США требуют от Пашиняна не допускать Россию к контролю над коммуникациями — СМИ

Армянское издание «Иравунк» («Право») опубликовало статью «Кто же будет контролировать Мегринскую железную дорогу?». В ней анализируется переговорный процесс Россия-Армения-Азербайджан по поводу возможной разблокировки транспортных коммуникаций из Азербайджана в Нахичевань через территорию Армении.

Тема разблокирования армяно-азербайджанских коммуникаций находится в активной стадии. Несмотря на оптимистические заявления, ещё остаётся неясным один существенный вопрос.

В связи с маршрутами и, в частности, Мегринской железной дорогой, которые намечено задействовать в соответствии с трёхсторонним заявлением от 9 ноября 2020 года (лидеров России, Армении и Азербайджана о прекращении огня в Нагорном Карабахе — Ред.), предполагается, что их безопасность должна контролироваться российской стороной. Между тем, с момента подписания данного документа очевидно, что подобное развитие обернётся для США крупным поражением на Южно-Кавказской площадке. О том, что Вашингтон требует от Пашиняна ни в коем случае не допустить этого, много говорилось. И теперь, когда относительно коммуникаций утверждается, что «остались определённые технические вопросы», возникает вопрос: решена ли проблема российского контроля их безопасности?

Это самый ключевой вопрос, в случае решения которого остальные являются техническими. Однако даже после московской встречи трёхсторонней рабочей группы под председательством вице-премьеров (России, Армении и Азербайджана — Ред.) в данном вопросе не было ясности. До тех пор, пока вице-премьер Азербайджана Шахин Мустафаев заявил:

«Переговоры ведутся на основе 9 пункта трёхстороннего Заявления от 9 ноября 2020 года с целью скорейшей реализации его положений… Согласно этому документу, контроль с целью организации беспрепятственного движения граждан, транспортных средств и грузов, будут осуществлять органы пограничной службы ФСБ России… В данный момент проходят обсуждения по согласованию технических деталей».

На эти утверждения последовала оперативная реакция со стороны офиса вице-премьера Армении Мгера Григоряна:

«В ходе обсуждений трёхсторонней рабочей группы, в том числе на последней встрече, такой договорённости не было достигнуто. Позиция Армении была и остаётся в том, что маршруты, предусмотренные пунктом 9 трёхстороннего Заявления от 9 ноября 2020 года, действуют под суверенитетом и юрисдикцией сторон, на принципе взаимности».

Термины «контроль» и «суверенитет и юрисдикция» — это, конечно, различные понятия, не противоречащие друг другу. То есть, в частности, Мегринская дорога может находиться под суверенитетом и юрисдикцией Армении, в то же время в отношении проходящих по ней поездов может действовать контроль Пограничной службы ФСБ России. При этом логика трёхстороннего заявления определяет именно подобное сочетание.

В документе утверждается:

«Республика Армения гарантирует безопасность транспортного сообщения между западными районами Азербайджанской Республики и Нахичеванской Автономной Республикой с целью организации беспрепятственного движения граждан, транспортных средств и грузов в обоих направлениях. Контроль за транспортным сообщением осуществляют органы Пограничной службы ФСБ России». Чтобы Армения что-то гарантировала, естественно, это должно находиться под её «суверенитетом и юрисдикцией», и это не мешает установлению принципа «контроль Пограничной службы ФСБ».

Странным выглядит также утверждение офиса Мгера Григоряна о том, что «в ходе обсуждений трёхсторонней рабочей группы не была достигнута договоренность». Договорённость, повторимся, уже есть. Она зафиксирована в заявлении от 9 ноября, и находящаяся в подчинении лидеров государств структура — трёхсторонняя рабочая группа под председательством вице-премьеров — не может принимать новое решение по тем вопросам, которые (документально — Ред.) утверждены Путиным, Пашиняном и Алиевым.

В действительности, вопрос в следующем: либо выполняется конкретный пункт заявления от 9 ноября, либо Путин, Алиев и Пашинян меняют текст в этом документе, либо одна из сторон объявляет о выходе из него. На сегодня нет ни первого, ни второго, ни третьего. Более того, на последней трёхсторонней встрече на высоком уровне, когда президент России заявил, что осталось уточнить технические детали, Алиев и Пашинян молча согласились с Путиным.

Также заметим, что вопрос «контроля» никак нельзя считать «технической деталью». Это, повторимся, один из ключевых вопросов, и из заявления Путина сложилось впечатление, что данная проблема решена. Такое же впечатление оставило и заявление Мустафаева. Между тем, когда офис Григоряна говорит о том, что такой договорённости нет, а более конкретно представляет это заявление так, что создается такое впечатление, что оно противоречит сказанному Мустафаевым, то становится похоже, что начатый Пашиняном ещё с конца 2020 года искусственный спор вновь возвращается в повестку.

Почему это происходит, можно понять. После последней трёхсторонней московской встречи на высоком уровне началась настоящая кампания высокопоставленных представителей Запада в направлении Армении, и она была связана именно с коммуникациями (по территории Армении — Ред.) и, в первую очередь, чтобы там не было российского контроля. Кроме того, находящийся «между двумя огнями» Пашинян, в отличие от Алиева, конечно, не может не обращать внимания на эти давления. И реакция, представленная Григоряном, пожалуй, свидетельствует именно об этом.

Но также не будем забывать, что до этого Пашинян был в Сочи, где он встретился с президентом России, хотя ранее это не анонсировалось. В Сочи Пашинян должен был встретиться с российским премьер-министром Мишустиным, и предполагалось, что одной из ключевых тем обсуждения должен был быть вопрос о тех же коммуникациях, а также то, что, в случае успеха данных переговоров, состоится его встреча с Путиным. Между тем Пашинян, ранее заявлявший об ожидающихся в этом месяце двух встречах с Путиным, словно намекал, что переговоры с Мишустиным будут успешными.

И хотя встреча с Путиным и состоялась, но лишь её небольшая начальная часть была публичной. Причём в этой открытой части было зафиксировано, что речь идёт не о какой-то «дежурной» беседе, а об очень серьёзных темах — текущей ситуации в двусторонних отношениях, региональных вопросах. «О которых мы так подробно говорили на предыдущей встрече», — отметил Путин. А предыдущей была именно московская трёхсторонняя встреча, во время которой основной была тема (транспортных — Ред.) коммуникаций.

Таким образом, когда за этим следует утверждение Григоряна, что никакой договорённости нет, означает ли это, что встреча Путина и Пашиняна в Сочи привела именно к подобному результату? Если это так, что делал Пашинян в России в течение трёх дней? И вообще, Григорян сделал бы своё заявление на три дня раньше. Или, может быть, уже есть обо всём договорённости, и сейчас Григорян пытается, к примеру, убедить Запад, что ничего не произошло, и Пашинян не отказывается от соглашений с ним?

Когда Пашинян предоставляет привилегии в Армении для организаций таких, к примеру, мероприятий как Армяно-российский образовательный форум, или когда в Сюникской области активными темпами идёт создание российского консульства, то всё вышесказанное, действительно, даёт повод для размышлений.