Расчет на евроскептику Великобритании не оправдывается: чего добивается Лондон

Премьер-министр Великобритании Дэвид Кэмерон победил на прошедших парламентских выборах. Теперь Кэмерон должен выполнить одно из главных своих предвыборных обещаний — провести национальный референдум о членстве Великобритании в ЕС. Референдум должен пройти до конца 2017 года, т. е. в первую половину нынешней парламентской каденции в Великобритании. 27 мая 2015 года на открытии сессии нового парламента королева Елизавета II определила референдум о членстве в ЕС в качестве основной меры внутренней политики в Великобритании. Королева объявила о скором принятии закона о референдуме по выходу страны из состава Евросоюза. На исходе минувшей недели соответствующий билль был внесен в британский парламент.

Обратной стороной подготовки референдума являются переговоры Великобритании с ЕС и отдельными государствами-членами о своих перспективах в Европейском союзе. Кэмерон изначально предлагал провести референдум именно по результатам переговоров Великобритании с Евросоюзом. Логика Кэмерона имеет резон: нужные Великобритании реформы в ЕС станут залогом продолжения членства этой страны в Евросоюзе. Значительный сегмент общественного мнения Великобритании требуют от Кэмерона добиться максимальных уступок от ЕС. Поэтому Кэмерону важно показать собственным гражданам, что его правительству удалось добиться важных и значительных уступок от Брюсселя. В этом аспекте задача чисто имиджевая для внутренней политики Великобритании.

На прошлой неделе Кэмерон совершил турне по Европе с посещением основных «континентальных» столиц — Парижа, Берлина и Варшавы. Целью рабочей поездки британского премьера было убедить партнеров по Евросоюзу в необходимости реформирования ЕС. До саммита Евросоюза, намеченного на конец июня, Кэмерон собирается провести консультации с правительствами стран ЕС. Самые важные из них — в прошедшую пятницу 29 мая в Берлине прошли переговоры премьер-министра Великобритании Кэмерона и канцлера Германии Ангелы Меркель. «Мы говорили об ожиданиях и пожеланиях Великобритании внести изменения в реалии Евросоюза», — сообщила Меркель по итогам этих переговоров.

Ранее 26 мая в Лондоне состоялась другая важная встреча. Кэмерон провел переговоры с председателем Еврокомиссии Жаном-Клодом Юнкером о перспективах проведения в ЕС интересующих Великобританию реформ.

Медленный механизм принятия решений в ЕС с британской подачи заработал. Сейчас прошли лишь предварительные консультации на тему. Потом вопрос по существу будет рассмотрен Европейской комиссией, и лишь потом он перейдет в стадию согласования с государствами-членами с задействованием председателя Европейского совета Дональда Туска.

Главный вопрос сейчас: чего собственно добивается Великобритания? Это остается неясным. Отчасти это связано с тем, что премьер-министр Кэмерон намеренно избегает конкретных деталей. С одной стороны, Кэмерону приходится балансировать в своей партии, где присутствует неформальная фракция настоящих (не таких, как он) евроскептиков. И, во-вторых, британский премьер не хочет выдвигать условия, которые западные масс медиа могут обыграть, как сугубо неприемлемые для ЕС. Сейчас германские и французские СМИ заведомо негативно относятся к предложению Великобритании, полагая, что британцы пытаются заполучить дополнительные привилегии к уже имеющимся у них. Ведь с 1984 года Великобритания имеет существенную скидку на свои взносы в общеевропейскую казну. Лондон не участвует в Шенгене и осуществляет пограничный контроль за приезжающими на своей границе. Великобритания и сейчас имеет право по собственному усмотрению решать, какие европейские законы в сфере юстиции и внутренних дел включать в британское законодательство, а какие нет. Кроме того, известно, что Великобритания успешно блокирует попытки ЕС выработать общую политику в области политики безопасности, относя оборону исключительно в сферу национальной компетенции. Это касается и военно-промышленной кооперации. В 2012 году в случае слияния аэрокосмических корпораций Великобритания показательно не пошла на сделку объединения своего концерна BAE с франко-германским EADS.

Пока известная «карта требований» Великобритании выглядит весьма скромно:

— повышение роли национальных парламентов;

— укрепление прав стран, не входящих в еврозону;

— ограничение свободы передвижения, выбора места работы и жительства на территории ЕС;

— изменение в правилах Евросоюза о доступе к социальному обеспечению в сторону их ограничения.

Это довольно частные меры, хотя они и существенны. Настоящие реформы ЕС в направлении евроскептики предполагали бы хотя бы частичное свертывание прерогатив наднациональных органов Евросоюза.

Неясной остается процедура выполнения возможных требований Великобритании. Министр иностранных дел этой страны уже заявил, что изменение отношений между ЕС и Великобританией потребует изменений в договорах ЕС. Однако совсем неясно, как этого добиться, поскольку после изменений договоров потребуется их утверждение государствами-членами, возможно, даже через референдумы. Система принятия решений в ЕС относительно его устройства оказалась забетонирована после Маастрихтского договора разросшимся членством в Евросоюзе.

Можно, однако, обойтись и без такой процедуры, включая референдумы, предполагающей согласие всех стран ЕС. Тут европейские эксперты уже вспомнили о прецеденте 1992 года, когда без изменения правовой основы страны Евросоюза сумели найти вариант, удовлетворивший особые требования Дании.

Но важно в означенном пункте пока другое. Европейские политики достаточно единодушно демонстрируют готовность компромисса с Великобританией. Канцлер Германии сейчас полагает, что по одним требованиям Берлин и Лондон без проблем найдут общую платформу, по другим придется вести дальнейшие переговоры. Но, как считает Меркель, «при наличии доброй воли путь найдется». При этом канцлер Германии даже не исключает внесения изменений в договорную базу Евросоюза.

Европа готова на приемлемый компромисс с Великобританией. Здесь необходимо понять, что и Великобритания ищет подобного компромисса. Следовательно, предстоящий референдум может стать своеобразным договорным матчем, в котором победа Кэмерона заранее запрограммирована. Британский политикум в 2014 году продемонстрировал мастерство с шотландским референдумом, который при всей пафосности мероприятия, как потом выяснилось, обеспечил убедительную победу консерваторов на парламентских выборах весны 2015 года. Почему бы подобный успех не повторить еще раз, если череда референдумов и выборов связана между собой.

Странным парадоксом внутриполитической ситуации Великобритании на старте к будущему референдуму о членстве в ЕС является то, что все имеющиеся значимые парламентские партии Великобритании — консерваторы, лейбористы и Шотландская национальная партия являются проевропейскими партиями, базовая политическая позиция которых отчетлива — Великобритания должна по-прежнему оставаться членом Европейского союза с определенной коррекцией в свою пользу. Вся политическая британская евроскептика в лице Партии независимости британского королевства (Ukip) сейчас направлена британскими избирателями в Брюссель. Сам британский премьер Кэмерон является условным евроскептиком. На практике он выступает за Евросоюз, в котором Британия занимает особую позицию. И, самое главное — за членство Великобритании в ЕС выступает серьезный британский бизнес, как промышленный, так и банковский сектор этой страны. Самым сильным политическим аргументом внутри страны за членство в ЕС после шотландского референдума о независимости сентября 2014 года стал страх перед распадом Соединенного Королевства.

Следовательно, победа сторонников членства Великобритании в ЕС (при условии демонстративных уступок Брюсселя и Берлина) явно изначально программируется. Об этом свидетельствует и предварительная информация о вопросе, который будет задан на предстоящем референдуме. Формулировка вопроса референдума дает заранее просчитанный специалистами результат. Положительный результат референдума снизит накал евроскептицизма в Великобритании на предстоящие 10 или 20 лет и закрепит тенденцию внутриполитического поворота с возвращением к традиционной двухпартийной системе с весьма вероятным повторным избранием консерваторов на следующих выборах.

Теперь о геополитическом аспекте последствий британского референдума. Очевидно, что Британия хотела бы занять несколько отдаленную позицию от континентальной Европы, что скорее свидетельствует об ослаблении центростремительных тенденций в Евросоюзе, но не о его распаде. Течение дел в направлении создания европейской федерации остановилось в момент заключения Маастрихта. После начала финасово-экономического кризиса наметилась нефатальная фрагментация европейского единства. Главное здесь в идущем процессе — ослабление традиционной оси Париж-Берлин. В этих условиях проснулась обычная политика Великобритании — дистанцироваться от Европы, когда последняя ослабляется. Традиционная политика Великобритании — играть на противоречиях стран континентальной Европы. Смысл британского референдума заключается в стремлении консолидировать Великобританию на традиционной для этой страны политической основе перед лицом фрагментирующейся, но без разломов Европы.

Можно ли назвать нынешнее состояние Евросоюза политическим кризисом? Имеют ли место центробежные силы, разрушающие Евросоюз? С нашей точки зрения, кризис есть, но разрушения нет. Число евроскептиков действительно растет, но их количество пока не создает видимой критической массы ни в одной из стран ЕС, хотя и влияет на идущие процессы. При этом евроскептики не формулируют в ЕС единой платформы и весьма разнятся друг от друга в разных странах ЕС. На практике евроскептик отличается от евроскептика. Существенная часть евроскептики вовсе не выступает против ЕС, а желает гарантий прерогативам национальных государств после того, как нынешний кризис положил предел процветания Европы. Более того, последний случай с «Истинными финнами» демонстрирует, что настоящие евроскептики могут не чураться правительственных коалиций с проевропейскими партиями. Критичное настроение по отношению к ЕС вовсе не означает готовность этот Союз разрушить. Типичным примером здесь и может быть назван премьер-министр Великобритании Дэвид Кэмерон, которой под маркой евроскептики весьма изощренно отстаивает национальные интересы своей страны и собственной партии. Самое главное — Кэмерон не выступает против Общего рынка ЕС.

Кэмерон призвал ЕС к «гибким и изобретательным» реформам. Фундаментальные реформы в Евросоюзе сложно провести потому, что требования евроскептиков разных стран сильно разнятся, а региональные группировки еще совсем не оформлены. В этих условиях британский референдум не ставит цель вычленения Великобритании из ЕС. Скорее он зовет государства-члены задуматься о своих национальных интересах в Евросоюзе. Последнее совсем не означает, что подобный выбор обязательно ведет к распаду Европейского союза. Наш расчет на евроскептику в этом отношении пока не оправдывается.

Аналитическая редакция EADaily