Украина: оперативная пауза или затишье перед бурей?

Вопрос, действительно ли «всё идет по плану», или по ходу операции, — потом. Сегодня главный вопрос — какой будет третья неделя и станет ли она решающей.

Первые 10 дней Генштаб ВСУ так щедро расписывал потери личного состава ВС РФ, что потерял доверие даже в глазах подведомственного населения. А потому взялся исправлять ситуацию и уже четвёртый день потери врага застыли на формуле «свыше 12 тысяч». Теперь украинцы ломают голову над вопросом:

«Как такое может быть, если по тем же сводкам ВСУ продолжают громить российские колонны в сотни машин, проводят успешное контрнаступление, вот-вот вернутся на госграницу, а министр обороны Украины Алексей Резников готов „с пониманием принять капитуляцию России“?»

Да, часть военных экспертов, что интересно как российских, так и украинских, заговорили о смене Россией тактики и даже стратегии. Стороны перегруппировывают силы, подтягивают резервы, ищут мобилизационные резервы. Что-то похожее на оперативную паузу действительно имеет место. Но только при взгляде на карту «вообще». На земле же и на каждом участке линии соприкосновения в отдельности всё гораздо жёстче, чем в первые дни спецоперации.

И почему бы не допустить, что имеет место не «смена» стратегии, а вторая фаза в том виде, в каком и была запланирована? Или почти в том, поскольку отвлечение сил на блокаду Чернигова, Сум, Мариуполя явно не было запланировано. В остальном сложилось положение, когда ВСУ испытывают острый недостаток ГСМ и материально-технического обеспечения, велики потери тяжёлой техники, на очереди банальная нехватка боеприпасов. Остаётся ждать.

Не только ждать, конечно, но также: а) как можно быстрее эвакуировать население блокированных городов; б) разрушать военную и логистическую инфраструктуру Правобережья до Галиции включительно, деморализовать здесь бригады ВСУ, доукомплектованные мобилизационным резервом, и парамилитарные образования («территориальная оборона» и др.); в) проводить локальные операции на линии соприкосновения до полного обескровливания ВСУ.

Возможно, так дело и обстоит. А) Россия фактически согласилась на украинские условия эвакуации: не 30−40 км из Сум, Харькова, Мариуполя до российской границы, а 200−300 км до Киева, Запорожья, Днепропетровска, причём несколько раз пересекая условную линию соприкосновения, что мешает проведению операции! Б) Наконец нанесены удары по аэропортам Луцка, Ивано-Франковска, Днепропетровска. В) Локальные операции продолжаются, но именно локальные, нацеленные на выдавливание ВСУ и нацбатов из городов, а не на блокирование новых агломераций.

Но у такой стратегии есть и очевидные недостатки, т. к. на половине территории Украины вне территорий, освобождённых РФ, ДНР, ЛНР или непосредственно прилегающих к зоне спецоперации, противник способен принимать решения и имеет пусть ограниченные, но ресурсы для их осуществления. Речь не о декоративных противотанковых «ёжиках» на одесской брусчатке. Речь о рассредоточении ресурсов, о целом комплексе оборонных мероприятий, о создании новых (!) военных и политических структур. Давать им недели на создание де-факто независимого государства и его продвижение в международную повестку нельзя. Можно, конечно, остановиться где-то на «Крыжопольском меридиане» (пусть восточнее Винницы и западнее Житомира) или даже на Збруче, но это породит ещё больше проблем. Просто обозвать их «отдельными областями» не получится, нужно заключать некое соглашение. А с кем? При чьём посредничестве? Вообще, какое? Такое, которое позволит России, передохнув, завершить спецоперацию?

И мы видим наряду с признаками оперативной паузы признаки готовящегося большого наступления. Так и должно быть. Мы должны видеть признаки чего угодно и сразу, но не того, что в планах Генштаба. Мы можем только предположить, что одновременного наступления на четырёх направлениях не будет: нужно одно, но с гарантированным успехом, военным и политическим.

Наименее вероятным кажется наступление с целью окружения Харькова. Да, первая столица Украинской ССР до 1934 года. Кстати, юридически не Украинская Советская Республика (УСР) была присоединена к буржуазной Украинской Народной Республике (УНР), а, наоборот, УНР была упразднена. Так что Украину всё-таки создал Владимир Ильич Ленин. Возможно, вскоре, когда встанет вопрос о переучреждении государственности на территории нынешней Украины, об этом можно будет вспомнить. Но, возвращаясь к теме, окружение Харькова — это повторение мариупольского котла с ещё более тяжёлыми последствиями для мирного населения.

Маловероятным кажется и большое наступление в районе Николаева. Вообще распространение операции на правый берег нижнего Днепра вызвало у военных экспертов много вопросов. Конечно, освобождение первого областного центра, Херсона, само просилось в руки после того, как, заняв створ Северо-Крымского канала, ВС РФ сразу вышли и на Правобережье. Но так же быстро занять Николаев не удалось, а военная логика потребовала широкого охвата с растянутыми коммуникациями. Притом что черноморские порты Украины блокированы, окружать и штурмовать Одессу крайне нежелательно по тем же причинам, что Харьков, а для наступления расширяющимся, «веерным» фронтом на север недостаточно ресурсов. Во всяком случае, до того, как на востоке не будут взяты под контроль или не начнутся бои непосредственно за Запорожье и Днепропетровск. Как бы велик ни был политический эффект освобождения города-героя и выхода к Приднестровью. За последние семь лет сюда целенаправленно переселялись десятки тысяч «атошников» — уроженцев Западной Украины, и составленные из них отряды «теробороны» мало чем уступают регулярным частям ВСУ. Сегодня Николаев почти окружён. Есть небольшая надежда на решение вопроса без штурма, но в любом случае немедленное продвижение в направлении Одессы кажется преждевременным.

Окружение Киева, особенно с запада (перекрытие трасс М-05 Киев — Одесса и М-04 Киев — Днепропетровск через Бышев — Боровую — Васильков — Обухов), но без занятия укрепрайона Фастов, крайне рискованно. С Фастовом будет ненамного легче. Однако Генштаб ВСУ утверждает, что знаменитая «60-километровая колонна» российской техники уже развернулась для выполнения боевых задач. К востоку от Киева задача выхода к Днепру кажется более реализуемой. Всё тот же вопрос: что потом? Осада Киева по всем правилам? (А иначе в чём смысл окружения?) Неужели, штурм? Может быть, после зачистки Мариуполя. Но при всём уважении к ВС РФ и Народной милиции ДНР и ЛНР, реальный опыт контактного боя, тем более в городских условиях, подавляющее большинство личного состава приобретает только сейчас. Такой опыт есть у сирийцев. А опираясь на опыт, можно предположить, что, если дано согласие на их привлечение, значит, они уже на месте. Но это далеко не безбашенные бойцы, а их отношение к мирному чужому населению под вопросом. Окружение имеет смысл только в том случае, если станет сигналом (или поводом, если «такое взаимопонимание» достигнуто) для согласия киевского режима принять российские условия прекращения спецоперации.

Остаётся последнее направление, точнее два встречных, — на замыкание большого кольца вокруг всей зоны «ООС» (бывшей «АТО») на Донбассе. Она достаточно велика, включает сельские территории, а потому возможно хоть какое-то рассредоточение мирного населения из городов. Вероятно, прав герой Славянска и бывший министр обороны ДНР Игорь Стрелков, который предположил, что существенная часть группировки ВСУ отсюда уже выскользнула. Но даже разгром и капитуляция группировки в несколько десятков тысяч личного состава будет иметь огромное политическое значение, высвободит так необходимые для продолжения операции резервы, позволит выйти к Запорожью, Днепропетровску, Полтаве, соответственно решив вопрос с Харьковом и выходом к Днепру ниже Киева. Уничтожением мостов через Днепр в Черкассах, Кременчуге, Днепропетровске или Запорожье ВСУ только окажут услугу ВС РФ по блокированию остатков ВСУ на Левобережье. А на Правобережье, у Николаева, наша группировка уже есть. Как и в Киевской области.

Всё остальное, включая вопрос, действительно ли «всё идет по плану», или по ходу операции, получая тяжёлый опыт, приходится план корректировать, — потом.

Здесь следует добавить только одно. Обращение к бойцам ВС РФ, ДНР и ЛНР. Жизнь каждого боевика «Азова», «Донбасса», «Айдара» и прочих нацистских формирований — бесценна. Только следствие и сбор максимально полной информации об их преступлениях, а затем максимально открытый суд забьют гвоздь в гроб преступной идеологии и преступного режима. Геноцида в Сребренице не было (см. «„Мягкая сила“ геноцидов»). Те несколько сотен боснийских солдат, что сдались в городе, вскоре были в целости и сохранности переданы в Тузлу. Погибли те, кто с оружием в руках пытались пробиться из окружения, по пути и по привычке уничтожая сербские села. А в «жертвы геноцида» их всех скопом удалось записать потому, что подтвердился факт расстрела двухсот попавших в плен головорезов. Головорезов в прямом смысле слова. Ну если и не отрезали головы до конца, то разрезали горло и просовывали через разрез язык жертвы. Босния маленькая, там все всех знали. Но они стали жертвами, а те, кто их расстрелял, — военными преступниками. Нацисты должны рассказать миру всё. Как насиловали детей. Как рубили пленным пальцы. Как бросали подозреваемых наземь, ставили на шейный позвонок кастрюлю и прыгали на неё.

Важно понять и то, что и люстрация, и суды над военными преступниками не первичная цель («заставили оговорить себя, пообещали сохранить жизнь… плавали, знаем»). Это вторично. Первичны… школьные учебники истории и глубокий анализ каждым украинцем всего того комплекса причин, по которым они оказались самой бедной страной Европы. Осудить преступников дня сегодняшнего, 100-летней, 80-летней и 30-летней давности должен каждый украинец. Сам. В своём уме и сердце. Только тогда суд над преступниками не обернётся «розправою над патріотами». Элементарно.