Венгрия опасается появления российских войск в Закарпатье

Освобождение Авдеевки 17 февраля от украинской оккупации не осталось незамеченным на Западе. Особенно это хорошо видно на примере Венгрии, которая и ранее не была в числе наиболее воинственных стран.

27 февраля, после встречи глав правительств стран Вышеградской группы (туда входят Польша, Венгрия, Чехия и Словакия), премьер-министр Венгрии Виктор Орбан выступил перед СМИ. Нас в данном случае интересует определённый фрагмент из выступления венгерского премьера:

«Во-первых, мы согласны с тем, что нападение России было грубым нарушением международного права. Мы также согласны с тем, что Украине нужна помощь, и Украине нужно помочь. Это правильный поступок. С точки зрения Венгрии, здесь следует упомянуть ещё один особый аспект: Венгрия не хочет снова иметь общую границу с Россией. В нашей истории были времена, когда Советский Союз и Венгрия имели общую границу. У нас остались плохие воспоминания об этом периоде. Таким образом, самый важный базовый принцип венгерской национальной безопасности заключается в том, что к востоку от нас должно быть образование, расположенное между Россией и Венгрией. И поэтому мы также помогаем Украине из-за венгерских национальных интересов. Разница во мнениях между нами заключается в том, как правильно помочь Украине. Позиция Венгрии ясна: мы не будем отправлять оружие на Украину, независимо от вопроса о солдатах. Но помимо этого мы предоставим всю возможную помощь: гуманитарную помощь; подготовка военных врачей, невооруженных врачей; приём беженцев; эксплуатация и восстановление энергосистемы Украины».

Надо отдать должное Орбану: он поднял необычную тему. Раньше официальный Будапешт больше апеллировал к международному праву и признанию территориальной целостности государств. Теперь же он заявил о том, что существование Украины как буферного государства между Россией и Венгрией отвечает интересам Будапешта. Что касается права России на проведение СВО, то не кто иной как Азербайджан — союзник Венгрии, создал военно-политический прецедент (см. Азербайджанский прецедент СВО на Украине: Алиев бросает вызов мировым державам?).

Но на этом громкие признания Орбана относительно боевых действий не закончились. 1 марта на дипломатическом форуме в Анталье венгерский премьер заявил:

«Если вы считаете, что время на стороне Украины и Запада и продолжение войны может принести Украине военный успех, то есть смысл продолжать. Однако если вы считаете, что время на стороне России и продолжение войны принесёт России успех, то лучше остановиться сейчас. Лично я принадлежу к последней группе».

Подумать только! Стоило российской армии освободить Авдеевский укрепрайон, создававшийся с 2014 года, как Орбан призвал Запад и Украину пойти на деэскалацию, чтобы не допустить усиления России.

При этом тогда же Орбан отметил, что проживающие в Закарпатье венгры тоже погибают в боевых действиях. Позиция Венгрии понятна. Желая спасти жизни закарпатских венгров и не допустить усиления России, Будапешт хочет добиться прекращения боевых действий. Кроме того, Венгрия хочет добиться соблюдения этнокультурных прав закарпатских венгров, не ставя под вопрос принадлежность Закарпатья Украине.

А вот в прогремевшем на весь мир интервью президента России Владимира Путина американскому журналисту Такеру Карлсону от 9 февраля венгерская тематика прозвучала в весьма любопытном контексте:

«Т. Карлсон: А как Вы думаете, есть ли у Венгрии право забрать свои земли? И другие нации могут ли забрать свои земли и, может быть, вернуть Украину к границам 1654 года?

В. Путин: Я не знаю, как к границам 1654 года. Время правления Сталина называют сталинским режимом, все говорят о том, что там много было нарушений прав человека, нарушений прав других государств. В этом смысле, конечно, вполне можно, если не говорить о том, что они имеют на это право — вернуть эти свои земли, то, во всяком случае, понятно…

Т. Карлсон: Вы Орбану говорили об этом, что он может вернуть себе часть земель Украины?

В. Путин: Никогда не говорил. Никогда, ни разу. У нас с ним даже на этот счёт не было никаких разговоров. Но мне достоверно известно, что венгры, которые там проживают, они, конечно, хотят вернуться на свою историческую родину.

Больше того, я Вам сейчас расскажу очень интересную историю, отвлекусь, это личная история. Я где-то в начале 80-х годов на машине из тогдашнего Ленинграда, из Петербурга, поехал просто в путешествие по Советскому Союзу — через Киев, в Киев заехал, а потом поехал на Западную Украину. Въехал в город, Берегово называется, а там все названия городов, посёлков на русском и на непонятном для меня языке — на венгерском. На русском и на венгерском. Не на украинском — на русском и на венгерском.

Проезжаю по какой-то деревне, возле домов сидят мужчины в чёрных костюмах-тройках и чёрных цилиндрах. Я говорю: это что, артисты какие-то? Мне говорят: нет, это не артисты, это венгры. Я говорю: а чего они здесь делают? Как чего, это их земля, они здесь живут. Все названия! В советское время, в 80-е годы. Они сохраняют венгерский язык, названия, все национальные костюмы. Они венгры и чувствуют себя венграми. И конечно, когда сейчас происходит ущемление…»

Интервью Карлсона с Путиным было рассчитано на аудиторию из стран, входящих в НАТО или ЕС. Соответственно, посредством интервью российский президент намекнул, что России не нужен Береговский район Закарпатской области, в котором венгры составляют большинство.

И вот тут мы подходим к проблеме. На данном этапе с точки зрения территории Россию волнует освобождение 4 субъектов федерации (ДНР, ЛНР, Запорожской и Херсонской областей) и Харьковской области, часть которой контролируется российской военно-гражданской администрацией. Отчасти ради освобождения этих территорий на данном этапе российская армия и бьётся с украинскими формированиями.

Однако геополитические реалии таковы, что даже без Харьковщины Украина не перестанет быть враждебной страной для России. Да и Запад будет поддерживать Украину в военной сфере. Если Россия по ходу боевых действий сможет воплотить в жизнь проект «Большой Новороссии» 2014 года и лишить режим Владимира Зеленского выхода к Чёрному морю, то даже в таком случае Украина сможет получать оружие из европейских стран и оставаться диверсионно-террористическим гнойником (кроме того, оставшуюся под контролем укронацистов территорию могут спокойно принять в НАТО и Европейский союз).

При этом нужно отдавать себе отчёт в том, что никаких народных восстаний на Украине не может быть по определению, потому что Зеленский создал настоящую диктатуру, при которой карательные органы ведут борьбу с теми, кто не разделяет укронацистских взглядов. Иными словами, самостоятельно Украина не распадётся на несколько государств, любые попытки сепаратизма будут пресекаться СБУ.

Если же говорить о других странах, то теоретически только Венгрия может взять часть территории Украины и то только потому, что в Береговском районе Закарпатской области венгры составляют большинство. Польша и Румыния таких вещей себе не могут позволить.

России было бы выгодно, если бы Береговский район Закарпатской области вернулся в состав Венгрии. Однако Венгрия не захочет его брать по причине экономической уязвимости перед лицом США и ЕС. К тому же, чтобы брать какую-либо часть Закарпатья, нужно разгромить украинские формирования, в частности 128-ю горно-штурмовую бригаду. Венгрия этого делать не будет, а российская армия без оглядки на Будапешт отправляет укронацистов к Бандере.

Для России Закарпатье важно как регион, этнополитические процессы в котором могут нанести серьёзный удар по украинскому национальному проекту. Нынешняя Закарпатская область — это часть исторической Закарпатской Руси, чьим населением являются русины (карпатороссы) — потомки древнерусского этноса, сохранившие за века венгерского владычества национальную идентичность, комплиментарную по отношению к России. Закарпатье вошло в состав Советского Союза по итогам Великой Отечественной войны 1941−1945 гг., причём вопреки просьбам большей части населения, Закарпатье стало не Карпаторусской Советской Республикой, а Закарпатской областью в составе Украинской СССР. В СССР всех русинов автоматически записали в украинцы.

После 1991 года в независимой Украине носители русинского самосознания в Закарпатье были одной из самых ненавистных для «свидомых» групп населения. Более того, ещё до 2014 года «свидомые» практиковали преследования русинских активистов. И это не говоря уже о политике украинизации, сопровождавшейся борьбой с русинским языком (к русскому языку русины относятся благожелательно, чего не скажешь об укронацистах).

Разумеется, что украинизация, приобретшая после 2014 года экстремистский характер, отразилась на населении Закарпатья. С другой стороны, если бы русинское движение не представляло идеологическую угрозу для «свидомых», то киевские власти после 1991 года не боролись бы с теми, кто выступает против насаждения украинского национализма в Закарпатье.

Заметим также, что в современной Венгрии русины признаны отдельным этносом, им гарантированы этнокультурные права. Признают русинов отдельным народом в Польше, Словакии, Чехии и Сербии. А вот стремящаяся в ЕС Украина не признаёт существование русинов как отдельного этноса, считая их группой украинцев. Несмотря на вопиющее нарушение прав целого народа, Польша, Чехия, Словакия и Венгрия не будут поднимать русинскую проблему, потому что в данный момент украинский национальный проект им выгоден в качестве противовеса России.

А вот для России деукраинизация Закарпатья, русинское национальное возрождение и образование независимого государства Закарпатская Русь на территории большей части Закарпатской области (за исключением венгерского Береговского района) было бы идеальным вариантом. Пока что это невозможно реализовать по военным и политическим причинам. Однако почему России нельзя разрабатывать концепцию деукраинизации Закарпатья, если Зеленский в январе этого года подписал указ «Об исторически населённых украинцами территориях Российской Федерации» (см. Великая Украина Зеленского, СВО и борьба за наследие Хмельницкого)?