«Дерево распада» коалиции и конец эпохи Мандельблита: Израиль в фокусе

Редакция NEWSru.co.il продолжает публикацию пятничных обзоров политической ситуации, которые готовит журналист Габи Вольфсон.

Одна из любимых метафор, используемых бывшим премьер-министром Эхудом Бараком, — это сравнение политических процессов с цветением вишневого дерева. «Оно расцветает незаметно. Вроде бы, ничего не происходит до тех пор, пока в одно прекрасное утро ты не просыпаешься и не видишь дерево в цвету». При помощи этой метафоры Барак в свое время очень любил объяснять, почему относительное спокойствие в Иудее и Самарии не должно быть оправданием бездействия Израиля в отношениях с ПА. По иронии судьбы именно активные действия Барака привели к тому, что дерево террора зацвело пышным цветом, однако метафора прижилась, и она стала как никогда актуальной на этой неделе.

Коалиция Лапида — Беннета все еще стабильна. Однако, если присмотреться повнимательнее, можно разглядеть первые признаки цветения дерева распада нынешнего правительства. Вероятно, это не произойдет в ближайшие недели, однако декларации премьер-министра Нафтали Беннета о том, что правительство сфокусируется на том, что объединяет его участников, а не на том, что их разъединяет, выглядят все более оторванными от реальности.

Основой назревающего взрыва являются не разногласия между условными правыми и условными левыми. Нестабильность нынешней коалиции определена расшатавшимся партнерством самого стабильного тандема израильской политики последних лет — Нафтали Беннета и Айелет Шакед.

Шакед изначально не была в восторге от идеи коалиции с МЕРЕЦ, «Аводой» и РААМ. «Много часов потребовалось для того, чтобы убедить Шакед присоединиться», — сказал мне человек, хорошо знакомый с ходом коалиционных переговоров. И на протяжении всех восьми месяцев работы коалиции министр внутренних дел была своего рода государством в государстве. Она вела переговоры с Бени Ганцем о компромиссе Эвьятара, который сейчас сотрясает коалицию. Она (и не только в силу своих министерских обязанностей) является главным инициатором утверждения нового закона о гражданстве, который также лишает сна депутатов от МЕРЕЦ. Шакед голосовала против создания следственной комиссии по вопросу о закупке подлодок. Она категорически возражает против принятия закона, ограничивающего право политика, обвиняемого в уголовных правонарушениях, претендовать на пост премьер-министра и резко критиковала своих коллег Омера Бар-Лева («Авода») и Яира Голана (МЕРЕЦ) за высказывания против поселенцев.

По многим из этих вопросов между Шакед и Беннетом нет принципиальных разногласий. Но если Беннет готов проглотить немало горьких пилюль ради того, чтобы эта коалиция продолжила работать, то в последние недели складывается впечатление, что пищеварительная система Айелет Шакед исчерпала свою способность такие пилюли переваривать.

И есть еще один человек, чья изменившаяся риторика (и не только она) свидетельствует об основательных трещинах, которые дало судно нынешней коалиции. Зовут его Яир Лапид. До недавнего времени он и Авигдор Либерман исполняли роли главных политических операторов, зачастую воспитательниц, иногда нянек. Лапид прекрасно отдает себе отчет в том, что каждый день приближает его к 27 августа 2023 года, когда он должен занять канцелярию премьер-министра. Однако все чаще он делает шаги, наводящие на мысль о том, что сменный премьер-министр смирился с неизбежностью распада коалиции еще до этого дня.

Для начала Лапид застопорил продвижение законопроекта о гражданстве, препятствующего воссоединению семей палестинских арабов с израильскими арабами на территории Израиля. Этот законопроект был утвержден межминистерской комиссией по законодательству. Лапид подал апелляцию, что означает полное замораживание продвижения законопроекта. Шакед, для которой этот закон является одновременно и идеологическим, и политическим вопросом, пришла в ярость.

«Мое терпение лопнуло. Если не будет договоренности в коалиции, мы проголосуем за законопроект Симхи Ротмана (депутат от партии «Ционут Датит», представивший свой вариант законопроекта, очень схожий с тем, что предложила Шакед). Беннет просил Шакед не ломать копья, а вести переговоры с Лапидом. Лапид широко улыбался и говорил, что все будет хорошо. На этой неделе Шакед поняла, что хорошо не будет, и сообщила, что в ближайший понедельник закон вынесут на голосование. «Или мой закон, или закон Ротмана», — сказала она.

Лапид сообщил, что примет решение до воскресенья. В МЕРЕЦ заявляют, что утверждение закона о гражданстве — будь то закон Шакед или закон Ротмана — это нарушение коалиционных соглашений. 3 февраля появились публикации о том, что коалиция намерена предоставить своим депутатам свободу голосования по вопросу о законе о гражданстве. Приближенные Беннета тут же опровергли эту информацию.

На этой неделе завершил свою каденцию юридический советник правительства Авихай Мандельблит. Многие в «Ликуде» обвиняли его в том, что именно он и его решение предъявить обвинения Биньямину Нетаньяху привели к смене власти в Израиле. Однако в последний день своего пребывания на посту Мандельблит заложил под здание коалиции мину замедленного действия и большой мощности, утвердив компромисс по Эвьятару. Этот компромисс был достигнут полгода назад Айелет Шакед и министром обороны Бени Ганцем. Премьер-министр Нафтали Беннет утвердил его, а жители поселка выполнили свою часть компромисса, добровольно покинув занимаемую территорию. После утверждения юридическим советником пришло время правительства выполнять свою часть договора: объявлять эти земли государственными и начинать процесс строительства там йешивы. Не успели Беннет и Шакед отрапортовать своим избирателям о том, что они выполнили свое обещание и правительство действительно «на 10 градусов правее, чем то, что возглавлял Биньямин Нетаньяху», разразился скандал. То, что бушует МЕРЕЦ, а Моси Раз заявляет, что обвал правительства вместе с обвалом Эвьятара — это лучше, чем правительство и Эвьятар, никого не удивляет. Но на пути вновь встал Яир Лапид. Его письмо Беннету с копией в офис юридического советника правительства, в котором он предостерегает от внешнеполитических и коалиционных последствий реализации проекта «Эвьятар», — это гораздо более письмо главы партии, чем министра иностранных дел.

Бени Ганц также поспешил охладить ажиотаж правого фланга в коалиции и напомнил, что все решения по поводу Иудеи и Самарии принимает он. «Если я увижу, что этот шаг препятствует возобновлению переговоров с Палестинской автономией, я его не допущу», — заявил Ганц.

Очень может быть, что и по вопросу о законе о гражданстве, и по вопросу об Эвьятаре будет найден компромисс. Но правительства никогда не распадаются в один момент. И ружье, показанное всего через восемь месяцев после начала работы правительства, может выстрелить гораздо раньше, чем многим хотелось бы.

Волна подорожаний не добавляет спокойствия израильским политикам. Они отлично знают, что объяснения о росте цен во всем мире и о том, что в Израиле волна подорожаний относительно минорная, вряд ли убеждает избирателей, посещающих магазины. Министр финансов Авигдор Либерман продолжил на этой неделе держаться в стороне от политических пререканий, сфокусировавшись лишь на экономических вопросах. Он быстро сменил тактику и перешел от объяснений, что у нас все не так плохо, к давлению на торговые сети с требованием остановить повышение цен. С политической и имиджевой точки зрения Либерман записал себе в актив несколько очков. С экономической — все еще неясно, почему государство и Минфин требуют от частных компаний унять страсть к увеличению прибыли, несмотря на то, что именно это и есть задача частных компаний, при этом власти продолжают повышать налоги на топливо и т. п.

Министр юстиции Гидеон Саар может быть весьма доволен уходящей неделей. Саар фактически обеспечил избрание своего кандидата, адвоката Гали Баарав-Миары, на пост юридического советника правительства. Правительство проголосует 6 февраля, однако уже сейчас Баарав-Миару поддерживают премьер-министр Беннет, министр иностранных дел Лапид, министр финансов Либерман и министр юстиции Саар. При таких исходных данных судьбу голосования можно считать решенной. Почему именно Гали Баарав-Миара, относительно анонимный адвокат, не имеющая практики в уголовном судопроизводстве, стала фаворитом министра юстиции? Сегодня на этот вопрос ни у кого нет однозначного ответа. Возможно, речь идет о желании впервые видеть женщину на этой должности. Возможно, именно отсутствие у нее опыта в уголовном праве должно, по мнению Гидеона Саара, облегчить процесс разделения функций юридического советника. Как бы то ни было, по поводу голосования комиссии, отбиравшей кандидатов, осталось немало вопросов. Депутат Цви Хаузер, человек консервативных взглядов, не поддержал заместителя юридического советника правительства Раза Низри, но проголосовал за Гали Баарав-Миару, о взглядах которой известно крайне мало, однако известно, что ее поддерживал Гидеон Саар, глава партии, в которой состоит Хаузер. По каким мотивам он голосовал и не являемся ли мы свидетелями нового этапа политизации процесса выбора высших должностных лиц? Неизвестно. Добавим, что шансы на успешную реализацию проекта разделения функций юридического советника остаются крайне низкими — в первую очередь из-за дружного противодействия юридической системы и политиков левого фланга.

В оппозиции царит недоуменное молчание. Глава «Ликуда» Биньямин Нетаньяху продолжает резко и гораздо интенсивнее, чем раньше, критиковать правительство и в то же время вот уже несколько недель подряд отменяет еженедельное заседание фракции. С одной стороны, Нетаньяху «транслирует» потенциальным преемникам на его пост главы «Ликуда»: «Я здесь и никуда уходить не собираюсь». С другой стороны, отказ проводить заседание фракции более всего свидетельствует о нежелании Нетаньяху отвечать на вопросы о возможной досудебной сделке, которая, судя по всему, до сих пор не снята с повестки дня и ждет вступления в должность нового юридического советника. Очень может быть, что перспектива досудебной сделки стала более реальной после того, как выяснилось почти невероятное: полиция использовала шпионское программное обеспечение для того, чтобы без санкции суда проникнуть в телефонный аппарат одной из ключевых фигур по делам, в которых обвиняемым является Биньямин Нетаньяху. Предположительно, речь идет о бывшем генеральном директоре Министерства связи Шломо Фильбере. Его допрос в качестве государственного свидетеля должен начаться в ближайшие недели. Адвокаты Нетаньяху, безусловно, потребуют отменить этот допрос и сделать показания Фильбера неприемлемыми из-за незаконных методов получения сведений. Если суд примет это требование адвокатов, вопрос о сделке и завершении суда до того, как всплывут дополнительные нелицеприятные для полиции и прокуратуры подробности, может вновь стать актуальным.

В то же время поступок Арье Дери наносит ущерб перспективам заключения досудебных сделок с политиками и общественными фигурами в принципе. Лидер ШАС признал себя виновным и ровно через 24 часа после того, как суд утвердил сделку, выступил с речью, суть которой сводилась к формуле: «Мне сшили дело». Более того, Дери и партия ШАС предприняли попытку получить для осужденного право входить в зал пленарных заседаний Кнессета, на что бывшие члены парламента права не имеют. Вряд ли такие манипуляции идут на пользу тем, кто в ближайшем или отдаленном будущем попытается о чем-то договориться с прокуратурой.

И еще о сделках. На этой неделе адвокаты бывшей заместительницы министра внутренних дел Фаины Киршенбаум, осужденной на десять лет тюрьмы за коррупцию, обратились в прокуратуру с предложением начать переговоры. По словам адвокатов, предложения, которые получил Биньямин Нетаньяху, лишь доказывают, насколько непропорциональное наказание наложено на их подзащитную. Несколько адвокатов, с которыми я беседовал, сказали, что реализация такого предложения крайне затруднена, так как речь идет о деле, по которому вынесен приговор. В то же время заявление Киршенбаум «я не намерена более молчать, и мне есть, что рассказать», очень напоминающее модель поведения Шулы Закен, может сделать предложение о переговорах привлекательным для государственной прокуратуры. (newsru.co.il)

Портал mignews.com опубликовал аналитическую статью публициста Иры Коган под заголовком «Эпоха Мандельблита — экономия на законе».

На днях истекает срок полномочий Авихая Мандельблита, генерального прокурора и юридического советника правительства. Навсегда мы с ним не прощаемся — он готовится занять пост члена Верховного суда. И все же можно говорить об окончании эпохи Мандельблита, такой же противоречивой, как личность этого деятеля.

Еще в бытность свою военным прокурором Авихай Мандельблит отметился резкой критикой в адрес ЦАХАЛа. Он часто инкриминировал военнослужащим неоправданное применение силы и добился того, чтобы представители военной прокуратуры принимали участие в планировании боевых действий. В то же время он активно защищал израильскую армию от обвинений со стороны международных комиссий; в частности, под его влиянием глава комиссии ООН Голдстоун отказался от ряда претензий к Израилю по итогам операции «Литой свинец».

Правый лагерь до сих пор не простил Мандельблиту сдерживания поселенческой деятельности, сотрудничества военной прокуратуры с пропалестинскими организациями и юридического обоснования действий армии в ходе одностороннего размежевания.

В должности генерального прокурора и юридического советника правительств Мандельблит безжалостно передавал в суд материалы расследований против крупных политиков — Дери, Лицмана, Киршенбаум, Мисежникова и других. Но, безусловно, самым ярким его поступком останется предъявление обвинений Нетаньяху по трем уголовным статьям. Одним его решение казалось смелым и ответственным; Мандельблита прославляли за то, что он не побоялся всесильного Биби, поставил право и закон выше политических соображений, хоть и знал, какую бурю в стране вызовет. Сторонники Нетаньяху видели в генпрокуроре лишь участника заговора СМИ и правоохранительной системы против своего кумира. А может быть, он просто решил таким образом прославиться, вписать свое имя в юридическую историю Израиля?

Однако прошло всего два года — и генпрокурор вдруг предложил экс-премьеру сделку: условный срок в обмен на уход из политики. Чем он в этом случае руководствовался, если не политическими интересами? Как может юрист, защищающий закон, отпускать преступника, если уверен в его виновности? А если он не был уверен, то почему отдал Биби под суд?

Впрочем, никто понятия не имеет, чьи интересы защищает генпрокурор, кто за ним стоит и за кого он играет. Его собственные политические взгляды тоже неизвестны. Но то, что за сделкой кроется политика, — несомненно. И развалилась она тоже по политическим причинам — из-за того, что Нетаньяху не согласился признавать свои поступки позорными, что лишало бы его возможности в течение семи лет занимать выборные должности.

Зато другие сделки прошли вполне успешно. Не сядет в тюрьму Арье Дери, обвиненный в финансовых преступлениях. Избежит наказания Яаков Лицман, которому инкриминируется помощь в уходе от ответственности педофилке Малке Лейфер. Иными словами, одной рукой генпрокурор с помпой открывает громкие дела, а другой закрывает их.

Досудебные сделки при Мандельблите получили невиданное распространение. Главное их преимущество — экономия. Экономится время и зарплата судей. Экономятся расходы обвиняемого на адвокатов и затраты на его содержание в тюрьме. Снижается интерес СМИ к несостоявшемуся процессу, — вероятно, этим и руководствовался Мандельблит, когда пытался спустить дела Нетаньяху на тормозах, понимая, что ему от этого уже не перепадет известности и славы. Правда, возникает вопрос: при чем тут закон? Разве любой нарушивший его не должен отвечать за свои поступки, а не покупать свободу и безнаказанность? Такое впечатление, что наши правоохранители стараются сэкономить на его применении. В итоге получается полный абсурд: признавший вину уходит домой, а тот, кто не признал, но проиграл процесс, садится в тюрьму.

До сих пор непонятно, почему одни высокопоставленные руководители при Мандельблите отправлялись за решетку, а другие ограничивались сделкой. Может быть, дело в том, что Киршенбаум и Мисежников — «русские», а Дери и Лицман — представители крупных религиозных течений? И опять же — при чем тут закон?

Само по себе совмещение должности юридического советника правительства и генерального прокурора — крайне странное явление, в котором априори заложен конфликт интересов. Один и тот же человек консультирует руководство по поводу законности его действий и предъявляет ему обвинения — по сути, играет одновременно в двух соревнующихся командах. Из эпохи Мандельблита нужно вынести хотя бы один урок — разделить эти полномочия.

Генеральный прокурор завершает свою каденцию, закрыв еще одно скандальное дело — против полицейских, убивших во время погони подростка-поселенца Ахувию Сандака. Это решение вызвало гнев как правых, так и левых политиков. И здесь опять же непонятно: то ли генпрокурор покрывает своих, то ли не хочет оставлять преемнику дело с явным политическим подтекстом. Но факт, что получается опять экономия на законе, и этим нам запомнится эпоха Мандельблита. (Автор: Ира Коган)