Пакт Молотова — Риббентропа в истории Белоруссии

85 лет назад произошло событие, которое во многом определило судьбу всей Европы. 23 августа 1939 года был подписан Договор о ненападении между СССР и Германией, получивший впоследствии название пакт Молотова — Риббентропа, или, согласно западной традиции, пакт Гитлера — Сталина (Hitler-Stalin Pakt).

Особое место в научной и политической дискуссиях занимает вопрос о так называемом секретном дополнительном протоколе к договору, который, по сути, разграничивал сферы влияния в Европе между Германией и СССР. Для Белоруссии события того периода носят особую важность, так как они напрямую повлияли на ее историческую судьбу, а сегодня многими используются для различных идеологических манипуляций.

Ситуация накануне подписания договора для Германии и Советского Союза была разной. Если в Берлине надеялись с его помощью обезопасить себя для продолжения экспансии в Европе, то в Москве данный шаг рассматривался как вынужденная мера в свете невозможности найти точки соприкосновения с ведущими европейскими странами по вопросу формирования новой системы международной безопасности. Отказ Великобритании и Франции от сотрудничества практически вынудил Иосифа Сталина искать им альтернативу. Это, в свою очередь, привело к тому, что Москва в 1939 году прекратила переговоры с Лондоном и Парижем и обратила свое внимание на Германию. При этом в Берлине прекрасно понимали сложившуюся вокруг СССР ситуацию на международной арене, а также были готовы использовать вопрос Западных Белоруссии и Украины как один из главных инструментов в переговорах с советским руководством.

В докладе МИД Германии о советской внешней политике в начале мая 1939 года отмечалось, что участие Советского Союза в антигерманской коалиции усилит его соседей в Европе, что для Москвы невыгодно. Одновременно делался вывод о том, что выступление двух стран против Варшавы могло бы помочь СССР «вернуть старые белорусские и украинские земли, утраченные в пользу Польши». Как считают современные историки, на тот момент интересы двух стран в какой-то мере действительно совпали, что и предопределило успешное проведение двусторонних переговоров, итогом которых стало подписание договора о ненападении.

События августа 1939 года сегодня довольно хорошо изучены и сами факты произошедшего в те дни не оспариваются никем. Разнятся лишь оценки подписанного пакта и его последствия. Как известно, переговоры между Берлином и Москвой не были долгими, а германская сторона активно обещала своему будущему партнеру всяческие выгоды от заключения договора. Например, 3 августа германский посол в Советском Союзе Вернер фон дер Шуленбург заявил советскому наркому иностранных дел Вячеславу Молотову, что позиция Берлина относительно Польши заключается в том, что «Германия не намерена предпринимать что-либо противоречащее интересам СССР».

12 августа временный поверенный в Берлине Георгий Астахов уже писал в Москву, что «отказ от Пpибалтики, Бессapaбии, Восточной Польши (не говоря уже об Украине) — это в данный момент минимум, на который немцы пошли бы без долгих разговоров, лишь бы получить от нас обещание невмешательства в конфликт с Польшей». Подобная позиция Берлина не могла не дать своих результатов, и 23 августа министром иностранных дел Германии Иоахимом фон Риббентропом и Вячеславом Молотовым был подписан документ, согласно которому две страны обязывались воздерживаться от нападения друг на друга, а также соблюдать нейтралитет в случае, если одна из сторон становилась объектом военных действий третьей. Одновременно Берлин и Москва должны были не участвовать в любой группировке держав, «прямо или косвенно направленной против другой стороны». Кроме того, договором предусматривался взаимный обмен информацией о вопросах, затрагивающих интересы двух стран.

Согласно существовавшим на тот момент международным нормам, пакт был абсолютно законным и прозрачным, о чем свидетельствует его опубликование 24 августа в газете «Правда». Однако тогда не было известно, что к договору прилагался еще и секретный дополнительный протокол, в котором на случай «территориально-политического переустройства» проводилось разграничение сфер обоюдных интересов в Восточной Европе. Только на Нюрнбергском процессе над нацистскими преступниками в 1945−1946 годах Риббентроп и ближайший соратник Адольфа Гитлера Рудольф Гесс впервые открыто сообщили о том, что 23 августа 1939 года Германия заключила договоренности с СССР о переделе зон влияния. Тогда же стало известно, что немецкий оригинал пакта оказался уничтожен в ходе бомбардировок Берлина, но сохранилась его копия на микрофильме, которая и была обнародована.

Вместе с тем, на протяжении последующих десятилетий в Советском Союзе отрицали факт существования секретного документа, так как уже тогда было очевидно, что данный факт будет использован противниками СССР с целью обвинить Москву в развязывании Второй Мировой войны. Лишь в 1989 году на II Съезде народных депутатов СССР (когда радикальное меньшинство, возглавляемое Борисом Ельциным, требовало отмены статьи 6 Конституции СССР «о руководящей и направляющей силе КПСС») факт подписания протокола и ряда других секретных договоренностей с Германией был признан и осужден, а сами документы названы «юридически несостоятельными и недействительными с момента их подписания».

Впервые советская копия секретного протокола была опубликована в России только в 2019 году, хотя его исследования велись и ранее, но по имевшимся в распоряжении немецким вариантам.

Согласно подписанному секретному протоколу, в сферу интересов СССР предусматривалось включение части Прибалтики, Финляндии, Восточной Польши и Бессарабии, а Германии — Западной Польши. Одновременно отмечалось, что в случае территориально-политического переустройства Польши границей сфер интересов двух стран становилась линия, проходящая по рекам Нарев, Висла и Сан, то есть к СССР отходили Западные Белоруссия и Украина. Вопрос же о целесообразности сохранения независимого Польского государства стороны обязывались выяснить окончательно «в течение дальнейшего политического развития».

Для Белоруссии события того периода стали переломным моментом в ее истории, так как благодаря им состоялось объединение белорусских земель, захваченных Польшей после Рижского мирного договора 1921 года. Это стало возможно после того, как 17 сентября 1939 года Красная Армия перешла советско-польскую границу, начав свой Освободительный поход. Позже СССР взял под свой контроль не только Западную Белоруссию и Украину, но и территорию Прибалтики, а также часть Финляндии и Румынии. Уже через два месяца после начала Освободительного похода, 14 ноября 1939 года, Верховный Совет БССР принял Закон «О принятии Западной Белоруссии в состав Белорусской Советской Социалистической Республики». В результате территория республики увеличилась до 225,7 тыс. кв. км, а население — в 2 раза, составив более 10 млн человек.

Необходимо отметить, что после Второй Мировой войны отношение к «Пакту Молотова — Риббентропа» и его секретному протоколу в странах Восточной Европы было довольно неоднозначным. В частности, в Прибалтике документы всегда считали чуть ли не главными причинами начала Второй Мировой войны и последующей «аннексии и оккупации» Литвы, Латвии и Эстонии. Негативная коннотация содержится в определении событий того времени и в Польше, где прямо утверждают, что пакт привел к потере независимости страны и началу военных действий, за что вину несет как Германия, так и Россия, ставшая преемницей СССР.

При этом в Варшаве стараются не вспоминать о том, что польское государство на тот момент времени само являлось агрессором. Польша сначала в 1938 году после Мюнхенского соглашения между Германией, Великобританией, Францией и Италией отобрала у Чехословакии Тешинскую область и ряд территорий на севере страны, а позже начала вынашивать планы по войне с СССР, надеясь на поддержку Берлина. Как отмечал в обращении к Риббентропу в январе 1939 года глава польского МИДа Юзеф Бек, главная цель его страны — «ослабление и разгром России», а Польша крайне заинтересована в получении территории Украины и выход к Черному морю. К весне 1939 года был формально закончен польский план «Восток», где описывалась стратегия войны с Советским Союзом.

Впрочем, ничего удивительно в том, что в Варшаве считают свою внешнюю политику тех лет абсолютно нормальной, нет, так как имперские амбиции Польши хорошо известны и прекрасно видны на примере нынешнего конфликта на Украине. В целом же страны Запада на протяжении последних десятилетий используют приблизительно одинаковую систему оценок событий того периода, что отразилось в объявлении Европарламентом 23 августа как «Дня памяти жертв нацизма и сталинизма».

В России и Белоруссии отношение к «Пакту Молотова — Риббентропа» серьезным образом отличается от позиции Запада. Так, в РФ считают, что документ «имел смысл для обеспечения безопасности СССР» и был «колоссальным успехом сталинской дипломатии». Как отмечал еще в 2015 году президент России Владимир Путин, «усилия СССР противостоять фашизму в Европе успехом не увенчались, именно это вынудило Советский Союз принять меры для недопущения прямого столкновения с Германией». Одновременно на государственном уровне не принимается имеющие место в западной традиции мнение, что «Пакт Молотова-Риббентропа» стал якобы одной из причин начала Второй Мировой войны.

В Белоруссии к пакту и секретному протоколу на официальном уровне относятся практически идентично тому, как и в России. В то же время для республики события того времени носят более важный характер, так как произошедшее тогда объединение восточных и западных территорий в едином государстве создало предпосылки для строительства новой жизни. При этом стоит отметить, что новая граница БССР с 1939 года проходила по так называемой «линии Керзона» — демаркационной линии между Польшей и РСФСР, предложенной еще в 1919 году странами Антанты. Однако впоследствии именно Варшаву такое разграничение не устроило и она за два года войны с ослабленной Россией сумела значительно расширить территорию польского государства за счет восточного соседа. Позже, уже после окончания Второй Мировой войны, «линия Керзона» стала основой для установления советско-польской границы, а после распада СССР — западной границы современной Белоруссии. Таким образом, именно в 1939 году, по сути, сформировался современный облик территории белорусского государства.

Вместе с тем, в Белоруссии долгие годы существовали два основных течения в изучении и восприятии «Пакта Молотова — Риббентропа».

С одной стороны, позиция прозападных исследователей, политологов и идеологов, которые разделяют точку зрения Запада на события августа 1939 года. Для них была и остается характерной общая направленность на осуждение «Пакта Молотова — Риббентропа», по аналогии с тем, как это делают в Польше и странах Прибалтики, а в последнее время и на Украине. Одновременно, как и на Западе, ими продолжают осуществляться попытки превращения СССР, а с ним и России, в виновника начала Второй Мировой войны. В целом же, представители данного течения, хоть и считают положительным факт объединения белорусских земель, одновременно говорят о «неоднозначности» как «Пакта Молотова- Риббентропа» и его секретного протокола, так и Освободительного похода Красной Армии, придавая им негативную коннотацию в связи с «тоталитарной политикой СССР».

С другой стороны находится официальная точка зрения белорусского государства, которая берет начало в советской историографии. Например, в школьных учебниках договор трактуется в качестве вынужденной меры, вызванной неопределенной позицией Англии и Франции в заключении Тройственного пакта взаимопомощи, что позволило Советскому Союзу оттянуть начало войны. Одновременно на государственном уровне особо подчеркивается, что последовавшее после этого «объединение с Западной Белоруссий в 1939 году стало наиважнейшим событием» национальной истории, а сам «Договор о ненападении давал этническим украинцам и белорусам исторический шанс решения проблемы воссоединения в единых национальных государствах». Как отмечал еще в 2019 году Александр Лукашенко, «Сталину надо поставить памятник в Белоруссии… за „Пакт Молотова—Риббентропа“, потому что мы были воссозданы в реальных границах, нынешних границах нашей Белоруссии».

Таким образом, можно констатировать, что в Белоруссии относятся к событиям 1939 года как к одному из решающих моментов в истории страны. «Пакт Молотова — Риббентропа» не носит негативной окраски ни в исторической школе, ни на уровне государственной идеологии и внутренней политики. По сути, данный документ определяется в Белоруссии как проявление исторической справедливости, итогом которой стала национальная государственность. Поэтому и сам пакт, и его секретный протокол в республике рассматривается как одна из основ ее современных государственных границ, отказываться от которых в Минске не собираются.