Роль ислама, нормы шариата, сожжение Корана и «мусульманская карта» России — интервью

Многие, возможно, слышали про пять столпов ислама («хамсату ль-Аркян») — шахаду, намаз, пост (ас-Саум), закят и хадж. Кто-то слышал про джихад и/или шариат. Данная тема вновь приобрела особую актуальность в свете очередной акции по осквернению Корана в Швеции. Так что нам нужно знать про роль ислама в мусульманских странах? Как они отреагировали на недавнее сожжение священного Корана в Швеции? Каков образ России в глазах арабо-мусульманских сообществ во всём мире? Об этом корреспондент EADaily поговорил с иракским политическим аналитиком и комментатором, основателем популярного проекта «Голос арабов» Ибрагимом Мусой.

— Как было отмечено ранее, зачастую мы не можем объективно понять сущность ислама, в частности его значение в рамках общественного и государственного строительства. Ибрагим, расскажите, пожалуйста, про роль ислама в общественно-политической жизни мусульманских стран: насколько оно велико сегодня?

— Сегодня, наверное, это самая жаркая тема, на которую нам предстоит с вами побеседовать. Я, как вы знаете, скорее более всего ратую за своё этническое арабское пространство, чем за весь необъятный мусульманский мир, и предпочитаю всегда арабскую идентичность. Поэтому более всего осведомлён о положении и роли ислама в общественно-политической жизни именно в арабских странах. Хотя в целом можно сделать и оценочные выводы касаемо неарабских стран.

Условно я бы разделил все страны с мусульманским большинством населения по степени охвата законами шариата сфер жизни. Есть государства, где шариат охватывает все сферы жизни, а принимаемые законы не должны ему противоречить, — это небольшая группа стран, среди которых Афганистан, Иран, Судан, Сомали, Пакистан, Мавритания, монархии Залива (кроме Омана). Однако в тех же Объединённых Арабских Эмиратах всё зависит от конкретного эмирата, так как ОАЭ — это федеративная монархия и в каждом эмирате функционирует своё собственное законодательство, например та же Шарджа по сравнению с другими весьма строго придерживается законов шариата, менее всего подобные тенденции наблюдаются в Дубае.

Вторая группировка государств — это страны, где шариат в законодательстве частичен и в основном охватывает лишь вопросы семейного права. К ним, в свою очередь, относятся все остальные арабские страны, кроме Туниса. К слову, среди государств, где шариат частичен, можно выделить большинство наших [арабских] стран, ну а также Индонезию в большинстве своих субъектов (там, конечно, всё может быть по-разному в зависимости от региона страны) и Малайзию. И, конечно же, абсолютно светские государства вроде Азербайджана, среднеазиатских республик бывшего СССР, Турции и Туниса.

Соответственно, ознакомившись с географическим охватом шариата, мы можем делать оценки в отношении того, где религия играет особую роль. В первой группе государств, конечно же, шариат является каркасом законодательства и всей политической системы. Иными словами, здесь религия играет важнейшую роль. Вторая группа стран — это государства, где роль шариата чаще всего сводится лишь к регулированию семейных отношений. Он не влияет напрямую на государственные институты. Как правило, в таких странах ислам официально признаётся в качестве государственной религии и где-то шариатские нормы присутствуют в отдельных сферах жизни, но в меньшинстве из них. Отдельные арабские страны вроде Алжира, Египта, Сирии и Марокко фактически являются светскими государствами, где присутствие норм шариата в общей правовой базе стран минимально, но всё же есть, — опять же вспомним семейное право.

Однако при оценке влияния роли ислама не стоит сбрасывать со счетов растущие тенденции и запросы среди обществ отдельных стран. К примеру, по данным исследований арабской социологической компании Arab Barometer за 2019—2020 годы, арабское общество всё менее и менее становится религиозным. Средняя доля представителей нашего народа, считающих себя нерелигиозными людьми, варьируется в зависимости от страны от 15 до 45%. Наиболее высокие показатели нерелигиозности демонстрируют страны Магриба (кроме Мавритании) — стабильно за 30%. А вот в Ираке, например, данные показатели составляют порядка 15—20%. Единственная страна, где у нас наблюдается уменьшение доли нерелигиозных людей, — Йемен. Арабы в массе своей, например, устали от сектантских конфликтов на своей земле, а также испытывают разочарование в итогах недолгого правления исламистов в их странах после «арабской весны».

Так, одиозная запрещённая в России экстремистская организация «Братья-мусульмане»* («Аль-Ихван аль-Муслимун»* на арабском. — EADaily) через связанные с ней партии проиграла свои позиции в государственных структурах арабских стран. Случилось это как через электоральные циклы (сокрушительное поражение «ихванов» на выборах в Марокко), так и через революции и перевороты, как это было в Египте и Тунисе. Да и мы с вами можем видеть поистине революционные преобразования в Саудовской Аравии, которые проводит наследный принц Мухаммад бин Салман. При этом в Саудовской Аравии роль шариата хоть и остаётся весомой, но уже не является абсолютной: так, женщинам постоянно что-либо разрешают из ранее запрещённого, вводятся послабления в семейном законодательстве, снимаются запреты, связанные с исповедованием христианства. В ОАЭ также всё стремительно меняется в эту же сторону. И, на мой взгляд, в перспективе 10 лет роль шариата в сферах жизни арабских стран либо сильно ослабнет по сравнению с нынешним положением дел, либо и вовсе исчезнет. Но ислам останется неотъемлемым атрибутом национальной самоидентификации.

Однако, например, в Средней Азии, в тех же Узбекистане и Таджикистане, у общества лишь усилился запрос на более важную роль религии в общественно-политической жизни. Однако дело в том, что в этих странах подобные тенденции балансируются сильной суперпрезидентской властью, которая выступает в качестве гаранта светского развития. Хотя в том же Узбекистане, опять же после смерти многолетнего президента Ислама Каримова, оказывавшего жёсткое давление на религиозные организации в стране, началась по местным меркам либерализация религиозной жизни.

— Недавно в Швеции вновь произошёл варварский по своей природе акт — сожжение священного Корана. Более того, сделано было это руками гражданина иракского происхождения. Многие мусульманские страны резко осудили данный поступок. Даже Европейский союз в конце концов выступил с осуждением, однако одновременно призвал уважать свободу слова и выражения мнения. Как вы оцениваете реакцию исламских стран и всей мусульманской уммы? Совместим ли данный акт с исламским пониманием «хуррият ат-Таабир» (свободы слова)?

— Действительно, весь мусульманский мир был потрясён тем, что случилось. И данная реакция лишний раз показывает, что мусульманский мир по большей части более привержен базовым традиционным ценностям, чем даже другие страны.

Свобода слова по-исламски — это свобода самовыражения до тех пор, пока это не оскорбляет и не унижает достоинство других людей. В данном случае имели место даже не дискуссия или споры о том, что хорошо или плохо в исламе. Напротив, произошло самое что ни на есть богохульство в тяжелейшей степени — уничтожение Священного Писания.

— Совсем недавно президент России Владимир Путин посетил мечеть Джума в Дербенте. Российский лидер, принявший Коран в качестве подарка, заявил: «Это святыня для мусульман и для всех других является святыней. Мы знаем, что в других странах поступают иначе — не уважают религиозные чувства людей и еще говорят, что это не преступление». Ибрагим, каков образ России в арабо-мусульманском мире с учётом того, что в нашей стране проживает порядка 20 миллионов мусульман?

— Образ России в арабо-мусульманском мире базируется на её извечном антагонизме Соединённым Штатам, а также на харизме Владимира Путина. Это формирует образ альтернативной великой державы. Тем не менее образ России подвержен стереотипам. Более того, пока отсутствует чёткое представление о том, что же такое современная Россия. Связано это с тем, что всё же в нынешний период Россия рассматривается через призму советского прошлого, советского наследия и той доброй памяти о том, как раньше СССР помогал арабам.

На сегодняшний день далеко не во всех арабских странах у России имеется достаточное дипломатическое и экономическое присутствие. Именно из-за этого восприятие России у широких слоёв населения может идти на уровне корреляций — «Путин, водка, коммунизм, противостояние Америке, оружие». При этом о чём-то большем они могут и не знать и не иметь никакого чёткого представления о современной России.

Что касается мнения о России как о стране, где большое количество мусульман, то пока самым более-менее узнаваемым мусульманским регионом является, пожалуй, лишь Чечня. Кто-то из арабов может сказать что-нибудь про черкесов из-за их проживания в Иордании, Палестине и Сирии. А вот если говорить о существовании остальных мусульманских субъектов России, то боюсь, что жители арабских стран вообще о них не в курсе от слова «совсем». И, на мой взгляд, российская дипломатия практически не использует исламскую карту в своей политике. Зачастую Россия не всегда заявляет о себе как о стране со значительным мусульманским населением. Именно от этого в арабских странах царит и слабое представление о мусульманах России, если не говорить о Чечне. Хотя всё же о Чечне арабы знают благодаря чеченской диаспоре, усилиям по раскрутке образа Чеченской Республики Рамзаном Кадыровым, а также из-за трагических событий 1990-х годов.

Вообще, очень характерно и показательно, что арабские жители в целом могут быть даже не осведомлены и о существовании каких-либо постсоветских государств, в том числе и о среднеазиатских республиках.

На мой взгляд, образу России в мусульманском мире помогло бы развитие универсальной «мягкой силы» и, что самое главное, разыгрывание мусульманской карты со стороны Москвы.

*Террористическая организация, запрещена на территории РФ