Ответом на уже традиционную критику избранного президента США Дональда Трампа в адрес НАТО как устаревшей структуры стало весьма примечательное заявление французского премьера Бернара Казнева о необходимости создания независимой системы обороны Европы.
«Необходима система европейской обороны, с европейскими средствами, европейскими инвестициями… которая обеспечит Евросоюз, народы и нации, входящие в него, независимостью».
Позиция Франции вполне понятна. Если для большинства западноевропейских стран членство в альянсе — привычно и «естественно», то Париж вернулся в военную организацию НАТО только в 2009-м после сорокатрёхлетнего перерыва. Внешней угрозы для Франции не существует даже теоретически, при этом геополитические интересы сосредоточены в основном в Африке, вне зоны ответственности альянса. Более того, интересы Парижа и Вашингтона в регионе достаточно часто пересекаются. Наконец, Франция является единственной страной ЕС, производящей весь спектр вооружений, включая ядерное, причём в некоторых отношениях французский ядерный комплекс технологически более развит, чем американский.
Иными словами, Париж, по существу, не нуждается в НАТО, при этом «европеизация» обороны континента означает для страны не только рост политического влияния, но и непосредственную экономическую выгоду. Военные расходы стран ЕС даже после Brexit (выхода Великобритании из ЕС) приближаются к $ 150 млрд. При этом вечной проблемой французского ВПК является дороговизна производимого вооружения. Большой, гарантированный и политически защищённый рынок сбыта — это именно то, что необходимо французской «оборонке».
Насколько планы Парижа могут быть поддержаны остальными членами ЕС? Во-первых, следует учитывать, что увязшие в долговых кризисах или балансирующие на их грани экономики европейского Юга нередко просто не могут позволить себе требуемое Вашингтоном повышение военных расходов. Так, необходимые для Италии и Испании дополнительные средства составляют $ 20 млрд и $ 15 млрд соответственно и таких средств у них просто нет. Греция поддерживает достаточный уровень военных расходов, несмотря на финансовый коллапс, но нюанс в том, что эти расходы направлены в основном на оборону от другого члена НАТО — Турции. Вполне вероятно, что для Афин более выгодно оказаться в разных альянсах со всё более воинственной Анкарой.
Позиции восточных европейцев и прибалтов вполне предсказуемы, но в перспективе снижение помощи ЕС на фоне необходимости наращивать военные расходы может существенно снизить накал привычной русофобии. Последняя оплачивается всё хуже. При этом ни одна страна из списка лимитрофов в любом случае не является системообразующей ни для нынешнего, ни для потенциального альянса.
Решающей, таким образом, становится позиция Берлина и его «германских» соседей. Цена вопроса для Германии — $ 31 млрд., Нидерландов — $ 7,5 млрд, Бельгии — $ 5,5 млрд. Это много, но для достаточно благополучных экономик «севера», теоретически является посильной суммой. При этом Германия и её соседи (прежде всего Голландия) слишком давно и прочно интегрированы в военную систему НАТО, чтобы неизбежная перестройка собственных вооружённых сил оказалась относительно дешёвой.
С другой стороны, немцы едва ли воспринимают всерьёз фактор внешней угрозы, а достаточно мощная военная промышленность делает их вторым по значимости экономическим бенефециаром в потенциальном европейском альянсе.
Иными словами, потенциально новый блок на месте НАТО возможен, при этом создавать армию экономически выгоднее в эпоху «дешёвых» денег, которая не продлится вечно. Однако вполне вероятна ситуация, что на европейском континенте в итоге окажется две параллельных военных структуры, при этом воспроизведётся традиционный раскол между германским севером и латинским югом.
Каков может быть потенциал новой системы? Суммарная численность армий нынешних европейских членов НАТО за вычетом Великобритании даже после масштабного сокращения превышает 1,2 млн. человек. За исключением явно архаичных армий Болгарии, Румынии и т. д. «полноценные» войска стран ЕС насчитывают более 1 млн. Как нетрудно заметить, после интеграции в единую систему этого будет более чем достаточно для обеспечения безопасности или применения силы за пределами альянса. Рассматривать Европу как военного карлика модно, но в действительно далеко не правильно. Она может выглядеть таковым в гигантской «тени» американской военной машины, но не на любом другом фоне. Факт состоит в том, что в неядерной войне она способна представлять угрозу даже для России.
При этом по состоянию на 2013-й Франция располагала 360 ядерными боеприпасами, при этом атомные подводные лодки (из них 4 стратегических) вооружены ракетами с дальностью до 9 тыс. километров. Иными словами, ядерный арсенал Парижа, по крайней мере, формально, лишь втрое меньше российского и больше, чем предполагаемые запасы ядерного оружия у Китая.
Суммарный тоннаж флота Франции находится примерно в том же соотношении с российским. При этом достаточно крупными флотами, располагают, например, Испания и Нидерланды. В целом, если отбросить стратегический компонент, потенциальный еврофлот вполне сопоставим с российским.
Иными словами, надеяться на то, что с распадом НАТО на западных границах РФ возникнет военный вакуум, весьма недальновидно. С другой стороны, именно достаточно внушительный военный потенциал стимулирует у части европейской элиты желание избавиться от становящейся всё более дорогостоящей опеки Вашингтона.
Европейская редакция EADaily