Что с российскими беспилотниками на передовой? — расклад от Ходаковского

Единственным главным условием применения беспилотников для российских сил остается дальность, но заставить летать дрон с тяжёлой боевой частью на 25 километров пока не получается. На это обратил внимание специалистов замначальника управления Росгвардии по ДНР полковник Александр Ходаковский в своëм телеграм-канале.

Говоря об усилиях российских войск в области применения БПЛА, он пояснил, что не было цели изобрести средство, которое решит все проблемы на фронте.

«Мы разработали тактику применения БПЛА с учётом возможностей России изготавливать средства разведки и средства поражения того или иного уровня. Два наших главных наблюдения: первое — падают и сбиваются все „птицы“, независимо от стоимости и начиненности, и причём процент потерь совсем не обратно пропорционален стоимости и навороченности „птиц“», — пишет он.

То есть, «птица» может стоить в десятки раз дороже, а падать всего на какой-то процент реже, пояснил он. Второе важное наблюдение, по его словам, заключается в том, что «почти все производители стремятся заключить контракт с государством, и создают технику, которая неизбежно становится в результате дорогой, при этом эффективность её, снова-таки, остаётся усечённой».

«Значит, при разработке тактики мы сразу закладываем в формулу непродолжительную живучесть средств разведки и недостаточно высокий процент эффективности средств поражения, что должно компенсироваться массовостью и доступностью», — отметил он.

Как подчеркнул Ходаковвский, «именно это лежит в основе концепции нашего подхода, и именно такое техзадание мы рассылали всем, кто на этой ниве подвизается».

«Единственным главным условием для нас остается дальность. Дальность нужна и для обнаружения и поражения, и для создания условий безопасности операторов. Три сезона в году восемь дней из десяти висит низкая облачность, и летать приходится на небольших высотах, на что дорогие птицы не решаются. Значит, можно сэкономить на камерах, которые стоят очень приличных денег. При этом мы нацелены на контрбатарейную борьбу, то есть, на крупные цели, что тоже облегчает нам решение проблемы с обнаружением», — сообщил полковник.

Главное в тактике на фронте, указал он, — это системность работы.

«В детали нашей разработки я посвящать противника не стану, но предупрежу некоторые вопросы со стороны специалистов: да, полностью закрыть и защитить каналы связи и видеопередачи мы не тщимся, поскольку это непростая задача при наших совокупных возможностях, — продолжил Ходаковский. — Ни изготовители „Суперкамов“, ни изготовители ZALA с этой проблемой не разобрались, и владельцы этих замечательных дорогих изделий каждый раз кусают себе локти, когда противник сбивает очередную птицу».

В связи с этим он добавил, что оператор должен «психологически воспринимать БПЛА расходником и не трястись, теряя эффективность работы, над каждым бортом».

«При этом при массовом применении дешёвых средств противник просто перегреется — ни одна его система ПВО не справится с такой нагрузкой», — уточнил замначальника управления Росгвардии по ДНР.

Он отметил также, что БПЛА «не планерного типа просто не способны давать необходимое время нахождения в воздухе, поэтому дешёвые коптерные эфпиви-дроны под такие задачи не подходят».

«Сколько мы ни бьёмся, но заставить летать дрон с тяжёлой боевой частью на дальность в двадцать пять километров не получается. К тому же не стоит забывать, что средству поражения всегда нужно средство разведки, которое летает долго, находит цель, а потом наводит на неё дрон-камикадзе», — обрисовал проблему Ходаковский.

Обращаясь к тем, кто «из творческой тусовки захочет потроллить» на предмет того, что «не хватило фантазии назвать аналог „Ланцета“ как-то пооригинальнее», полковник предложил критикам «сконцентрироваться на том, что на фронте стоит задача — тактическое применение, а не разработка отдельных изделий».

«Мы лишь беремся помочь довести изделия до нужных в соответствии с нашей тактикой параметров с последующим внедрением полученного образца в массовое производство», — резюмировал он.