«По дороге с освободителями»: записки донбасского волонтера доктора Адамовой

Мы продолжаем публиковать записки военкора Анны Адамовой. Без купюр и с сохранением авторской пунктуации.

Всё же, как причудлива жизнь, её замысловатые траектории и перипетии, взлеты, кувырки, падения, кто автор этого театрального представления? Безумец? Лжец? Притворщик?

Всего восемь лет назад, летом 2014 года, я со своей семьёй стала вынужденной переселенкой. Мы убежали от войны и стрельбы, и тогда я думала, что смогла убежать и от себя тоже.

Тогда, в 2014-м, переселенцы в Ростове смотрели на волонтеров просительно, молчаливо, с робкой мыслью: «А я? А меня? Заметьте и меня, пожалуйста. Помогите, я вам ещё пригожусь».

Сотни лиц на железнодорожном вокзале, бетонный пол под тонкой короткой простынкой, очередь за быстрорастворимой вермишелью. Неужели это было так давно и так недавно…

Март 2022-го

Из-за непрекращающихся обстрелов Киевского района Донецка, это там, где мы живём с Андреем, выезд на юг пришлось переносить на два дня. Набив УАЗик «под крышу» лекарствами, таблетками, ампулами, шприцами, взяв личные вещи, мы наконец-то смогли выехать днём 28-го февраля.

Нужно было передать лекарства в Коминтерново, и остаться где-то на время боевых действий, выйти на службу и параллельно помогать прифронтовому мирняку поселков на юге, двигаясь вместе с нашими освободителями в новые и новые города и веси.

Где жить, где ночевать? Да на месте решим. Наверное, в этом нам с Андреем повезло друг с другом: сорваться? Не вопрос.

В Коминтерново относительно тихо. Правда, это относительно было совсем недолго. Накануне ночью разбили второй дом соцработника Любы. Почему второй? Потому что первый сгорел ещё в 2014-м.

Андрей не удержался, съязвил: «Ну, теперь будешь знать, как жарить шашлыки с „Азовом“». Люба в ответ что-то затарахтела, на привычном западноукраинском суржике.

Теперь она ютится в одном доме с активисткой поселка Светланой, а с 23-го февраля во всем Коминтерново нет света, опять разбили трансформатор и к тому же, для «надёжности» ВСУшники повредили ЛЭП.

Общая беда и сгоревший дом стали лучшими мотиваторами патриотического духа Любови. На суржике она, на чем свет крыла ВСУ и проклинала войну, призывая всяческие беды и треклятья на голову минометчика.

Одновременно как мало, и как много нужно для того, чтобы человек полностью поменял своё мнение. Смешно и грустно.

Пока мы сидели у Светланы, за окном то и дело слышались звуки «прилетов», прилетало громко и часто по нашим позициям…

У Любы, в Красноармейском, селе недалеко от Коминтерново, нашлись хорошие друзья, которые были готовы нас приютить. Там, по крайней мере, можно не опасаться попадания в машину или полета смертоносного бесшумного БПЛА.

Мы решили не искушать судьбу и согласиться на это предложение. Выехав из Коминтерново, я в первый раз вживую увидела, как стреляет «Град».

Да, совсем как в кино: четыре ярких огонька летели в сумрачном небе куда-то на запад. «Град» мне показался удивительно-красивым, хотя в сети на моё умиление ответили комментарием: «Анечка, берегите себя» и почему-то никто не умилился вместе со мной.

Приехав в Красноармейское, мы нашли большой двор наших хозяев на одну ночь, Тани и Виталика, которые очень приветливо встретили и с настоящим малоросским гостеприимством, накормили вкусным ужином.

В разговоре за столом рассказали, что в местную школу привозят и размещают переселенцев из освобождённых сёл Талаковки, Пищевика и Павлополя, и, если у нас получится помочь, то глава поселка Красноармейского будет очень этому рада и, возможно, предоставит нам дом для проживания.

Мы с Андреем согласились помочь людям и договорились о встрече во дворе школы в 9 утра на следующий день. Сон на мягком удобном диване. Практически, забыв, где мы оказались вечером, утром опять проснулись от звуков обстрелов, с той разницей, что здесь стреляли не по нам, а от «нас» по «ним».

Теперь в школу. Обычная, сельская, добротная двухэтажная. Спортзал. Повсюду стандартные багрово-коричневые полы. Кровати стоят в несколько рядов, в зале и в коридорах. На них много пожилых.

Слышны разговоры: «А нас куда? А тех уже погнали? А что будет с пенсиями?» Голоса сливаются в один тихий взволнованный гул. Мы с Андреем нашли директора школы, Людмилу Николаевну, и представились: врач-терапевт Анечка и напарник Андрей, можем помочь медициной, всем, что в наших силах и возможностях.

Людмила Николаевна согласилась, предварительно проверив документы Андрея, школьная медсестра Наташа, милая и добрая женщина, явно не справлялась с таким числом подопечных, так что помощь пришла вовремя.

Начались первые обращения. Дедушка с жалобами на головную боль. Андрей принес мне тонометр, давление 160/100. Из лекарств дала наш капотен и аскофен.

Бабушка, попросившая диклофенак от боли в суставах. Полная женщина, после дороги из Талаковки ее уже сутки кряду тошнит, болит и кружится голова, прошлым летом был микроинсульт.

Меряю давление. 130/90. Колю мексидол и магнезию, чтоб сбросить внутричерепное. Колю прямо в спортзале, на глазах у всех.

Милый дедушка, который жалуется на бессонницу, головные боли. Давление 120/80. Пульс отличный. Наверное, нервы? Да, нервы. Неделю он сидел в подвале. Даю валидол и фенибут.

Каждому на листике пишу время, давление, препараты, которые дала и делаю маленькую приписку в конце: «Будьте здоровы. Врач Анечка». Я знаю, что так будет лучше. Теплее. Заботливей.

Школьная медсестра Наташа подошла к нам с Андреем и попросила помочь, привезти бабушке что-то от глаукомы. Хорошо, мы купим тауфон в местном аптечном пункте. Купим и привезём. Съездили и привезли.

Возле медпункта очередь. Ждут меня. Уже ждут. Бабушка жалуется на головокружение. Давление 100/60. Начинаю спрашивать: «Что пили?»

Ответ знаком: «Да выпила свой эналаприл от давления, две таблетки, потом подождала и выпила ещё две».

Единственный способ для бабушки поднять давление — выпить сладкого чая, скушать шоколадку. Андрей сходил в машину, принес плитку молочного шоколада.

Реакция бабушки меня поразила: «Это что мне? И я могу это взять?» В такие секунды, глядя в ее глаза, молниеносно в голове мелькают мысли: «Восемь лет. Будьте вы прокляты, фашисты. Восемь долгих лет».

Ещё две бабушки. Нужно померять давление и сахар. Выслушать, ободрить, успокоить.

Рассказывают: «Мы неделю сидели в подвале, там так сыро, и вот сюда приехали, нас привезли, в чем есть. Прости, девочка, мы Вам молодым жить не даём, достаем и достаем своими проблемами. Вы врач?»

-Да.

— Я пила когда-то очень хорошие таблетки, для «разжижывания» крови, как же они?

— Аспиринкардио? Кардиомагнил?

— Да, кардиомагнил. Вы не можете мне привезти пластинку, у меня на руках тромбы, я работала каменщиком, таскала раствор, меня там даже научили материться.

— Я привезу вам кардиомагнил, обещаю.

— Правда?

— Да, конечно.

— Пожалуйста, моя кровать вторая от входа. Пожалуйста.

-Не волнуйтесь. Я найду Вас и привезу кардиомагнил.

— Дай Бог Вам здоровья, спасибо Вам за всё…

Мы заехали с Андреем в аптеку в Новоазовске, пополнили запас лекарств, купили кардиомагнил, в супермаркете набрали шоколадок для бабушек с низким давлением.

Вечером, когда заезжали в школу, женщина после моего укола магнезии пошла на ужин, хотя до этого практически не вставала с кровати. «Вот что магнезия животворящая делает», как шутят медики.

Между тем, наступили вечер и мы вновь в дороге. А завтра утром круговерть закружится снова: «уколы-сахар-давление-голова-сердце-желудок». Нелегко, конечно, но такова жизнь. Главное, чтобы бабушки мои не болели.