Протестная акция как капсюль-детонатор: Великобритания скатывается в авторитаризм

«Премьер-министр клеймит позором репрессивные законы в диктаторских странах, но сам успешно соревнуется в подобном законотворчестве у себя дома», — пишет в своей редакционной статье от 25 мая британская газета The Guardian.

«Сей законопроект об общественном порядке был бы уместен где-нибудь в российском или белорусском своде законов, но он прошёл второе чтение в нашем парламенте на этой неделе. Как может Борис Джонсон критиковать репрессивное законодательство в автократических режимах и вместе с тем соревноваться с ними в такой политике? Кто-то, возможно, надеется на то, что наш премьер более терпим к инакомыслящим, однако в прошлом году серия протестов группы «Insulate Britain», блокировавшей главные магистрали в Лондоне, привела министершу внутренних дел Прити Пател (Priti Patel) к решимости сделать её нелиберальный законопроект антилиберальным.

Спасибо хоть лорды в высшей палате тогда не одобрили сомнительных нововведений. Но стремление г-жи Пател поставить протестные демонстрации вне закона никуда не делось. Законопроект об общественном порядке обрёл новый пакет «улучшений», которые лорд высшей палаты от лейбористов и бывшая директор «Liberty» Шами Чакрабарти охарактеризовала как «слепок с антитеррористического законодательства, но в применении к протестным акциям».

Леди Чакрабарти имеет все основания быть правой в своём суждении. Законопроект предоставляет полиции широкие возможности объявлять антизаконным самое безобидное поведение и ссылаться на вымышленную криминогенность, которая превращает в улики простые вещи, используемые в сидячих забастовках. Любой прохожий, случайно оказавшийся «в неудачном месте в неподходящий момент», может быть обвинён в правонарушении нового типа, состоящего в «подготовке средств блокирования». К злоумышленному снаряжению могут быть отнесены, например, тюбик суперклея или кодовый замок с петлёй для закрепления велосипеда. Наказанием в таких случаях предлагается нелимитированный штраф. Законопроект также зловеще предлагает особый контрольный регламент для протестантов, с тем чтобы оградить публику от распространения нежелательных мнений. Человеку запрещается участвовать в протестных акциях, если он уже дважды замечен в «серьёзных нарушениях» (даже не будучи официально обвинён). В прошлом году объединённый парламентский комитет по правам человека указал на то, что было бы весьма трудно юридически оформить превентивную меру воздействия на людей, вероятно намеревающихся протестовать, ибо почти невозможно определить является ли ограничительная мера необходимой, не говоря уже о её соразмерности предполагаемому правонарушению.

По новым правилам полиция будет иметь возможность задерживать и обыскивать любого участника демонстрации, невзирая на полную очевидность того, что спонтанный «шмон» является чрезмерным и неэффективным инструментом. Такая мера грозит эрозией доверия к полиции со стороны граждан, непропорционально часто оказывающихся мишенью подобной тактики. Законопроект чреват тем, что не будет никаких гарантий от расправы над политической жизнью. Хотя новые формы протеста могут в будущем создать проблемы для полиции, но то, с чем она сталкивалась в прошлом году, новостью назвать трудно. Раньше полиция использовала существующие полномочия, имея дело с обычными демонстрациями, но и при этом публичное доверие к стражам порядка сегодня находится на самой низкой отметке за последнее десятилетие. Странное время выбрано для того, чтобы наделять полицейских чрезмерной самостоятельностью в принятии решений, увеличивая тем самым возможности злоупотребления властью.

Свобода слова и свобода собраний лежат в самом средостении британской демократии. Они должны быть гарантированы, каким бы неудобством это ни казалось. Представляется совершенно невероятным согласовать обсуждаемый законопроект с законом о правах человека. С ним также связан риск всё более возрастающей политизации служб охраны общественного порядка по мере того как протестная акция станет рассматриваться скорее как капсюль-детонатор, чем как демократический предохранительный клапан.

Политика развивалась, под влиянием протестных демонстраций. Правительства иногда были вынуждены услышать голоса недовольных. Проблемы окружающей среды были замечены именно в результате прямой активности людей с улицы; расизм был включён в повестку дня благодаря маршам, организованным под девизом Black Lives Matter. Криминализация мирно протестующих несогласных угрожает праву отстаивать то, во что человек верит. Англии и Уэльсу совсем не нужен этот законопроект. Протесты населения не являются чем-то чуждым демократии, а напротив — они суть жизненно важная часть её.

Примечание EADaily

Как явствует из вышеизложенного, на современном этапе развития гражданского общества возникла опасность подмены некоторых его институтов эрзацами, скалькированными с образцов, принятых на вооружение автократическими режимами. Сей феномен имеет место в рамках страны, то есть в национальном масштабе. На международном уровне дело обстоит ещё хуже. Украинские события последних месяцев объединили государства «коллективного запада» в едином порыве осуждения России и её Президента как абсолютного зла. В прозападных средствах массовой информации не услышать даже шёпота, выражающего сомнение в возможности такого абсолюта, не говоря уже о высказывании противоположного мнения или предъявления «неправильных» фактов. Главы всех государств, составляющих эту группу, дуют в одну дуду (включая и президента Польши). Тон задаёт, конечно же, «дядюшка Сэмьюэл»:

Он знак подаст — и все хлопочут;

Он пьёт — все пьют и все кричат;

Он засмеётся — все хохочут;

Нахмурит брови — все молчат;

Так, он хозяин, это ясно… /А. С. Пушкин/

Что же это как не тоталитаризм, осуждаемый правительствами в национальных проявлениях исторического прошлого и культивируемый ими теперь в международном варианте? Однако реальность диалектична. В ней нет места абсолютным злодеям, так же как и абсолютным праведникам. Настоящая жизнь не укладывается в прокрустово ложе чёрно-белого дальтонизма. На Украине только часть населения видит в российских солдатах непрошенных завоевателей. Для другой же части те же солдаты суть долгожданные братья, избавители от неонацистского рабства. К тому же ещё вопрос: которая из этих частей в большинстве, и в пользу какой из них работает динамика развёртывающегося процесса?