Без права на ошибку: Баку подгоняет Ереван «коридором»

Процесс делимитации и последующей демаркации армяно-азербайджанской границы вслед за трёхсторонней встречей лидеров России, Армении и Азербайджана 26 ноября в Сочи не претерпел существенных изменений. Комиссия по уточнению прохождения границы между двумя закавказскими республиками при консультативном содействии Москвы, создание которой постулируется совместным заявлением Владимира Путина, Никола Пашиняна и Ильхама Алиева, пока не приступила к работе.

На параллельном треке послевоенного урегулирования в регионе — разблокирование экономических связей и транспортных коммуникаций — достигнуто больше прогресса, хотя и здесь результативность «на земле» оставляет желать лучшего. Транспортный вектор послевоенного устройства на Южном Кавказе получил заметный импульс по итогам брюссельских встреч Никола Пашиняна и Ильхама Алиева в середине прошлого месяца, организованных по инициативе и с участием сначала председателя Европейского совета Шарля Мишеля (14 декабря), а затем и президента Франции Эммануэля Макрона (15 декабря).

Есть взаимопонимание о запуске сквозного железнодорожного сообщения по линии Ерасх (Араратская область) — Джульфа — Ордубад (Нахичевань) — Мегри (Сюникская область) — Горадиз («материковый» Азербайджан). Между тем относительно автомобильной «стыковки» между Баку и его нахичеванским анклавом подвижек не наблюдается, учитывая довольно большие риски для Армении в случае реализации этого транспортного компонента в регионе, на котором настаивает Азербайджан. Железная дорога по указанному маршруту максимально приближена к прохождению южной границы между Арменией, Ираном и Азербайджаном, она не будет разрезать юго-восточный Сюник фактически пополам, что может произойти в случае прокладывания автомобильной трассы севернее Гориса, где находится штаб 1-го армейского корпуса ВС Армении.

Одной из причин застопорения в вопросе начала работ по уточнению госграницы видится позиция Баку. Из периодически озвучиваемых жёстких заявлений и конкретных действий азербайджанской стороны вырисовывается следующая картина. Алиев стремится связать делимитацию границы и разблокирование дорог, выводя в свои приоритеты пробивание так называемого Зангезурского коридора. Более того, подход Баку всë больше отдаёт «пакетностью»: одновременный или максимально приближённый по времени запуск двух указанных процессов, логическим завершением коих должен стать мирный договор с Арменией.

Ереван придерживается иной диспозиции, пытается развести оба трека урегулирования, придавая ему поэтапный вид и ставя акцент на коммуникационной компоненте сближения сторон. В этом армянское руководство находит поддержку российского союзника и отчасти европейских партнёров, которые также не склонны вести дела в пакетном формате. Свидетельство тому — результаты декабрьских встреч в Брюсселе.

За делимитацией настанет черёд демаркации границы по «советским лекалам», что конкретно для Армении может быть связано с отдельными территориальными уступками. Встанет вопрос обмена территориями, исключения новых анклавов по всей протяжённости границы с Азербайджаном, и результаты таких взаимообменов будут каждый раз отзываться Пашиняну гневными окриками внутренней оппозиции о продолжении «предательской политики».

Напрашиваются аналогии из недавнего прошлого. На всех довоенных этапах карабахского урегулирования под эгидой сопредседателей Минской группы ОБСЕ (Россия, Франция и США) армянская сторона добивалась пакетного решения, в рамках которого были бы совмещены международные принципы территориальной целостности и право народов на самоопределение. В приложении к Карабаху это предполагало передачу (заметим, поэтапную) семи районов вокруг бывшей Нагорно-Карабахской автономной области в составе Азербайджанской ССР под контроль Баку и синхронное согласие последнего с предоставлением непризнанной Нагорно-Карабахской Республике временного (промежуточного) статуса. Другие элементы урегулирования, включая размещение в регионе миротворцев из третьих стран, рассматривались в качестве финальных этапов на пути к всеобъемлющему разрешению карабахского конфликта. Осенью 2020-го всë оказалось иначе — миротворческая операция России выдвинулась на первую позицию армяно-азербайджанского замирения. Что касается предоставления НКР временного статуса, то от этого Баку отмахивался ещë до своего прошлогоднего военного успеха, и теперь нет никаких серьёзных оснований ожидать изменений в его позиции.

Азербайджан в довоенный период, в свою очередь, настаивал на строго поэтапном подходе, ожидая безусловного возвращения ему вышеуказанных районов и не соглашаясь на проведение референдума в Нагорном Карабахе, который бы оформил постоянный статус этой политической единицы.

Ереван на отдельных этапах урегулирования выражал готовность разбить весь процесс на «микропакеты» в качестве консенсусной модели преодоления разногласий. Однако и в этом не нашëл понимания со стороны Баку. Теперь ему остаëтся утверждать, что разблокирование транспортных коммуникаций в регионе не связано с делимитацией и демаркацией границ между Арменией и Азербайджаном. Хотя многое указывает на то, что и то, и другое будет вестись на параллельных треках и с позиции силы Азербайджана в качестве выигравшей войну стороны.

Приверженность разбивке на этапы проглядывается в позиции Еревана и на более приземлённых уровнях. К примеру, армянский сопредседатель трёхсторонней рабочей группы по разблокированию транспортных коммуникаций вице-премьер Мгер Григорян по прошествии недели после визита Пашиняна в Брюссель 22 декабря указал на готовность обсуждать сценарий поэтапного открытия железной дороги Ерасх — Горадиз. По его словам, один из вариантов, вынесенных на обсуждение, состоит в том, чтобы, не дожидаясь строительства новой железной дороги на участках Мегри — Горадиз, открыть сообщение через Нахичевань в Иран.

Послевоенный расклад сил объективно не в пользу Армении. Азербайджанское руководство будет чередовать жёсткие заявления со строго дозированной уступчивостью на переговорах, причëм первые будут идти в фарватере избранного Баку курса на методичное дожимание Еревана. В этом можно было убедиться перед двумя встречами Алиева и Пашиняна в Брюсселе, за считаные часы перед которыми азербайджанский лидер, казалось, провоцирует срыв переговоров под патронажем Евросоюза.

Азербайджан привержен установлению мира в регионе и готов начать работу над мирным соглашением с Арменией, отметил 14 декабря Алиев на пресс-конференции по итогам встречи с генсеком НАТО Йенсом Столтенбергом в брюссельской штаб-квартире альянса. Затем глава республики озадачил всех следующим заявлением:

«Правовой режим Зангезурского коридора должен быть точно таким же, как у Лачинского коридора. В Лачинском коридоре (азербайджанских) постов нет. Соответственно, в Зангезурском коридоре не должно быть (армянских) таможенных постов. Если Армения хочет контролировать грузы и людей, мы откроем таможенный пост в Лачинском коридоре».

Пашинян практически незамедлительно ответил на слова азербайджанского визави, разместив на своей странице в Facebook следующее заявление:

«Азербайджан пытается поставить в тупик вопрос открытия региональных коммуникаций. Попытки президента Азербайджана приравнять открытие региональных коммуникаций к Лачинскому коридору не имеют ничего общего с обсуждениями и подписанными заявлениями на эту тему и неприемлемы для Армении».

Дальнейший ход событий показал отход Алиева от жёсткого связывания пропускных режимов двух коридоров в регионе, один из которых пока лишь существует в планах Баку. Однако мало сомнений в том, что эта тема ещë не раз всплывёт перед встречами сторон на высшем уровне, и «брюссельский выпад» Алиева был очередной демонстрацией наличия у азербайджанского руководства сильных послевоенных позиций за переговорным столом.

Аргументы Баку довольно убедительные, и от них так просто не отмахнёшься. Лачинский коридор с ноября 2020 года и последующие пять лет будут контролировать российские миротворцы, обеспечивая беспрепятственное передвижение людей и транспортировку грузов. О той же «беспрепятственности» и российском контроле (пограничники РФ) говорится в трёхстороннем заявлении от 9 ноября 2020-го применительно к сухопутной связи Азербайджана с Нахичеванью, которую на Апшеронском полуострове настойчиво называют «Зангезурским коридором». Армению с Нагорным Карабахом связывает автомобильная, а не железная дорога. Поэтому Баку имеет по крайней мере формальное право утверждать о том, что «Зангезурский коридор» — это не ж/д линия от Горадиза до Ордубада через армянский Сюник, а будущее автомобильное шоссе, которое пройдëт гораздо севернее. Наконец, что касается возможного сопровождения транспортных колонн по «Зангезурскому коридору», то и здесь напрашиваются аналогии с Лачинским «эквивалентом» в азербайджанской интерпретации: такое сопровождение, по меньшей мере на первых этапах работы сквозной автодороги, следует осуществлять российским военным.

Как следствие, разговоры армянского руководства о своëм полном суверенитете при контролировании перемещения грузов автотранспортом из «материкового» Азербайджана в его нахичеванский анклав нуждаются в подтверждении на практике. Тем более когда наблюдаются определённые различия между Ереваном и тем же Брюсселем в расстановке акцентов. Так, будучи ещë в «столице» ЕС, Пашинян после переговоров с Алиевым при участии Мишеля утверждал, что железная дорога между армянским Ерасхом и азербайджанским Горадизом будет действовать «в соответствии с международно признанными пограничными и таможенными правилами на принципах взаимности, под суверенитетом и юрисдикцией стран». В распространённом же 14 декабря от имени главы Европейского совета заявлении по итогам трёхсторонней встречи указывалось на принятое решение «приступить к восстановлению железнодорожных линий с соответствующими договорённостями о пограничном и таможенном контроле на основе принципа взаимности». Формулировка главы армянского правительства «под суверенитетом и юрисдикцией стран» не нашла своего места в заявлении высшего должностного лица ЕС.

Война выбила из рук Армении еë главный козырь не только в процессе карабахского урегулирования, но и в самоутверждении в качестве регионального субъекта, способного диктовать собственные условия. Таким козырем был пояс безопасности вокруг Нагорного Карабаха в виде семи районов, два из которых (Физулинский и Агдамский) контролировались армянскими войсками частично. Ереван из продуцента безопасности осенью 2020-го превратился в еë «нетто-потребителя». Потерян не только «пояс безопасности», но и треть непосредственной территории НКР, включая города Шуши и Гадрут. Начиная с этого времени фактически единственным послевоенным преимуществом Армении по сравнению с Азербайджаном осталось пребывание в одной с Россией региональной системе коллективной безопасности (ОДКБ), интеграционном экономическом объединении (ЕАЭС) и наличие прямых обязательств Москвы гарантировать безопасность закавказского союзника в рамках его международно признанных границ.

Насколько эффективно Армения сможет использовать оставшийся военно-политический капитал в регионе, не растратив его по примеру вышеуказанного «пояса безопасности», в который, помимо прочего, за четверть века были вложены огромные финансовые ресурсы (несколько линий обороны с соответствующей инженерной инфраструктурой), покажет время. Очевидно одно — повторение прошлых ошибок, включая ещë одну переоценку собственных возможностей «на земле», может оказаться фатальным для армянской государственности.