«Гуманизация» или безнаказанность: куда движется уголовное право в России? — мнение

Когда слышишь о необходимости «гуманизации уголовного законодательства», а сегодня многие, и в особенности юристы, очень любят об этом поговорить, вспоминается один на удивление глубокий для Голливуда фильм — знаменитый «Адвокат дьявола». Там сатана, мастерски сыгранный Аль Пачино, в кульминационной сцене тоже говорит о гуманизме. Так прямо и заявляет: «Я гуманист, я фанатично влюблен в человека». Рассказывает и про юристов, радуется тому обстоятельству, что в современном обществе их становится всё больше. А победное шествие «гуманизации» в современной правоприменительной практике сатана характеризует так: «Все мы работаем не покладая рук — оправдание за оправданием, пока смрад от этого не достигнет Небес и не задушит там всю их дерьмовую свору».

Такое вот интересное кино. Но, как говорится, кино — это кино, а в жизни всё по-другому. Вот, к примеру, последние новости из Госдумы — там с высокой трибуны было заявлено, что «Верховный суд будет систематически и постоянно продолжать работу в направлении гуманизации уголовного законодательства». Причём предполагается, очевидно, что необходимость «продолжения этой работы» является чем-то само собой разумеющимся и не нуждается не только в хоть сколько-нибудь убедительном рациональном обосновании, но даже в имитации аргументации. А и правда — чего тут думать? Сегодня, когда космические корабли бороздят просторы… и, вообще, Прогресс идёт вперёд семимильными шагами.

И ведь действительно идёт, причём, как говорится, не зная преград и сметая всё стоящее на пути. И прежде всего остатки традиционной морали и здравого смысла, что как раз особенно заметно в сфере современного права. Там «правит бал» не сатана, нет конечно, а её величество «Гуманизация» — неумолимая как смерть тенденция к «гуманизации уголовных наказаний». Именно эта тенденция задает сейчас критерии прогрессивности-цивилизованности и определяет направление развития правовых систем современных обществ. Зародилась она в странах Запада и усиливалась по мере распада их христианской культуры, вылившись сегодня уже в «декриминализацию мелких краж», то есть фактически до легализации не только попустительства, но и потворства преступникам до предоставления права на воровство.

Тому, что такую «гуманизацию законодательства» продвигает правящая элита коллективного Запада, удивляться в общем-то не приходится — Западное общество давно идёт по пути нравственной и социальной деградации, а сегодня уже практически перестало быть постхристианским и становится антихристианским. Неслучайно президент России Владимир Путин сказал, что современная политика западных элит «приобретает черты откровенного сатанизма». И в Наказе 27 Всемирного русского народного собора сказано, что «Запад впал в сатанизм». Действительно, ведь сатанизм — это не только «чёрные мессы» или «танцы на кресте», которые мы также наблюдаем. Это и намеренное извращение понятий добра и любви, справедливости и права и, конечно, намеренное создание условий наибольшего благоприятствования для роста преступности и разрушения правопорядка. Поэтому Россия сегодня и находится в экзистенциальном противостоянии с Западом и должна сделать всё для сохранения и укрепления своих традиционных духовно-нравственных ценностей. И в этой связи безапелляционные заявления о необходимости «продолжать работу по гуманизации уголовного законодательства» при всем, как говорится, нашем почтении не могут не удивлять.

Конечно, надо полагать, что некоторое совпадение с законодательной повесткой, транслируемой «недружественными странами», является в данном случае совершенно случайным, тем более что для того, чтобы понять, к чему в действительности ведет такая «гуманизация», не обязательно быть опытным и высококвалифицированным юристом. Если не хватает здравого смысла, то в Интернете можно посмотреть многочисленные видео, к примеру из Калифорнии, которая, как известно, может похвастаться одним из самых прогрессивно-гуманистических законодательств, — на них запечатлено, как «обездоленные афроамериканцы» в одиночку и группами, особенно не торопясь, с достоинством выносят из магазинов всё, что под руку подвернётся. А о таком, давно ставшем едва ли не нормой для Западной юстиции следствии «гуманизации», как бесчисленные факты, когда убийцы и насильники, в том числе рецидивисты, даже получая формально немалые сроки, через несколько лет выходят на свободу и вновь совершают преступления, нечего и говорить.

Впрочем, юридическое прекраснодушие или то, что хочет им казаться, фактами не смутишь. Оно тут же сошлётся на свои высоконравственные принципы, почти неземное благородство которых не может быть умалено никакими фактами и настоятельно требует «правоприменения». И прежде всего, конечно, на принцип гуманизма. Но ссылки эти, что называется, от лукавого. Гуманизм, как собственно правовой принцип и гуманизация, будь то законодательства, судопроизводства, наказания, вообще в сфере права, схожи только по созвучию, но не по существу. Принцип гуманизма конкретно определён и требует, прежде всего, обеспечить безопасность человека и не допускать унижения человеческого достоинства. А чего требует «гуманизация»? Её ведь тоже нередко возводят в принцип, что достаточно популярно и в официальных юридических кругах. Но ведь вообще говоря, это абстрактное понятие с весьма неопределённым (чтоб не сказать немножко лукавым) содержанием и, соответственно, с трудноуловимым смыслом. Что может означать, например, «гуманизация наказания»? Хотелось бы, как говорится, конкретики, чтоб путаницы «правоприменительной», и не только, поменьше было.

А вот с этим как раз неувязки получаются. Как пример замечательного достижения «гуманизации» приводится то, что «за 20 лет число осужденных в местах лишения свободы снизилось в 2 раза, с 1 млн до 400 тыс.». В 2 или 2,5 раза, это не так уж и важно, не будем требовать от юристов особой скрупулезности в подсчётах, они, в конце концов, не математики, в любом случае эти цифры, конечно, впечатляют. Только вот впечатление это какое-то противоречивое. Кого-то эти цифры, несомненно, порадуют, а кто-то наверняка задастся вопросом: а как такая «гуманизация» повлияет на реализацию главного в правовом принципе гуманизма — на укрепление безопасности законопослушных граждан? Ведь именно в этом и ни в чём ином состоит основополагающая задача всей системы органов правосудия и правопорядка, вообще «Права» как такового. И вот на этот вопрос ответа как раз-таки нет. Неясно, каким образом назначение преступнику наказания, не связанного с лишением свободы (может быть и целесообразное с «близорукоэкономической» точки зрения) должно поспособствовать лучшему обеспечению общественной безопасности. А может быть, верно обратное, и такая «гуманизация» будет иметь своим следствием снижение безопасности граждан, то есть приведет к результату прямо противоположному тому, что требует принцип гуманизма? Или, чего там, давайте не мелочиться, можно снизить число заключенных, не в 2, а в 10 или в 20 раз — вот это будет настоящая «гуманизация», без дураков. Тем более что эта «задача» вполне решаема, и дополнительного финансирования не требует, и долго работать в этом направлении необязательно. История, кстати, знает подобные казусы. Все революции, к примеру, провозглашая свободу и равенство по случаю своей победы, «гуманно» открывали двери тюрем.

Но, вообще говоря, дело не в примерах, а, что называется, в принципе, а именно — в ложности самого принципа «гуманизации», который к тому же является антиправовым по сути своей. Ложен он не только в силу своей «многозначности», но прежде всего потому, что в своём логическом развитии ведёт к безнаказанности, а вся его «аргументация» сводится к напыщенному и лукавому морализаторству. «Гуманизация», что становится особенно очевидным, когда дело переходит в практическую плоскость и речь заходит о «гуманизации наказания», есть антиправовой принцип и цель, ибо принципом и целью, основополагающей идеей Права является не «гуманное» (это вообще не правовое, а идеологическое понятие, как раз и маркирующее инфильтрацию права идеологией), а соразмерное, справедливое наказание. На этом и стоит Юстиция (по существу, справедливость и законность есть одно и то же, что и отражено в этом латинском понятии) — богиня Правосудия.

Поэтому, если наказание несправедливо, оно будет также и неправомерным, неправовым, незаконным по сути, вне зависимости от того, какая «юридическая база» под него подведена, и оценивается ли оно кем-то как «гуманное». Всё это будет лишь словами, не имеющими отношения к сути дела, поскольку принципиальным, критически важным для права является именно и только соразмерность наказания преступлению. А вопрос о соразмерности-справедливости или, что то же, законности-правомерности наказаний как в принципе, так и за конкретные виды преступлений (например вопрос о применении смертной казни), является по существу своему метаправовой проблемой, которая в принципе не решаема сугубо юридическими средствами. Действительно, правомерное основание здесь может быть только одно — соответствие той или иной нормы чувству-пониманию справедливости, которое свойственно данному обществу. Если в целом такое соответствие есть, то система права адекватна обществу и может способствовать его устойчивому развитию. Если такого соответствия нет, то право неизбежно будет фактором дестабилизации и деградации общества.

Собственно, именно это мы и наблюдаем сегодня в странах Запада, где либеральная вакханалия с «гуманизацией наказаний» уже привела к тому, что за многими преступлениями следует не наказание, а его имитация, симулякр. Причём эта симулятивность современного права явно прогрессирует, что делает его духовно схожим с современным «искусством», которое русский философ Сергей Булгаков охарактеризовал как труп красоты. Но право не может, не должно превращаться в труп справедливости. Производство юридических симулякров, очевидно, противоречит интересам здорового общества и законопослушных граждан, и российское право должно чётко различать гуманность и попустительство и безнаказанность.