Ануш Левонян: Евразийский союз для Армении остается декларацией о намерениях

С 1 января нынешнего года официально вступил в силу договор о Евразийском экономическом союзе, созданном Россией, Белоруссией и Казахстаном. А уже на следующий день членом этого постсоветского интеграционного объединения стала Армения. Также было заявлено, что в состав ЕАЭС уже в мае должна войти и Киргизия. Политическое решение на сей счет принято благодаря могучему лоббированию казахстанского президента. Нурсултан Назарбаев прекрасно понимает, что Бишкек пока не готов к требованиям союза, законодательство Киргизии на данном этапе практически никак к ним не адаптировано. Однако Астана стремится иметь в союзе своего верного сателлита, поскольку иначе Назарбаев, да и Александр Лукашенко вряд ли смогут при необходимости противостоять требованиям Москвы, получившей в лице Армении заведомого союзника.

Сегодня общий рынок ВВП стран ЕАЭС составляет 4,5 триллиона долларов. И хотя это втрое меньше американского или европейского объема валового продукта, очевидно, что конкурентоспособность постсоветских государств, вступивших в союз, возрастает. К тому же союз предполагает своим участникам ряд привлекательных перспектив — свободу движения товаров, услуг, капитала и рабочей силы. Планируется, что уже в будущем году возникнет общий фармацевтический рынок, в 2019-м — общий рынок электроэнергии, а к 2025 году — нефти, газа и нефтепродуктов. Однако проблема в том, что гармонизация национальных законодательств к правилам нового объединения в целом займет не менее 10 лет. И процесс этот будет весьма болезненным — ведь оно включает страны, сильно разнящиеся по множеству параметров, причем — не только экономического свойства. И уже только поэтому представляется, что ЕАЭС возник не в самых благоприятных условиях.

Так, вопросы, связанные с антироссийскими санкциями Запада и ответными мерами со стороны РФ уже стали причиной беспрецедентного обострения отношений между Москвой и Минском. Президент Белоруссии не только не поддержал политику России в отношении Украины, но и достаточно ясно выразил свое несогласие с ней. Кроме того, он попытался использовать возникшую ситуацию с пользой для своей страны. Под видом белорусских товаров в Россию пошли попавшие под санкции европейские продукты. При этом выяснилось, например, что Белоруссия, оказывается, является крупной морской державой — иначе откуда бы взяться на российских прилавках такому количеству морепродуктов с белорусскими ярлыками? И симптоматично, что в своем недавнем обращении к главам государств-членов ЕАЭС (связанном с началом председательствования Минска в союзе) Лукашенко особое внимание уделили именно вопросам «продвижения четырех основополагающих экономических свобод: свободы движения товаров, услуг, капитала и рабочей силы». «По-прежнему считаем, что фундаментом Евразийского экономического союза должна стать полная отмена изъятий и ограничений в движении товаров», — говорится, в частности, в обращении. А самое главное — белорусский лидер предлагает «открытость» в вопросах диалога с ВТО и выработку «действенных механизмов функционирования ЕАЭС в условиях применения одним из государств-членов односторонних мер защиты рынка в отношении третьих государств».

Такая постановка вопроса Москве, мягко говоря, крайне не по нраву. Тем более, что, как бы ни подчеркивалось чисто экономическое содержание нового союза, очевидно, что этим сверхзадача российской стороны не исчерпывается. Она состоит в том, чтобы превратить объединение в политический альянс, подобно тому, как постепенно это произошло с Евросоюзом. Но пока до этого очень далеко. Тем более что «украинская коллизия», прокламируемая Москвой концепция «русского мира» сильно напугали Минск и Астану. Нурсултан Назарбаев, который является «идейным отцом» Евразийского союза, заявил, что Казахстан немедленно выйдет из ЕАЭС, если в нем повеет угрозой политического объединения.

Поэтому договор о создании союза остается в большей части заявлением о намерениях, нежели документом конкретного интеграционного характера. Да по-иному и быть не может в условиях, когда, скажем, для Армении первые ощутимые изменения в таком важнейшем вопросе, как таможенные регуляции, должны наступить не сейчас, а через три года. Причем процесс и после этого займет достаточно много времени. Ведь Армения ранее не была членом Таможенного союза России, Белоруссии и Казахстана, которые все последние годы — пусть и без особого успеха — но всё же как-то сближали свои правила на этом поле. Ранее экспертами многократно указывалось, что очень узкие масштабы армянского рынка, отсутствие общих границ со странами ЕАЭС делает вступление Еревана в этот союз актом отнюдь не экономического, а, в первую очередь, политического характера. В этом контексте обоснованным представляется комментарий армянского эксперта, директора Института Кавказа Александра Искандаряна. По его мнению, Таможенный союз в свое время «замышлялся как некий проект, который был ориентирован отнюдь не на Армению и даже не столько на Казахстан и Белоруссию, сколько на Украину». В этом варианте был большой смысл, в том числе — и экономический. Однако «Украина была вышиблена из этого проекта». Параллельно, благодаря стараниям казахстанского президента, «договор потерял любые политические коннотации, он стал формально чисто экономическим, а в экономическом смысле Армения для членов теперь уже Евразийского союза… никакого интереса не представляет и не будет представлять. В этом смысле вступление Армении в Евразийский союз — это политический акт… способ продолжения взаимодействия Армении с Россией в сфере безопасности в том формате, в котором оно было до вступления, и это, прежде всего, сотрудничество в рамках ОДКБ и сохранение цен на энергоносители».

Впрочем, сегодня ситуация в мире и на постсоветском пространстве (не говоря уже о регионе Южного Кавказа) такова, что заглядывать на 5−10 лет вперед (когда, по идее, должны окончательно сложиться и заработать в полную силу экономические основы союза) не приходится. Тем более, что, согласно мнению ряда экспертов, процесс распада СССР продолжается, поэтому интеграционные устремления и впредь будут неизбежно сталкиваться с центробежными тенденциями. Следует также учитывать факт совершенно не просчитываемых коллизий, которые явно ожидают в недалеком будущем Центральную Азию, а следовательно — и Казахстан. Более того — на фоне известных событий последнего времени нетрудно предсказать вероятность обострения межконфессиональных противоречий и в самой России. Еще более опасной может стать обстановка в Закавказье. И не только в связи с тлеющим конфликтом в Нагорном Карабахе. Относительно недавно стало известно, что «глава МВД» пресловутого «Исламского государства» (ИГ), некто Абдул Вахид Худаяр Ахмад провел совещание с полевыми командирами из Азербайджана и призвал «взять в руки оружие» против бакинских властей, «поддерживаемых Западом». Отсюда понятно, что «халифат» приступает к экспорту исламской революции в постсоветские мусульманские страны. Учитывая, что из России и мусульманских республик экс-Советского Союза на стороне «ИГ» воюют, по разным оценкам, от 5 до 7 тысяч комбатантов, опасность таких планов не приходится недооценивать — особенно Азербайджану, расположенному совсем недалеко от нынешнего ближневосточного театра военных действий. И, заметим, в Баку эту информацию восприняли очень серьезно, меры безопасности на Апшероне в последнее время существенно усилены. И как знать, не может ли сложиться такая парадоксальная ситуация, когда армянской стороне придется помогать режиму Ильхама Алиева, поскольку исходящая от «халифата» опасность выглядит намного актуальнее.

На этом фоне вряд ли приходится говорить, что ЕАЭС долго сумеет сохранять свое нынешнее чисто «экономическое лицо», которого, впрочем, он по большому счету, еще и не сформировал. Напротив, чем сложнее будет обстановка по южному и юго-восточному периметру российских границ, тем больше будет возрастать военно-политическая составляющая в деятельности союза. Ведь, как уже сказано, стать организацией, подобной Евросоюзу, ЕАЭС еще долго не сможет — если вообще это возможно. Слишком уж велик разрыв в уровне экономического и социального развития государств-членов, еще более глубоки ментальные противоречия. В принципе, ситуация выглядит так, как в экс-Советском Союзе. Много тогда говорилось о «новой исторической общности — советском народе», но различия между якутом и эстонцем, узбеком и литовцем, грузином и таджиком (и т.д., и т. п.) обсуждать запрещалось. Нечто подобное имеем и теперь, и даже — в мультиплицированном масштабе, ибо в странах ЕАЭС выросло поколение (и уже подрастает следующее), не имеющее никакого понятия об «исторической общности», зато об исторических различиях знающее очень хорошо — все последние 25 лет только этому молодежь и обучают.

В этом контексте симптоматично, что Ереван, еще в 2013 году объявив о своем стремлении вступить в Таможенный союз, одновременно заявил, что не собирается отказываться и сотрудничества с Европой — настолько, насколько это позволят ему взятые на себя новые обязательства. Экономическое взаимодействие с Западом остается в числе его важных приоритетов. Не менее симптоматично, что все подобные заявления вполне адекватно и доброжелательно воспринимаются в ЕС. И сегодня армяно-европейское сотрудничество продолжается, хотя и не расширяется теми темпами, на которые ранее, в ходе подготовки Соглашения об Ассоциации в рамках программы «Восточного партнерства» можно было бы рассчитывать. Во всяком случае, Брюссель начал процесс либерализации визового режима с Арменией несмотря даже на то, что Ереван — в отличие от Минска — присоединение Крыма к России поддержал. Отсюда ясно, что стремление ЕС к продолжению сотрудничества с Арменией объясняется вовсе не стремлением «насолить» Москве, как, например, в случае с Белоруссией. Несомненно, существуют иные причины. Неслучайно же ЕС продолжает выделять Еревану средства на совершенствование пограничной инфраструктуры на границе с Грузией (в наступившем году на это будет передано 5 млн евро). Тбилиси, как известно, подписал соглашение об ассоциации с Европой. Таким образом, армяно-грузинская граница становится рубежом между ЕС и ЕАЭС. Что и во многом объясняет заинтересованность Евросоюза в поддержании максимально возможных масштабов взаимодействия с Ереваном.

В свете изложенного представляется, что Армения будет по-прежнему проводить традиционную для себя комплементарную политику — разумеется, в рамках возможного. Конечно, для этого необходима стабильность — как в регионе, так и на Ближнем Востоке. Любая серьезная дестабилизация существующего расклада непременно приведет к еще большему сближению с Россией как с единственным гарантом безопасности. Однако если «халифату» не удастся выплеснуться за свои нынешние границы, а кризис — как экономический, так и в отношениях Москвы с Западом — будет преодолен, позиция, занятая Ереваном, то есть позиция члена ЕАЭС, настроенного одновременно на сотрудничество с Европой и даже вынужденного на такое сотрудничество (из-за фактора Грузии) обещает принести стране зримые политические и экономические дивиденды.

Ануш Левонян — политический обозреватель (Ереван)