Кому нужен мораторий на смертную казнь?

Достаточно поставить этот простой вопрос, чтобы получить вполне очевидный ответ — во всяком случае не законопослушным гражданам. Действительно, сколько-нибудь рациональные доводы в пользу того, что нормальный, не склонный к совершению преступлений, а тем более стремящийся противостоять преступным проявлениям человек заинтересован в отмене смертной казни, представить не получается.

Неудивительно, поэтому, во всех странах, где проводились референдумы о смертной казни, огромное большинство всегда высказывалось против её отмены — таково мнение народа, что совершенно логично и закономерно. Но это с одной стороны, а с другой, по мере победы демократии и прогресса в мировом масштабе всё большее число государств отказывается от смертной казни. И в РФ, как известно, также установлен мораторий на её применение, что стало одним из «демократических завоеваний» ельцинской (или гайдаро-чубайсовской?) эпохи. Правда «завоевание» это, как и многие другие «достижения» 90-х, случилось помимо пресловутой «воли народа», поинтересоваться которой тогдашние демократические законодатели не удосужились. Что, впрочем, по-человечески понятно, ведь результат возможного референдума был вполне предсказуем — несмотря на всю свою прогрессивность мораторий бы с треском провалился. А очень, видимо, хотелось угодить европейским партнёрам — главным пропагандистам отмены смертной казни, тем более что и они при всём своём демократизме отменили её, тоже не заморачиваясь референдумами.

Сейчас вроде бы другие времена, страна понемногу избавляется от самых одиозных «достижений» 90-х. Но мораторий на смертную казнь, похоже, остаётся «священной коровой». Даже после недавней трагедии в Крокус Сити Холле, когда жертвами террористической атаки стали более 150 человек и в обществе заговорили о необходимости отмены этого моратория или хотя бы проведения референдума по этому вопросу, очень быстро выяснилось, что подобные разговоры есть следствие «жажды мести, застилающей разум», а «отказ от смертной казни — всемирный тренд». С разъяснениями на этот счёт выступили орденоносные журналисты, популярные адвокаты и высокие судейские чины. Рассказали, что к чему и почему, ссылались на принцип гуманизма и решения Конституционного Суда, и даже «дьявольский ветер» поминали.

О «дьявольском ветре» разговор, что называется, особый, но если считать, что сказанное президентом России Владимиром Путиным о том, что политика западных элит «приобретает черты откровенного сатанизма», не просто слова, и вспомнить, что именно эти элиты не мытьём так катаньем продвигают «гуманизацию» уголовных наказаний и отмену смертной казни как её базовый элемент, то можно вполне основательно предположить, что ветер этот дует как раз таки в паруса «мораторщиков-отменителей». Что же касается тех соображений, которые приводятся поклонниками моратория в качестве аргументов, то приходится сказать, что они представляют собой смесь недоразумений и примитивного лукавства, а некоторые к тому же ещё и весьма сомнительны в нравственном отношении. Так, например, видимо, рассчитывая успокоить «жажду мести», рассказывают в каких тяжёлых условиях содержатся приговоренные к пожизненному заключению в РФ, до того даже, что «язык не поворачивается назвать это жизнью», и «осуждённые сами говорят, что лучше бы их расстреляли». Когда сталкиваешься с подобной «аргументацией», поневоле возникает вопрос — а что, разве в РФ разрешено жестокое обращение с заключёнными? Или, может быть, кто-то думает, что российскому народу должно понравиться смакование «прелестей» особого режима? Ну а ссылка на то, что «осуждённые сами говорят» в качестве аргументации — это вообще непревзойдённый перл красноречия. По такой логике, может быть, пора уже в свете «тренда к гуманизации» опрашивать осуждённых и учитывать их мнение при определении того, какой вид наказания им назначать?

До этого пока не дошло, но апелляция к необходимости «гуманизации» уголовных наказаний остаётся главным доводом противников смертной казни. Оставляя в стороне демагогическую и псевдоморалистическую природу этого, построенного на односторонней заботе о преступнике и странной забывчивости о жертве, «аргумента», надо сказать, что он основан на недоразумении. В УК РФ зафиксирован принцип гуманизма, главное требование которого — обеспечение безопасности граждан. Из этого следует, что действительной гуманизацией уголовных наказаний может быть только такое их смягчение, которое в принципе, даже потенциально не может вести к ухудшению безопасности граждан. Любая другая «гуманизация» есть не что иное, как попустительство, а то и потворство преступникам, и по существу своему противоположна принципу гуманизма. Кто положа руку на сердце может сказать, что отмена смертной казни повысит безопасность законопослушного большинства?

Рассказывают, впрочем, что отмена смертной казни не влияет на ситуацию с преступностью, ссылаются на «мировую практику». Вообще об этой анонимной и не имеющей определённого места жительства «практике» говорят так же часто, как и о том, что «преступность не имеет национальности», причём те же ораторы и с тем же успехом. И оно, конечно, «национальности не имеет», с этим спорить нельзя. Но вот насчет «мировой практики» хотелось бы поподробнее — когда, где, при каких обстоятельствах она случилась? Что было до отмены смертной казни, что стало после? Все ли факторы были учтены и можно ли доверять официальной статистике? Или она похожа на прогрессивную, «мировую» же статистику про «преступность, не имеющую национальности»? Ведь хорошо известно, что в любой, даже самой прогрессивной стране, есть множество случаев, когда «отсидевший» убийца, выйдя на свободу, снова убивает. Или это всё не «практика», а только «частные случаи»? В общем, как говорил один булгаковский персонаж, — «врать не надо по телефону», и по телевизору, добавим, тоже не надо.

А надо бы, наконец-то, прямо сказать, что нет и не может быть никаких действительно рациональных, а тем более моральных аргументов за отмену смертной казни, в принципе. Может обсуждаться только необходимость её применения за те или иные конкретные виды преступлений. Когда же заявляют, что государство, в принципе, не должно лишать человека жизни, то это недоразумение или лукавство. Не государство, а преступник намеренно лишает жизни другого человека и тем самым делает свой выбор. Прямая и первейшая обязанность государства в этом случае — сделать всё возможное для наилучшего обеспечения безопасности законопослушных граждан и, безусловно, исключить возможность совершения убийцей ещё одного убийства.

Вообще, единственным подобием аргумента против смертной казни является указание на возможность судебной ошибки. Но и он является лукавым. Очевидно, что ошибка возможна только в том случае, когда нет прямых изобличающих доказательств, если же преступник застигнут на месте преступления или есть изобличающие видео, что сегодня бывает достаточно часто, то о какой ошибке может идти речь? И если бы добивались запрета смертной казни только в случае недостаточности прямых объективных доказательств вины, то тогда это была бы совсем другая история, так ведь нет же, под предлогом «ошибки» требуют запрета смертной казни в принципе, то есть и для заведомых жестоких убийц. Это одна сторона дела, но лукавство также и в другом — продолжая логику, апеллирующую к «возможности ошибки», можно требовать запрета вообще любых наказаний. Говорят, что ошибочный приговор к смертной казни нельзя исправить. А если человека ошибочно приговорили к 20 годам и через 15 лет «исправили ошибку», выпустили бездомного, с подорванным здоровьем, когда его семья распалась, дети выросли, считая его преступником, а мать умерла от горя. Это можно исправить или компенсировать? Так что, отменить судопроизводство, ведь от ошибок никто не застрахован?

В США, кстати, на радость пропагандистам отмены смертной казни, случаются казусы, когда лет 30 спустя после преступления и приговора, какая-нибудь бывшая свидетельница вдруг вспоминает (что-то или кто-то, видимо, помогает ей освежить память), что она тогда, много лет назад, ошиблась или вовсе наговорила лишнего, и вуаля — ещё один несправедливо осужденный за жестокое убийство афроамериканец выходит на свободу и получает многомиллионную компенсацию. В РФ, правда, пока подобных случаев не отмечено, но судя по тому, как старательно российские юристы перенимают «прогрессивную мировую практику», это вряд ли помешает победному шествию «гуманизации». А оно, похоже, не собирается останавливаться на отмене смертной казни. Уже сегодня в РФ законом предусмотрена возможность освобождения пожизненно осужденных после 25 лет отбытия наказания, то есть пожизненное заключение в действительности не является таковым. А в наиболее передовых европейских странах пожизненное заключение запрещено, более того, установлены предельные сроки наказания, в прогрессивнейшей Норвегии — не более 21 года. Так что получается, что у «гуманизации», как и у Революции, есть начало, но нет конца.

Пример той же Норвегии показывает, что можно, руководствуясь экстремистскими мотивами, убить более 70 человек (по официальной версии дела Брейвика) и отправиться в камеру (номер?) на одного с удобствами, имея досуг и возможности для не лишённого приятностей времяпрепровождения. Такова реальная практика, новейшие достижения «гуманизации». Здесь примерно та же схема, что и при либерализации гомосексуализма, — вначале отмена уголовного преследования, затем разрешение гомосексуальных браков, затем разрешение усыновления, а потом и требование неограниченной свободы пропаганды и, как логическое продолжение, требование всё более строгого наказания для тех, кто высказывается против этой «свободы». Так что «гуманизаторам» палец в рот не клади — ногу заглотят, а то и обе.

Надо сказать и о таком принципиальном моменте — право по самой своей природе опирается на мораль, и вопрос о смертной казни это не юридическая, а морально-правовая, прежде всего нравственная, проблема и в её решении не может быть «специалистов». Какую бы должность не занимал тот или иной чиновник или юрист, его мнение о смертной казни есть только его мнение, и в нравственном отношении оно стоит ровно столько же, сколько и мнение любого другого законопослушного гражданина. Не по делу и ссылки на Конституцию — в РФ единственным и всеобъемлющим источником власти, а тем самым и любых конституций, является народ (в чём, кстати, и состоит государственный суверенитет), и, соответственно, только он, а не Конституционный Суд, как, может быть, кому-то кажется, вправе менять Конституцию и, в частности, принимать действительно правовое решение о смертной казни.

И в заключение ещё об одном «аргументе» поклонников моратория и вообще «гуманизации» — часто можно встретить утверждение, что за отмену смертной казни и «гуманизацию уголовных наказаний» выступают люди «с более высоким уровнем образования» и другие подобные «тонкие намёки» на высокий интеллект «гуманизаторов». На этот счёт приходится сказать, что, мало того что это не имеет отношения к делу — образованность и даже интеллект далеко не всегда коррелируют с нравственностью, так это ещё и враньё. Сегодня у многих, если не у большинства выпускников тех же юридических вузов (за исключением, может быть, 2−3 столичных, да и то…), знания и особенно образованность, как слишком хорошо известно, приблизительно «стремятся к нулю». Показательный пример — казус юриста-афериста, когда мошенник годами преподавал в нескольких вузах, выдавая себя ни много ни мало за доктора юридических наук, а работавшие с ним бок о бок преподаватели — юристы-учёные (!) не могли разобраться, отличить мошенника от коллеги, не говоря уже о том, что и студентов устраивал уровень его преподавания. И это далеко не единственный подобный пример.

Но главное в другом — в вопросе об отношении к смертной казни, с образованностью и интеллектом дело обстоит, по сути, также, как и с нравственностью. Против применения смертной казни начиная с эпохи Нового времени выступало множество людей и организаций, прежде всего масоны и революционеры всевозможных толков. Всех и не перечислить, из наиболее известных — Робеспьер и Ленин, бывшие юристы, ставшие вождями революций, начинавшие с рассказов о гуманности и правах человека, а после захвата власти объявившие «революционный террор», заливший реками крови «освобождённые» Францию и Россию. А с другой стороны, ни одна традиционная религия не отрицает применение смертной казни, скорее напротив, считает её прискорбной, но необходимостью в определённых случаях. Это касается, конечно, и Христианской Церкви, и отражено в учениях Святых Отцов. И величайшие философские умы человечества — Гегель и Кант также выступали за смертную казнь, причём весьма бескомпромиссно. Вот таковы факты, и на их основе можно найти не только верный, но и достаточно определённый ответ на вопрос, вынесенный в заголовок.