Только не Женева: почему для международных переговоров все чаще выбирают страны Азии

«Центр — Юстасу. По нашим сведениям,
в Швеции и Швейцарии появлялись высшие офицеры службы безопасности СС и СД,
которые пытались установить контакт с работниками Аллена Даллеса…»

Для того чтобы узнать об этих переговорах (вполне реальных — Даллес действительно встречался с Вольфом), в марте 1945 года советский разведчик Штирлиц (Исаев) пошел на риск и оказался на границе нейтральной Швейцарии. Однако сегодня для переговоров высокопоставленных политиков все чаще выбирают страны Азии. Почему — пишет в журнале «Профиль» Алексей Куприянов.

У статуса нейтрала всегда были и плюсы, и минусы. С одной стороны, нейтральная страна не получает тех бонусов, что по итогам войны получают державы-победительницы, но при этом и не страдает от поражения, если ошиблась с выбором стороны. Но главное — во время конфликта нейтрал пользуется своим положением, чтобы нажиться на потребностях и лишениях воюющих сторон. Еще в годы Тридцатилетней войны швейцарские фермеры богатели, продавая втридорога зерно в соседние германские области, а в годы Первой и Второй мировой швейцарские банки предоставляли услуги гражданам враждующих сторон, не задавая лишних вопросов. Но, кроме экономических выгод, нейтралы получали и политические: репутация надежной площадки позволяла поднять статус на международной арене.

Холодная война стала золотым временем европейских нейтралов. С одной стороны, сам ее формат способствовал проведению постоянных переговоров и консультаций между странами — когда открытых, а когда и секретных, с другой — репутация, которую себе создали европейские нейтралы, играла им на руку. Наряду со Швейцарией подходящими переговорными площадками считались другие нейтральные государства, не входящие в состав ОВД или НАТО: Финляндия (Хельсинкские соглашения 1975 года), Швеция (Стокгольмский документ 1986-го), Австрия (Венский саммит 1961-го и Венский документ 1990-го).

Знаменитая встреча Горбачёва и Рейгана в 1989 году, на которой было провозглашено окончание холодной войны, состоялась на нейтральной Мальте, а про Женеву и говорить нечего: после саммита 1955-го она превратилась в одну из ключевых площадок для переговоров СССР и Запада.

После окончания холодной войны европейские нейтралы сохранили свой статус: не было никакого резона менять привычные площадки, особенно после того, как обнаружилось, что, вопреки предсказаниям о конце истории, проблемы и разногласия между государствами никуда не делись. Когда Москве и Вашингтону требовалось поговорить по душам, они по-прежнему выбирали условную Женеву.

Однако ситуация пусть и медленно, но менялась: азиатские страны все активнее стали предлагать себя в качестве переговорных площадок. Открытый в Дохе офис «Талибана»* (организация запрещена в РФ) позволил Катару стать страной-посредником для начала переговорного процесса, а «стамбульский формат» переговоров по Афганистану рассматривался в свое время как альтернатива «московскому».

Начало СВО ускорило этот процесс, сломав многие традиции, казавшиеся раньше незыблемыми, в том числе лишив европейских нейтралов их нарабатывавшейся столетиями репутации. После того как Финляндия и Швеция заявили о желании вступить в НАТО, стало очевидно, что нейтральными их называть уже нельзя. Австрия, Швейцария и Мальта, не входящие в состав Североатлантического альянса, присоединились к санкциям против России — в Москве это расценили как отказ от нейтралитета.

Более того, возникли проблемы чисто технического свойства: ЕС закрыл небо для российских самолетов, включая борта с официальными делегациями. То, что это не пустые слова, Евросоюз продемонстрировал в июне, когда Болгария, Северная Македония и Черногория отказались пропустить самолет Сергея Лаврова, летевший в Сербию. Еще один пример: в прежние годы конституционную реформу Сирии обсуждали в Женеве, но теперь это стало технически невозможно.

«Швейцарцы поначалу требовали, чтобы мы, наши дипломаты, обращались за визами. Это нарушение имевшихся процедур безвизового передвижения для владельцев дипломатических паспортов. Мы в ответ на просьбу ООН сказали, что готовы собираться в любом другом месте, куда можно прибыть, не подвергаясь дополнительным дискриминационным требованиям. Либо швейцарские власти должны дать на бумаге юридические гарантии того, что ни по выдаче виз, ни по пролете самолета с нашей делегацией не будет возникать никаких проблем. Они нам сказали, что мы можем гарантировать свободу перемещения вашего воздушного судна в швейцарском воздушном пространстве. Но, чтобы попасть в Швейцарию, нужно пересечь воздушные пространства других европейских стран. Ответили им, что это их проблемы. Договоритесь с этими странами, если вы хотите сохранить Женеву как место проведения заседаний Конституционного комитета», — описал сложившуюся ситуацию, выступая на «Примаковских чтениях», Лавров.

В этих условиях резко возрастает роль азиатских нейтралов, которые тщательно работают сейчас над выстраиванием имиджа надежных переговорных площадок. Особенно активна Турция: в Стамбуле встречались российские и украинские делегации, его же, похоже, облюбовали российские и американские переговорщики. Не отстают и страны Залива: в июне в Катаре прошли переговоры США и Ирана по ядерной проблеме, а в ОАЭ состоялся обмен Виктора Бута на американку Грайнер. Даже страны Юго-Восточной Азии готовы занять пустующую нишу: в декабре таиландские дипломаты объявили, что их страна готова принять новый раунд российско-украинских переговоров.

Нужда в переговорной площадке между великими державами есть всегда, и свято место пусто не бывает. Если ЕС продолжит гнуть свою линию, летать в солнечную Азию переговорщики будут чаще, чем в Женеву. И велик шанс, что следом за ними в Азию переберутся и другие международные институты, такие как ООН (или формат, который придет ему на смену в случае коллапса привычных институтов). Тогда перенос центра мировой экономики и политики в Азию, который уже начался, станет наконец очевидным для всех.

*Террористическая организация, запрещена на территории РФ