Иран — Грузия: извилистая дорога к региональному партнёрству

Отношения Ирана и Грузии с начала 1990-х годов пережили немало колебаний. Иран одним из первых признал государственную независимость Грузии. Между двумя соседями по Южному Кавказу в мае 1992 года установились дипломатические отношения. Политические контакты и экономические связи Ирана и Грузии с этого времени не отличались особой активностью. Стороны старались поддерживать связи, в первую очередь, ориентируясь на свою географическую близость, хотя отсутствие общей границы продолжает оказывать на ирано-грузинские отношения сковывающее влияние. Тегеран и Тбилиси пока не вышли на реализацию крупных экономических проектов, но взаимный настрой добиться качественных рывков в этом направлении всё же присутствует.

Ирану и Грузии в последние годы удалось смягчить некоторую настороженность друг к другу, которая определялась тесным вовлечением закавказской республики в евроатлантические схемы интеграции. Свою ограничительную роль для установления доверительности между руководствами двух стран на предыдущих этапах сыграли и тесные контакты Грузии с Израилем. Что особенно настораживало Иран, данные связи на отрезке 2005−2008 годов включили сферу продвинутого военно-технического сотрудничества Грузии с Израилем.

Приход к власти в Грузии партии «Единое национальное движение» во главе с президентом республики Михаилом Саакашвили не способствовал сближению Тбилиси и Тегерана. Но тесные связи США и Грузии, между которыми в январе 2009 года была подписана Хартия стратегического партнёрства, не были для Ирана непреодолимым раздражителем. Напротив, выстраиваемая грузинскими властями линия на близкие отношения с Западом рассматривалась Тегераном в прагматичном ключе. Грузия могла стать удобным для Ирана и Запада местом налаживания конструктивных точек сближения. Прежде всего, в экономической сфере межгосударственных связей.

С середины 2000-х годов до сегодняшнего дня грузинские власти ставят цель превратить республику в экономический центр региона, который бы замкнул на себе все торговые, транспортные и энергетические потоки из Европы на Кавказ и Центральную Азию. Взятый республикой вектор на политическую ассоциацию и экономическую интеграцию с ЕС открывает перед Ираном новые возможности. Вместе с тем, в Исламской республике продолжают самым внимательным образом отслеживать ситуацию в вопросе возможного присоединения Грузии к НАТО. Перспектива вовлечения республики в орбиту Североатлантического альянса на правах члена со всеми вытекающими из этого военно-политическими последствиями не входит в интересы иранской стороны. Ещё большее недоверие в Тегеране вызывает попытка Израиля восстановить с Грузией былой формат тесного партнёрства.

Война в зоне югоосетинского конфликта развела Грузию и Израиль от точки стратегического партнёрства. Это не могло не привести к потеплению ирано-грузинских отношений. Рубеж «08.08.08» многое изменил в грузино-израильских отношениях. Тель-Авив столкнулся с особой позицией Москвы ко всему, что, так или иначе, затрагивало вопрос продолжения режимом Саакашвили продвинутых военно-политических отношений с зарубежными партнёрами. Тем более, если эти отношения включали углублённую военно-техническую составляющую. Однако было бы большим упрощением считать роль России в последовавшем размежевании Грузии и Израиля решающей. К 2011 году также сработали внутренние элементы разделения интересов Грузии и Израиля. Случай с двумя израильскими бизнесменами (в октябре 2010 года в Батуми были задержаны предприниматели Рон Фукс и Зеев Френкель), осуждёнными в 2011 году грузинским судом к длительным срокам заключения по обвинению в даче взятки местным чиновникам, был вскоре урегулирован. 1 декабря 2011 года президент Грузии подписал указ о помиловании бизнесменов, на следующий день они прибыли в Израиль. Этот инцидент показал, что в отношениях Грузии и Израиля нет былого доверия, и стороны поступательно отдаляются от формата стратегического партнёрства. Разделение Грузии и Израиля по интересам с 2008 по 2012 годы можно было проследить и на примере заметно оживившихся связей Тбилиси и Тегерана.

После сложного для Грузии 2008 года иранская сторона самым внимательным образом отнеслась к внешнеполитическим интересам республики. Тегеран заявил об уважении территориальной целостности Грузии по итогам военной эскалации в зоне югоосетинского конфликта. Иран сразу дал понять, что не собирается признавать независимость Абхазии и Южной Осетии до полного урегулирования их конфликта с Грузией. В свою очередь, Тбилиси заверил Тегеран в своём решительном неприятии любого использования грузинской территории для враждебной деятельности против Ирана. В период 2010—2012 годов оценки об использовании США и НАТО территории Грузии в качестве некоего плацдарма нападения на Иран были в избытке представлены в публикациях СМИ и в экспертных исследованиях. С учётом самых тесных военных и политических связей Грузии и США сложно сказать, насколько Тбилиси был тогда искренен, предоставляя Тегерану подобные гарантии. Но со сменой правящей команды в Грузии, с приходом к власти в республике блока «Грузинская мечта» во главе с Бидзиной Иванишвили нельзя было не заметить бóльшую сбалансированность внешнего курса республики. Это повышает устойчивость и предсказуемость ирано-грузинских отношений на политическом уровне.

Прорывным для ирано-грузинских отношений считается 2010 год. В ноябре 2010-го состоялся визит в Тбилиси министра иностранных дел Ирана Манучехра Моттаки. Был введён двусторонний безвизовый режим, в Батуми открылось генеральное консульство Исламской республики. Установилось прямое авиасообщение между двумя столицами.

С введением безвизового режима торгово-экономические и гуманитарные контакты Тегерана и Тбилиси заметно оживились. После 2011 года иранские инвестиции в грузинскую сферу услуг, в особенности в перспективную туриндустрию республики, выросли. За период снятия визовых ограничений число иранских туристов в Грузии увеличилось на 320%, составив в абсолютных цифрах без малого 90 тысяч визитёров из ИРИ. В период 2011—2013 годов число зарегистрированных в Грузии иранских компаний также зафиксировало рекордные показатели — с 84 юридических лиц, имеющих иранский капитал, в 2011 году до почти 2 тысяч фирм по данным на конец 2013-го (1). Однако, со второй половины 2013 года, после отмены Грузией в одностороннем порядке безвизового режима с Ираном, торгово-экономическое притяжение двух стран сбавило темпы. Ныне взаимная торговля Грузии и Ирана стагнируют на отметке в $180 млн.

Сравнение объёмов и содержательной базы экономического сотрудничества Ирана с Азербайджаном и Арменией пока явно не в пользу Грузии. Большие надежды с весны 2013 года, когда Иран и Грузия подписали соглашение о двустороннем сотрудничестве в сфере свободных экономических зон, связывается с активизацией связей между регионами двух стран. Например, по линии поставок сельскохозяйственной продукции северных провинций Ирана грузинским потребителям.

На нынешнем этапе наиболее разумным было бы обращение Ирана и Грузии к экономическому инструментарию развития двусторонних связей. Нужно обойти новые острые углы в их отношениях, которые задаются принятым Тбилиси в июле 2013 года неоднозначным решением. Тогда Грузия в одностороннем порядке решила отменить безвизовый режим для граждан Ирана. В ответ на этот шаг грузинской стороны, израильские власти в ходе посещения Израиля главой правительства республики Ираклием Гарибашвили (27−28 января 2014 года) проинформировали о ближайшем вступлении в силу договора по введению безвизового режима между Израилем и Грузией. Решение Тбилиси в визовом вопросе с Ираном ещё должно пройти проверку временем. Нет никаких сомнений, что оно было принято по настоятельной просьбе израильтян, в качестве своеобразного теста на серьёзность настроя грузинского правительства перейти от слов к делу нормализации отношений с Израилем.

Впечатляющий рост внешней торговли Грузии с Россией, взаимное стремление Москвы и Тбилиси уйти от конфронтации в их отношениях создаёт почву для усиления межгосударственных связей по геополитической вертикали Россия — Грузия — Армения — Иран. С вступлением Армении в Евразийский экономический союз в регионе открываются новые возможности оживления взаимной торговли. Обнуление таможенных пошлин в торгово-экономическом обороте России, Грузии, Армении и Ирана — перспективная цель, под которую, безусловно, должна быть подведена соответствующая транспортная и инфраструктурная базы. Определённая работа в этом направлении ведётся. Так, в начале этого месяца иранские деловые круги изъявили желание экспортировать товары в Грузию и Россию через проектируемый Центр по развитию торговли в Армении. Подобный хаб в перспективной трансграничной торговле, выводящей иранские товары через армянскую территорию на грузинский и российский рынки, не будет полноценно действующим, прежде всего, без сквозного железнодорожного сообщения. Отсюда, у политиков и бизнесменов Ирана, Армении, Грузии и России может появиться дополнительный стимул к продвижению взаимосвязанных между собой проектов строительства армяно-иранской железнодорожной смычки и восстановления абхазского участка магистрали. Объём ежегодной торговли Армении и Ирана почти в два раза превышает соответствующий грузино-иранский показатель — $340 млн против $180 млн. С задействованием новых транспортных коммуникаций и торговой инфраструктуры товарооборот Ирана с закавказскими соседями имеет все шансы претерпеть кратное увеличение.

(1) Emil Avdaliani, Iran’s Entry in Georgian Affairs and What it Means for U.S. — Georgia Relations // The Washington Review of Turkish and Eurasian Affairs, April 2014.