Нефть устала от геополитических рисков: цены вяло реагируют на удары США по Йемену

Угроза эскалации конфликта на Ближнем Востоке подтолкнула цены на нефть, но рост едва превысил 2%. Эксперты полагают, что мировой рынок устал от геополитических рисков и отреагирует на реальный сбой поставок. Кроме того, рынок нефти уже другой и кризис начнется, если в конфликт вступит Иран, полагают аналитики.

Ночные удары США и Великобритании по йеменским объектам хуситов, которые атакуют суда в Красном море, привели к росту мировых цен на нефть, но к незначительному. Котировки эталонного сорта североморской Brent выросли к 11.30 по московскому времени на 2,5% и находятся в районе $ 79,3 за баррель. Рост составил около двух долларов. Североамериканская WTI подорожала до $ 73,8.

Операция Израиля в секторе Газа привела к атакам хуситов по судам в районе Баб-эль-Мандебского пролива в Красном море, которые продолжаются уже несколько месяцев. Однако ни атаки, которые отбивает флот коалиции во главе с США, ни ночные удары по Йемену пока не смогли взорвать нефтяной рынок.

Отчасти это объясняется тем, что основные потоки сырья через Красное море продолжаются. Например, танкеры с российской нефтью для Азии не меняют маршрут, как и катарский СПГ, который идет в Европу.

По данным АИС судов, сегодня утром изменил маршрут после авиаударов по Йемену только один танкер. Stolt Zulu с грузом нефтепродуктов до 25 тыс. тонн шел в Сингапур из Греции через Красное море. Однако ночью взял обратный курс.

«Рынки серьезно недооценивают геополитические риски поставок, так как устали от них, — сказал Bloomberg аналитик MST Marquee Саул Кавоник. — Рынки игнорируют геополитические риски до тех пор, пока не появятся явные признаки того, что предложение действительно пострадало».

Отчасти такая ситуация может быть связана и с тем, что конфликт не перешел в сам Персидский залив, который зависит от Ормузского пролива. Кроме того, по сравнению с кризисами прошлых десятилетий серьезно изменился сам рынок нефти.

Так, например, основные объемы саудовской нефти для Европы поставляются по нефтепроводу на северо-запад страны, где и грузятся на побережье Красного моря в танкеры для доставки к нефтепроводу в Египте. Поэтому сырье не проходит ни через Ормузский, ни Баб-эль-Мандебский проливы. Более того, США стали крупнейшим производителем нефти в мире, а наращивающие добычу Канада, Гайана и Бразилия также находятся далеко от Ближнего Востока и не зависят от нынешнего конфликта. Показательными могут быть и финансовые инструменты, которые стали привычными на рынке нефти и газа. К примеру, своп, когда поставщики могут обмениваться доставкой грузов потребителям с другими производителями в самых разных частях мира, чтобы снизить риски или затраты на транспортировку.

«Сам Йемен не представляет собой потенциала опасности. Насколько могли хуситы бить по судам, настолько и били. Причем делали это избирательно. И больше речь шла о контейнеровозах, которые и пошли в обход вокруг Африки», — говорит ведущий аналитик ФНЭБ и эксперт Финансового университета при правительстве России Игорь Юшков. Он отмечает, что главный потенциал опасности, в том числе для нефтяного рынка, сосредоточен в Иране.

«Все опасаются реакции Ирана, что увеличивает конфликтность на Ближнем Востоке и подталкивает цены на нефть вверх», — эксперт замечает, что Иран, захвативший вчера танкер, с которого США ранее конфисковали его нефть, может пойти по пути хуситов и в результате втянется в конфликт непосредственно.

«Остановка только поставок иранской нефти может привести к росту цен до 100 долларов за баррель. Но самое страшное начнется, если будет прямое столкновение Ирана и западной коалиции. Тогда мы увидим перекрытие Ормузского пролива, о чем Тегеран неоднократно предупреждал. Несколько затопленных судов могут остановить весь экспорт нефти из Кувейта, ОАЭ, Ирака и 70% поставок Саудовской Аравии. Прекратится и отгрузка СПГ из Катара, который занимает третье место в мире по производству сжиженного газа. Вот тогда мы и увидим новый энергокризис: и нефть выше 150 долларов, и газ дороже тысячи долларов, — считает Игорь Юшков. — Не факт, что это произойдет, но может».