подчёркивающих главный мотив Еревана — сбалансировать свои отношения с Вашингтоном при всей бесспорности стратегического союза с Москвой.

Безусловно, толкования американского турне замглавы Минобороны Армении могут иметь разносторонний характер, ни одну версию не стоит отметать изначально. Достойны сожаления лишь претендующие на аналитичность опусы отдельных местных авторов, рвущихся быть бóльшими евроатлантистами, чем сами натовцы в Брюсселе.

Аналитическая редакция EADaily