Кто родит России единорога, или Почему так бедны российские олигархи?

На первый взгляд может показаться, что спасение крупного капитала — проблема исключительно финансовых магнатов. Уж они-то о себе позаботятся. Действительно, какое нам дело до проблем олигархов? Но всё не так просто. С олигархами вообще всё непросто.

В конце советской эпохи, во время т.н. «перестройки», было очень популярно мнение о том, что в СССР всё так или иначе связано с КПСС, которая тормозит развитие страны и, в том числе, её экономику. Псевдоинтеллектуалы, пропагандировавшие это мнение, решили, что будет гораздо лучше для всех, если КПСС заменят олигархи (вчерашние бонзы КПСС и связанные с ними хозяйственники). Так и сделали. В итоге страна превратилась из мощной в…немощную.

Почему? Не только потому, что экономикой страны до сих пор управляют люди прошлого века (причём люди не 90-х и даже не 80-х по своему менталитету, а ещё 70-х). Это люди «цеховщины», так называемого «теневого бизнеса», создавшие свои состояния на ресурсах страны и государства. Их целью было завладеть этими ресурсами полностью, без остатка. Они и завладели. А что дальше? Можно ли с такой элитой победить в большой войне, такой, как нынешняя, где России противостоит коллективный Запад? Вопрос даже не в том, чтобы выиграть войну, а в том, чтобы её выдержать.

В России до сих пор критикуют СССР, мол, там была «командно-административная система» в экономике, там был подневольный труд заключённых, и вот за счёт этого и в Великой Отечественной победили, и страну после войны отстроили заново, сделав её второй державой мира. То ли не понимают сути, то ли опять лукавят доморощенные антисоветчики. При всех недостатках советской системы там была общая цель — одна у всех: и у государства, и у страны, и у народа. И целью этой было, например, искоренение неграмотности, эпидемий, победа в ВОВ, возрождение страны после разрухи… Сейчас такую цель идеологи вроде Дугина пытаются изобрести, но не слишком успешно. У читателей может сложиться впечатление о том, что я призываю вернуть СССР.

Вовсе нет. Более того, считаю, что мы давно прошли точку невозврата. Пользуясь марксистской же терминологией, сегодня и способ производства в мире другой и, соответственно, отношения между людьми в процессе производства. Очень жаль, что на постсоветском пространстве это заметили далеко не все. И в первую очередь — финансовые элиты бывшего СССР. Об этом говорят факты.

Согласно рейтингу Форбс за 2024 год, самым богатым россиянином являлся Вагит Алекперов с личным состоянием около $ 29 млрд. За ним следует Леонид Михельсон с $ 27, 4 млрд и Владимир Лисин с $ 26,6 млрд (https://www.forbes.ru/milliardery/510650-125-milliarderov-rossii-rejting-forbes-2024).

По российским меркам каждый из этих миллиардеров обладает поистине баснословным состоянием. Только вот состояние американца Илона Маска — самого богатого человека планеты на сегодняшний день по версии того же Форбс — более чем в десять раз превышает состояние самого богатого из российских олигархов. Илон Маск владеет бОльшим состоянием, чем вся первая десятка российских миллиардеров.

Почему так? Потому что Илон Маск не боится вкладывать деньги в стартапы. Впрочем, все его знаменитые предприятия от X.com до xAI — это стартапы, а не нефть, газ, алмазы и прочие ресурсы. Именно стартапы давно уже приносят своим инвесторам и владельцам самый большой доход.

Стартап — дело весьма рискованное. Но в случае успеха приносит баснословные прибыли. Доказательством тому является тот же Google да и большинство наиболее известных на сегодняшний день ТНК в сфере современных технологий. Кто-то ошибочно полагает, что стартап — это гениальная идея, которую нужно воплотить в нечто конкретное. Но нет, это и инвестиции, и это кропотливый труд огромного количества людей, объединённых общей целью.

Времена золото- и нефтеискателей давно прошли, сегодня этим занимаются крупные ТНК. Мы живём в век стартапов. И подобно тому, как во времена Наполеона в ранце каждого солдата имелся маршальский жезл, так сегодня любая команда стартапистов стремится материализовать свою разработку в единорога — компанию с капитализацией в $ 1 млрд и более.

Не только у США или таких стран, как Британия и Германия, есть и в немалом количестве такие единороги. Целых десять (!) единорогов, причём с филиалами в США и в Британии, создали в Эстонии, где население менее полутора миллиона.

Ответ на вопрос о том, почему в Эстонии есть, а в России нет единорогов международного класса, относительно прост. Помимо сплочённого сообщества программистов, осознающих себя как элиту общества и признанных в обществе этой страны в качестве таковой, в Эстонии развита система венчурных фондов — рискованных инвестиций, которые предназначены именно для стартапов.

Как обстоят дела с венчурным капиталом в России? В 2023 году на венчурном рынке России было заключено всего 175 сделок. Для России это смехотворная цифра, как и общая сумма венчурных вложений за 2023 год — $ 84 млн. Для сравнения, компания Intel Capital ещё в начале предыдущего десятилетия тратила 50−60 млрд долларов в год на инновации. Отметим также, что в каждой крупной американской корпорации, например в Nvidia или в Майкрософт, существует особый фонд, предназначенный для инноваций.

Столь скромные объёмы венчурных вложений в России эксперты объясняют СВО, до начала которой инвестиции в стартапы были на 80% выше (Г.А. Беляков, О.А. Хвостенко, «Венчурное финансирование бизнеса в России: современное состояние, проблемы развития и пути их решения», 2024).

Разруха, как известно, происходит прежде всего в умах. Недалеко от российских бизнес-элит, занятых поисками дохода в энергоресурсах (в основном — для себя, любимых) ушло и экспертное сообщество страны.

Полагающаяся на лидерство России в таких областях, как ракетостроение и атомная энергетика, это сообщество убаюкивает подобными мифами руководство страны.

Не то что тревожным сигналом, а сиреной тревоги должен стать для руководства страны откровенный провал Ирана в Ливане и в Сирии. В ИРИ очень гордятся своим реинжинирингом, но до сих пор не создали ни одного единорога международного класса в сфере современных технологий. Как и в России. Итог такого отставания нам уже известен.

Можно долго перечислять недостатки существующей в России системы в обществе, на производстве, в науке. Вопрос в другом — где выход из этой непростой ситуации, помимо смены финансовых элит?

Прежде, чем перейти к данному вопросу, отметим лишь следующее. Бессмысленно говорить о многополярном мире и каком-либо равноправии в международных отношениях, не имея собственных единорогов международного уровня, крупных венчурных фондов, системы подготовки кадров для современного производства. И тем более, не имея самого современного производства.

Возвращаясь к вопросу «с чего начать?», думаю, что начать можно было бы с подготовки законодательной базы о действии тех же венчурных фондов. И, что не менее важно, необходимы законы, которые позволят нашим научным и производственным учреждениям самостоятельно находить инвесторов для своих проектов, конечной продукции и услуг (разумеется, здесь необходим не только контроль государства, но и его помощь в поиске и контактах с потенциальными инвесторами).

Важно подчеркнуть, что для изменения сложившейся ситуации необходим комплекс мер. В первую очередь — в системе высшего образования и подготовки специалистов.

Для справки: радикальные изменения в системе подготовки специалистов начались ещё в начале 50-х годов прошлого века. В XXI веке эти изменения воплотились в инновационных экосистемах. Классическим примером такой инновационной экосистемы является Стэнфордский университет и его Кремниевая долина.

В быту понятие Кремниевая долина обычно связывают с местом, где сосредоточены крупные международные корпорации в сфере высоких технологий. На самом деле это цикл, начинающийся с инновационной идеи в стенах университета и заканчивающийся готовым продуктом, разработанным и представленным в готовом виде на рынке для потребителей компанией или компаниями, работающими совместно с данным научно-исследовательским учреждением.

Проще говоря, Стэнфордский университет — это научно-образовательная корпорация, не только создающая идеи, но и сама их реализующая через свои фирмы и стартапы.

Страны, которые пошли по пути США в вопросе научно-исследовательской и образовательной деятельности и создали свои инновационные экосистемы, добились впечатляющих успехов. Речь прежде всего об Индии и Китае.

На постсоветском пространстве университет остался в своём прежнем виде, со своей средневековой цеховой организацией, мастерами, подмастерьями и учениками, где мастер решает, кому и кем быть.

Благодаря системе грантов российский учёный давно уже превратился в ремесленника от науки, решающего какие-либо частные задачи, чаще всего по заказу иностранных корпораций в виде научно-исследовательских учреждений или крупных производственных предприятий.

Не пора ли и в России начать строить свои инновационные экосистемы? Тут, безусловно, возникает вопрос с кадрами. Вопрос крайне серьёзный, для решения которого необходимы и налаживание конструктивных отношений с диаспорой, перераспределение имеющихся ресурсов, когда основные затраты будут предназначены для вербовки специалистов из диаспоры, которые стоят любых денег.

Но очень важно в этом отношении сочетание специального образования и патриотического воспитания. Почему бы по всей стране не открыть военные колледжи на базе современных суворовских училищ, где курсанты будут обучаться по наиболее востребованным в современном производстве, прежде всего в сфере высоких технологий, профессиям и одновременно воспитываться как патриоты своей страны?

В дальнейшем выпускники таких учреждений должны суметь принести пользу не только обороноспособности страны, но и создавать собственные стартапы.

Совсем недавно президент России говорил о меритократии. Давно пора, на мой взгляд, заменить в элитах страны всех этих реликтов прошлого века, распоряжающихся ресурсами страны, на тех, кто в состоянии родить для России единорогов.

Ну и, конечно же, необходима общенациональная задача в ближайшей перспективе — родить своего единорога международного класса.