«Теперь они могут делать с нами всё, что захотят»: о полицейском произволе в Британии

Постоянный автор британского издания The Guardian Жорж Монбио (George Monbiot) в статье от 13 мая под заголовком «Теперь полиция может делать с протестующими все, что захочет» рассуждает о состоянии с правами человека в Великобритании.

Чем контрастнее оказывается общественное неравенство в стране, тем репрессивней становятся её законы. По-моему, именно этот феномен объясняет появление у нас новых законодательных актов, которые органичны полицейскому государству. Настолько обширными и расплывчатыми являются полномочия, предоставляемые полиции недавно вступившими в силу законами «О полиции, преступности и вынесении судебных приговоров» (Police, Crime, Sentencing and Courts Act) в прошлом году и «Об общественном порядке» (Public Order Act) в текущем году, что стало совершенно непонятно, где же заканчиваются права и начинаются злоупотребления властью.

В день коронации (Карла III — ред.) столичная полиция со ссылкой на прошлогодний Акт арестовала в районе Сохо троих людей, имевших при себе устройства для подачи сигнала тревоги при сексуальных домогательствах. Полицейские утверждают, что действовали по секретной наводке о возможности использования неожиданного звукового сигнала с целью испугать лошадей и тем внести хаос в коронационную процессию. Арестованные лица оказались волонтёрами дружины «Night Stars», созданной Вестминстерским райсоветом для борьбы с изнасилованиями на ночных улицах. Они снабжали тревожными «сиренами» нуждающихся женщин. Производство устройств субсидировалось министерством внутренних дел. Каждый волонтёр был облачён в характерную розовую куртку с гербом и логотипом партнёрской организации… Столичная Полиция! Тем не менее, именно столичные полицейские сковали арестованных наручниками и продержали 14 часов в «обезьяннике» прежде чем выпустить под залог.

С какой стати полицейские имели право арестовывать своих же партнёров? Что это за «секретная наводка», на основании которой они действовали? Если они в самом деле были обеспокоены возможностью криминального использования антинасильственных устройств, то почему бы их просто не конфисковать? Вся эта выходка напоминает старинный танец пасодобль в спарке полиции с прессой. Двумя неделями раньше воскресный выпуск газеты «Мейл» имел на первой странице статью, озаглавленную «Гнусная цель экстремистов — напугать королевских лошадей громким сигналом тревоги: протестные силы рассчитывают на то, что саботаж (из-за неуправляемых животных — Ред.) в коронационной процессии приведёт к серьёзным ранениям и даже смертям, а экологические фанатики намерены объединить усилия для углубления хаоса».

Газета «Мейл» не приводит никаких доказательств того, что экологические и республиканские активисты действительно вынашивали подобные злонамеренные планы. А вот полицейские, пожелавшие перехватить носителей устройств тревоги, заведомо знали, где таких людей можно найти. Произведённые аресты были использованы газетой в качестве оправдания всей этой затеянной ею истории. Хотя Вестминстерский райсовет объяснил газете, что те арестованные являются его сотрудниками, «Мейл» называет их не иначе как «боевиками, арестованными по причине сговора, имеющего целью сорвать коронацию с помощью… устройств тревоги». В этой истории полиция и пресса суть два хвоста одного и того же зверя. Недаром в столичной полиции главой службы по связям с прессой является бывший репортёр криминальной рубрики в газете «Мейл».

Новые законы были использованы для превентивных (как бы чего не вышло — Ред.) задержаний активистов протестных обществ «Republic» и «Just Stop Oil», а также журналиста-оператора, снимавшего видео-фильм об их деятельности, дабы пресечь их гнусный сговор с целью надевать опасные форменные безрукавки и держать в руках подстрекательные плакаты. В обществе Animal Rising («Воспитание животных») рассказывают, как полиция «на всякий случай» окружила группу их активистов, проводившую тренировочные занятия на окраине, за несколько миль от коронационного шествия. Лучше арестовать каждого, кто может оказаться злоумышленником.

Новые законы появились как раз в то время, когда доверие простых людей к полиции катастрофически падает. Мартовский доклад Луизы Кейси описывает столичную полицию как внутренне расистскую, женоненавистническую и гомофобскую организацию. Однако этой организации теперь даны властные полномочия, применяемые по её усмотрению в столь широких пределах, что она может подавить любое протестное движение по смутному подозрению в его подрывном характере. Зелёный свет для новых злоупотреблений включён.

Прошлогодний полицейский Акт уже довольно суров, переопределяя понятие «серьёзное правонарушение» столь широко, что оно может быть применено почти в любой ситуации, значительно увеличивая наказания за выступление с мирным протестом и создавая новый тип замечательного по своей расплывчатости преступления «намеренное или безрассудное причинение вреда обществу», тянущего на годичный тюремный срок. Половине из арестованных на коронации людей было предъявлено именно это обвинение.

Но Public Order Act 2023 года ещё хуже. Новые, порождённые им «преступления» дают возможность полиции подавлять любые формы эффективного протеста. Если вы приковываетесь к перилам или привязываете себя к чему-либо или кому-либо ещё, вас могут посадить в тюрьму на 51 неделю. Если вы несёте предметы, которые полиция сочтёт приспособлениями для подобных целей, вас тоже сочтут нарушителем закона: на коронации протестующих арестовывали за обнаруженный моток бечёвки или багажный ремень.

Этот Акт налагает глухой запрет на протесты против прокладки новых дорог, фрэкинг и другие нефтегазовые работы. Если же по примеру «антидорожного протестующего» мистера Swampy вы прокопаете траншею или перегородите туннель, вам могут дать до трёх лет тюремного заключения. Акт сильно расширяет возможности произвольного задержания и обыска, наиболее часто применяемых к темнокожим людям. Теперь любой человек может быть задержан и обыскан, если инспектор или иной высокий чин «обоснованно подозревает», что протесты вероятны в его районе, или, что некто несёт с собой запрещённые предметы. Если вы противитесь обыску, вас посадят в тюрьму на 51 неделю.

Акт вводит «регламент предотвращения серьезных нарушений», видимо, имеющий целью выявление и нейтрализацию «закоренелых активистов», опытных участников протестных кампаний и организаторов, без которых согласованные протесты невозможны. Нововведённые процедуры налагают всесторонние ограничения на деятельность таких лидеров, запрещая им посещать или вдохновлять протестные мероприятия, лишая их свободы передвижения, заставляя их сообщать полиции о своём местонахождении, и препятствуя их общению с единомышленниками. Их даже могут подвергнуть домашнему аресту, если полиция или суд сочтут эту меру необходимой. Новый регламент размывает линию разграничения между гражданскими стандартами расследования и криминальным наказанием: применение одной из процедур может диктоваться просто «балансом вероятностей», но если вы нарушите это условие, то сядете в тюрьму на 51 неделю. Процедуры действуют в течение двух лет, а потом срок действия может быть продлён на очередные два года.

Вводимая Актом регламентация является одной из форм упреждающего контроля и допустимого наказания. Она приводит к необходимости весьма значительного расширения пределов административного надзора с целью выявления людей, вероятно склонных к совершению преступлений нового типа. Это нововведение осуществляется в то время как тайное полицейское расследование продолжает выявлять злоупотребления со стороны полиции, шпионящей за мирными активистами. Теперь они могут делать с нами всё, что захотят.

От Редакции EADaily: Public Order Act в действии.

Прошлой осенью двое защитников окружающей среды взобрались на пилон вантового моста через Темзу в Лондоне и развесили там баннер с надписью «Just Stop Oil» — девиз их природоохранного сообщества. Недавно состоялся суд. За угрозу общественному порядку один получил два с половиной года, другой — три года тюрьмы. А ведь эти активисты не перекапывали траншеями дорог и не блокировали туннелей. Они лишь мирно взирали с высоты 60 метров на свободно и демократично движущийся под ними общественный и частный автотранспорт.