Пашиняном уже давно недовольны как на Севере, так и на Западе — интервью с экспертом

О внутриполитических процессах в Армении в контексте ожидаемой активизации протестных сил, а также геополитическом раскладе вокруг так называемого «Зангезурского коридора», в интервью EADaily размышляет армянский политолог Виген Акопян.

— В конце весны-начале лета движению «Тавуш — во имя Родины» во главе с архиепископом Багратом Галстаняном не удалось форсированными методами достичь своей цели по отставке премьер-министра Никола Пашиняна. Можно ли ожидать активизации оппозиции осенью?

— Если рассматривать движение архиепископа Баграта Галстаняна в краткосрочной перспективе, то да, оно не удалась. Безусловно, его цель была как можно скорее решить вопрос отставки Пашиняна. Но очень скоро стало ясно, что имеющиеся ресурсы и то состояние, в котором находится армянское общество, не позволяют, так сказать, наскоком добиться успеха. Поэтому уже с июня движение пошло по среднесрочному пути.

Произошедшее 12 июня у парламента крупное столкновение между протестующими и силовиками зафиксировало следующую реальность: Пашинян и его команда пойдут на всё, чтобы сохранить свою власть. Именно после этого лидеры движения переквалифицировали его как национально-освободительное. Соответственно, они, по всей видимости, пересмотрят свою тактику и стратегию. В подобном случае инструментарии борьбы, как известно, намного шире, чем просто протестное движение в стиле «бархатных революций».

Сами оппозиционеры заявляют, что летом они провели довольно-таки скрупулёзную домашнюю работу, и осенью их действия вновь перейдут в активную фазу. То есть, предполагается, что будут уличные акции и, возможно, более решительные действия против властей.

— Лидеры оппозиционного движения утверждают, что в течение летних месяцев они были заняты институционализацией своих рядов. Проводили перманентные консультации с политическими силами и общественными движениями, встречались с жителями различных регионов страны.

— Когда речь идёт об институционализации, подразумевается, что при движении будут созданы конкретные специализированные структуры, подразделения. То есть, произойдёт его расширение как вглубь, так и по географии. Оно также должно иметь чёткую программу действий и целей. В Армении есть потребность в конкретной альтернативе действующей власти. И в первую очередь, нужна альтернативная реалистичная программа по достижению мира в регионе.

После окончания в 2020 году войны в Арцахе (армянское название Нагорного Карабаха — ред.) фактически единственным «носителем» программы мира является Пашинян. В реальности же эта программа является капитулянтской, которая за прошедшие годы так и не дала Армении конкретных результатов. Когда речь идёт об институционализации любого оппозиционного движения, в первую очередь, оно должно объяснить обществу, каково его отношение по достижению мира с Азербайджаном. Что естественно, поскольку армянское общество находится в состоянии стресса и апатии, во многом связанного с потерей Арцаха и отсутствием серьёзных гарантий для безопасности страны.

— Критики оппозиции утверждают, что ей вряд ли удастся добиться успеха, в частности, из-за того, что она по-прежнему фрагментирована, а также нет консолидации в её рядах. Да и население страны весьма индифферентно относится к внутриполитическим процессам. Если рейтинг премьера Пашиняна и, тем более, правящей партии «Гражданский договор» снижается, их оппоненты также не особо популярны в обществе.

— Вопрос фрагментации оппозиционного поля, безусловно, существует. Но это не самая главная причина того, что оппозиция сегодня не особо сильна. Трудно представить, что, если вдруг вся палитра оппонирующих Пашиняну сил консолидируется, им удастся иметь серьёзную поддержку в обществе, поскольку одним из главных препятствий для восприятия оппозиции со стороны того же общества является принадлежность её части к прежним властям. Поэтому тема механического объединения оппозиционного поля — искусственная. Полагаю, именно этого и не хочет оппозиция, так как она стремится создать такой состав участников политического процесса, который не будет ассоциироваться ни с прежними, ни с нынешним властями.

И вообще, когда мы говорим о внутриполитических процессах осенью, не исключаю, что может быть создано новое объединение, движение партий, которое не будет иметь никакой связи с «бывшими», в то же время оно, по тем или иным причинам, не вошло в движение архиепископа Галстаняна.

— Насколько реальны разговоры о том, что в нынешней, по сути, патовой ситуации на политическом поле Армении необходимо появление так называемой «третьей силы», которая сможет стать альтернативой как власти, так и оппозиции?

— Не думаю, что на политической арене Армении может появиться «третья сила». Вопрос — в создании той же «второй силы», которая по своим политическим взглядам и целям, а также ведению борьбы, в какой-то степени, может отличаться от движения архиепископа. Полагаю, что речь не идёт об идеологических различиях между ними. Каждая из этих сил будет иметь свой ресурс, своё влияние, и на каком-то этапе они могут объединиться. Таким образом, новые силы попытаются восполнить тот политический пробел, который на сегодня существует в довольно-таки сильном в духовном плане движении Баграта Галстяняна.

— Может ли внешнеполитическая конъюнктура повлиять на внутриполитические развития в Армении?

— Естественно, что находящееся под внешним управлением многих региональных и мировых центров государство, которое к тому же характеризуется как несостоявшееся, в очень большой степени зависит от влияния внешних игроков. И если последних не будут устраивать армянские власти, это, конечно, повлияет на внутриполитическую конъюнктуру и фактически создаст более благоприятные условия для её смены в Армении. Тем более, что Никол Пашинян и его команда пришли к власти в 2018-м году и, тем более, сохранили её в 2021-м именно в результате консенсуса между основными мировыми игроками.

— Очевидно, что во внешней политике Пашинян продолжает попытки усидеть на двух стульях, то есть, лавировать между Россией и Западом. Сколь долго может продлиться подобная ситуация?

— Пашиняном уже давно недовольны как на Севере, так и на Западе, поскольку он перманентно не выполняет свои обещания. К примеру, Россия недовольна позицией Еревана в отношении так называемого «Зангезурского коридора», являющегося для Москвы вопросом стратегического интереса. А вообще, нынешняя геополитическая борьба вокруг Армении во много связана именно с этим «коридором». Западу нужно, чтобы он существовал в той или иной юридической форме, но без участия России и Ирана. Россия, наоборот, желает, чтобы здесь не было Запада. Она не против, чтобы дорога функционировала в рамках суверенитета Армении согласно пункту 9 Заявления лидеров России, Армении и Азербайджана от 9 ноября 2020-го года.

Москва за то, чтобы запустить «Зангезурский коридор» совместно с Турцией и Азербайджаном, но при условии полного контроля со стороны своих силовых структур. Таким образом, она может обеспечить не только свои интересы, а и Армении, Турции и Азербайджана.

— Чем Вы объясняете в последнее время перманентные и жёсткие заявления высокопоставленных представителей Ирана относительно возможного задействования так называемого «Зангезурского коридора»?

— Объясняю это тем, что позиция России по этому вопросу в последнее время стала, скажем так, более проазербайджанской и, соответственно, у неё есть определенный крен в сторону Баку. Иран полагает, что российско-азербайджанское потепление происходит за счёт его интересов. Складывается впечатление, что нынешние некоторые изменения в нюансах российско-азербайджанских отношений не в полной мере согласованы с Ираном.