«Разгром под Белогоровкой»: Что произошло на переправе через реку Северский Донец

В соцсетях 13 мая начала распространяться информация о больших потерях союзных сил (Российской армии и войск ЛНР) на переправе через реку Северский Донец у Белогоровки. В качестве доказательства приводится съемка с коптеров, на основании которой утверждается, будто потери союзных сил в технике насчитывают 73 боевые машины.

Тут же большое раздолье для спекуляций и доморощенных интерпретаций почуяли любители боевого гопака на костях и всевозможные мамкины «военные эксперты» (например, прокравшийся на «Первый» болтун, которого неоднократно макали фейсом в его же собственную «аналитику» за апломб и дилетантизм), а также гордо именующие себя «независимыми наблюдателями OSINT» (разведкой из открытых источников). Короче говоря, вся публика, обожающая считать обломки со своих диванов.

Как итог — в среде пророссийских обозревателей настроения близки к унынию и большинство просто не знает, как комментировать инцидент.

На самом деле, интерес к ЧП очень даже понятен. Переправа у Белогоровки — удобное место для захвата плацдарма на украинском берегу Северского Донца. С учётом наступления после освобождения города Попасная и удара со стороны плацдарма, для группировки ВСУ в районе Северодонецка и Лисичанска создаётся угроза окружения значительных сил — от 5 до 8 тысяч боевиков.

Точную численность окруженцев определить невозможно из-за больших потерь в рядах укровермахта.

На данный момент «диванными аналитиками» ситуация подаётся так, будто союзные силы потерпели на переправе серьёзное поражение, потеряв батальонно-тактическую группу (БТГ), а укровермахт перешёл в стремительное наступление.

Что здесь правда, а что ложь? Попытаемся выяснить, используя данные адекватных наблюдателей, имеющих, помимо подвешенного языка, военное образование и опыт.

Прежде всего, следует уяснить, что фотографии, без привязки к месту и времени, сами по себе мало что стоят, поскольку не дают понимания процесса в динамике.

Бои на переправе и плацдарме вблизи Белогоровки происходили со 2 по 12 мая. К переправе, как с самому узкому месту в излучине Северского Донца, было приковано внимание обеих сторон. Начало событий было отмечено перемалыванием подразделений «боевого укропа», оставленного оборонять плацдарм, реактивной и ствольной артиллерией союзных сил. Затем на переправе и на украинском берегу вели бои наши войска, столкнувшиеся с ожесточенным сопротивлением противника.

Последствия какого именно эпизода запечатлены дроном-разведчиком — совершенно неясно.

Серьёзную путаницу в подсчёт потерь вносит советская техника, которую используют как войска России, ЛДНР, как и «укропы».

Мало того, в ходе боевых действий затрофеено столько боевой техники, особенно украинской, что даже на месте тяжело разобраться, кому принадлежит та или иная машина. Вспомним, что ВСУ и тербаты частенько хитрят, наносят на свою технику тактические знаки Z, V, O.

Что же можно увидеть на пресловутых фотоснимках?

Специалисты насчитали на них 18 подбитых машин БМП-1 в советском исполнении. В Российской армии эти машины служат в модификации БМП-1АМ «Басурманин» и БРМ-1К, отличающиеся от «классики» боевым отделением. БМП-1 используется военными ЛДНР, однако на снимках отчётливо видны всего три машины с отличительными знаками O.

То есть, большинство горелых или брошенных БМП-1 нельзя причислить к случайным трофеям русских. Это — украинские потери.

На снимке также замечен десантный БТР-Д, стоящий на вооружении как Российской армии, так и ВСУ. Однозначно сказать, чья это машина, невозможно.

Ещё семь горелых машин опознаются как гусеничные тягачи МТЛБ, среди которых затесалась одна — для эвакуации раненных, поставляемая ВСУ с 2015 года. Из всего лома «мотолыг» не видно ни одной машины со знаком O. Ну и куда мы должны отнести эти потери, если знать, что русские машины все до единой маркируются тактическими знаками?

Далее. На снимках видны два танка Т-72. Их принадлежность неясна. Сами машины выглядят нетронутыми. Скорее всего, покинуты экипажами.

Отмеченный зеленым квадратом КАМАЗ 8×8 с понтоном — определённо, российский. Но рядом с ним — элементы понтонно-мостового парка ПМП-60, которые используют ВСУ. В реке, у разрушенной понтонной переправы, видны два буксирно-моторных катера БМК. Вот только чьи они — обратно же, непонятно.

Некоторые машины опознать в принципе невозможно — так сильно они обгорели и разрушены.

Какие из этого можно сделать выводы?

Из мешанины подбитой и сгоревшей техники можно увидеть, что потери понесли обе стороны конфликта: и союзных сил, и ВСУ. Так что списать всё на потери только одной стороны — российской — не получится.

По тому, как наезжены дороги по обе стороны реки, можно утверждать, что, после взрыва мостов, переправами активно пользовались обе стороны.

Судя по всему, в начале боёв за плацдарм как следует досталось «укропам», а затем, во время переправы, ответный удар пришёлся на союзные силы — подразделения России и ЛНР.

«Винегрет» из горелой и брошенной техники говорит о том, что бои за переправу были упорными и длились 7 — 10 дней, до тех пор, пока её не захватили союзные силы.

То, что переправу и плацдарм ВСУ не контролируют, говорят следующие детали: снимки сделаны с почтительного расстояния, на пределе разрешения оптики.

Из заявлений украинского генштаба:

«Враг пытается захватить позиции на правом берегу» (вечером 11 мая), «Враг форсировал реку Северский Донец для перехода в наступление» (12 мая). Позже появились сообщения, что русские войска не только не отступили, но и расширяют плацдарм.

Таким образом, наиболее вероятная картина боёв за плацдарм на правом берегу Донца выглядит следующим образом.

Со 2 по 12 мая шли тяжёлые бои. Русские войска смяли оборону противника на участке переправы и начали наводить переправу под сильным огнём противника. Части штурмовых сил удалось потеснить укровермахт, переправиться по понтонному мосту и закрепиться на плацдарме, после чего мост находился под постоянным обстрелом артиллерии ВСУ.

Против наших войск в районе Белогоровки воевали одни из последних профессиональных карателей ВСУ, прошедших восьмилетнюю «школу» войны в Донбассе с участием натовских инструкторов (британских и польских).

Бросить своих братьев, закрепившихся на плацдарме, русские не могли и не имели права, постоянно восстанавливая понтонный мост и перебрасывая по нему подмогу войскам на правом берегу, чем обусловлены высокие потери, о которых так много говорят, не имея официальной информации.

В конце концов, огонь вражеской артиллерии был подавлен, переправа наведена, наступление продолжается, а враг отброшен и оттягивается от северной излучины Донца к Лисичанску, откуда далее деваться ему некуда — крышка котла вот-вот захлопнется.

Следует заметить, что преодоление водных преград всегда было сопряжено с серьёзным риском для переправляющихся войск. Вот и союзные силы, столкнувшись с ожесточенным сопротивлением врага на самом узком участке Донца, проявили стойкость и героизм, обоснованные ситуацией, а никак не бессмысленные телодвижения «пушечного мяса», как это пытаются подать любители хайпа на чём угодно.

Что касается информации с мест проведения военной спецоперации, то прислушиваться следует к репортажам проверенных и компетентных военкоров. Таких, как Поддубный, Коц и Сладков. Их репортажи не скоропалительны, точно выверены, а за плечами военкоров длительный опыт освещения военных конфликтов.

Ну, а диванные аналитики — это бич нашего времени доступных и распространённых электронных коммуникаций, когда в поле — каждый суслик агроном, а в военных действиях — каждый тиктокер заменяет собой целый генштаб. Или, как пел когда-то Михаил Ножкин, «образованные просто одолели…».

Александр Ростовцев