Аланские храмы в Карачаево-Черкесии оставили для всех и для никого

После публикации на EADaily статьи «Какие темные силы разжигают гражданский конфликт в Карачаево-Черкесии» Минкультуры России вынесло строгое предупреждение органам КЧР, которые ответственны за состояние древних христианских храмов в КЧР — уникальных памятников государства Алания. Внутри святынь захожие персонажи разводят костры для шашлыков, выламывают из стен кирпичи, пишут на многовековых стенах, что Вася (Петя, Коля, Шамиль) здесь был, приехал оттуда-то. Мера Минкультуры России и выход нашего материала — не следствие и причина, а совпадение. Но, как стало известно спецкору EADaily, материал агентства вызвал в Карачаево-Черкесии резонанс.

Худой мир лучше «маленькой Ичкерии»

Как и предполагалось, аланские храмы оставили в ведении Карачаево-Черкесской Республики — как музейные объекты. Сохранение светского характера древнего архитектурного комплекса — естественная преграда для карачаевских национал-радикалов, давно мечтающих превратить эти храмы в мечети. Россия — не нынешняя Турция. В нашей стране строго охраняются светские принципы государственного управления.

Власти КЧР, Пятигорская епархия РПЦ, национальные общины региона сочли, что нахождение аланского наследия на балансе республики — наиболее оптимальный вариант разрешения вопроса. Когда древнейшими христианскими святынями занимается правительство КЧР, это значит, что доступ к аланскому наследию имеет каждый житель республики — вне зависимости от национальной и религиозной принадлежности. Тем самым сохраняется возможность держать «в балансе» межнациональный мир — хрупкое и самое главное достижение региона в текущий период истории КЧР, не позволяющее региону вернуться в состояние «маленькой Ичкерии», какой КЧР была в начале — середине 1990-х годов.

Аланское наследие — болезненная тема для многих представителей карачаевской постсоветской интеллигенции. Эти представители прямо обвиняют осетинских интеллектуалов в узурпации Северной Осетией правопреемственности от Древней Алании. В 1990-х годах, когда Республика Северная Осетия официально стала называться Аланией, в Карачаево-Черкесии вовсю шла волна стихийного национального возрождения исторического и политического наследия карачаевского народа на Северном Кавказе. Этот процесс происходил по классическому постсоветскому сценарию, когда обыватель не может понять, где подлинные исторические факты, а где только что сочиненный новодел.

Преемственность карачаевцев от аланов — сугубо научный дискуссионный вопрос — в то время вместо университетских аудиторий решался на митингах и съездах карачаевских националистов.

Вопрос с карачаевцами как с прямыми правопреемниками Алании звучал на одной «радиоволне» с вопросом реабилитации карачаевцев после сталинской депортации. «Закон о реабилитации репрессированных народов» 1991 года, автором которого является Руслан Хасбулатов, кроме политической реабилитации, имплицитно предусматривает моральные компенсации российского государства перед депортированными и их потомками.

В случае с карачаевцами эти моральные компенсации — это не только деньги или активы, но и дарование карачаевцам более привилегированного положения внутри КЧР. И даже больше — в этнополитической и экономической структуре Ставропольского края. КЧР и Ставрополье, как и в советские годы, реально один макрорегион. Очень много уроженцев КЧР карачаевской национальности реально живут и работают на Ставрополье, в частности в районе Кавказских Минеральных Вод. Более того, карачаевские националисты считают КМВ историческими землями карачаевского народа, незаконно отторгнутыми Россией в пользу русского казачества. Ничего нового в этой ложной идеологеме нет. Об этом в Политбюро ЦК КПСС сигнализировал председатель КГБ СССР Юрий Андропов, фиксировавший рост антирусских настроений среди карачаевцев в то время, когда официально с высоких советских трибун говорили только о «нерушимой дружбе народов» в Карачаево-Черкесии.

Политическая реабилитация карачаевцев в представлении карачаевских националистов означает пересмотр роли карачаевцев в истории Северного Кавказа начиная с глубокой древности. Само собой, с начала существования аланской цивилизации. А это ни много ни мало II тысячелетие до нашей эры. Следы аланской цивилизации ученые обнаруживают в истории скандинавских викингов, государств кельтов и бриттов в туманном Альбионе. Для малого народа России, каким являются карачаевцы, иметь такую генеалогию более чем почетно. Но это же и несет в себе зачатки национал-шовинизма, который на Северном Кавказе обычно заканчивается стандартно — войной всех против всех.

То, чего хотят карачаевские «революционеры», — деструктивная ревизия всего российского кавказоведческого и востоковедческого наследия, которое собиралось и кодифицировалось веками. Ничего хорошего эта «революция» России не несет. В таком случае историческая наука превращается в Козетту в рабстве у новых Тенардье, сиречь национал-шовинистов. Соседние с этими экстремистами народы ставятся в положение топлива, на котором национал-шовинисты разжигают костер межнациональных конфликтов.

Националистический «Конгресс карачаевского народа» (ККН), необоснованно присвоивший себе право говорить от лица всех карачаевцев России, уже настроил против себя очень многих черкесов, абазин, осетин и русских в КЧР. Некоторые осетины или представители казачества в КЧР, устав от узконационалистической риторики ККН, иногда говорят на полном серьезе: «Карачаевцев как народа никогда не существовало». ККН своими геополитическими претензиями ставит под удар свой собственный народ. Но в этом тоже ничего нового нет. Вспомним Джохара Дудаева, который ради своих политических хотелок был готов воевать против России, пока не погибнет последний чеченец.

Чтобы избежать этой пахнущей кровью турбулентности, сохранить в КЧР относительно стабильную национальную и политическую конфигурацию, аланские храмы оставили в республиканской собственности. Находясь в КЧР, корреспондент EADaily услышал от местных общественников следующее. Узнав, что ни Пятигорская, ни Владикавказская епархии РПЦ не претендуют на эти храмы, в «Конгрессе карачевского народа» вздохнули с облегчением. Однако же в ККН поняли: правительство КЧР с ними считается, ссориться лишний раз не желает, чтобы не иметь проблем. Тем самым официальный Черкесск дает карачаевским националистам оперативный простор для маневров.

Более того, при общении с местными экспертами выяснилось следующее. Власти региона — в мягкой форме — запретили экспертам и общественникам республики педалирование проблемы с аланскими храмами в медиасфере. Например, местные историки, когда хотят поговорить на эту тему с федеральной прессой, все свои интервью обязаны согласовывать со своим руководством. Вплоть до того, чтобы давать на согласование расшифровки своих ответов на вопросы журналистов. По логике админресурса, ученое начальство потом доводит черновые интервью своих сотрудников до сведения управления внутренней политики в администрации главы КЧР.

Ничего эстраординарного. Отдающая годами брежневского «застоя» перестраховка, с мотивацией «что угодно, лишь бы не было войны». Говоря языком психологии, такая ситуация сродни тому, как если бы поссорившиеся супруги или друзья сохраняли видимость мира, сознательно накладывая друг на друга запрет на обсуждение ссоры между собой и с окружающими. В бытовом плане такая позиция — вытеснение конфликта в подсознание, но не его разрешение, которого можно добиться только путем диалога между конфликтующими сторонами. Но это в бытовом плане…

На старого верблюда громоздят солому

Аланские храмы — культурные памятники не только общероссийского, но и мирового значения. Чтобы обеспечить им достойное существование и дальнейшую жизнь для потомков, нужны колоссальные денежные средства. Карачаево-Черкесия является дотационной республикой. В структуре профицита бюджета на 2022 год дотации из Москвы значительно превышают налоги с предпринимателей и НДФЛ — одну из главных доходных статей экономики региона. Для КЧР, как и для многих других дотационных регионов России, характерен «серый» уклад: когда число предпринимателей растет, при этом большинство из них всеми правдами и неправдами укрываются от налогов.

Чтобы никто на стенах аланских храмов не писал: «Здесь был Вася», нужно, чтобы этим древним святыням дали достойный статус, который повлечет за собой надлежащую охрану, создание вокруг инфраструктуры международного класса для туристов и паломников.

Республиканский бюджет не в состоянии не просто отреставрировать аланские храмы и создать вокруг них достойную туристическую инфраструктуру международного класса. Все это встало бы в десятки миллиардов рублей. Государственный долг КЧР на июль текущего года — около 5,5 млрд рублей, в бюджетном балансе 2021 года расходы превысили доходы, а реальный профицит (без дотаций) составил крайне незначительную сумму.

Нести на себе бремя содержания аланских храмов КЧР нельзя и по законодательству. Федеральные законы запрещают, чтобы бюджеты дотационных регионов расходовались на нужды, не связанные с социально-экономическими проблемами этих регионов. Грубо говоря, дотационному региону нельзя строить в своей столице православный кафедральный собор, когда в регионе тысячи людей не имеют работы и достойного жилья. КЧР — единственная республика на Северном Кавказе, в чьей столице нет аэропорта, столь нужного региону и его жителям. Вопрос с аэропортом — одна из больных региональных проблем. Эти проблемы годами накапливались и переплетались, в результате чего получился запутанный до невозможности клубок.

Планы и кланы

Аланские храмы в хозяйственном отношении относятся к «Аланскому христианскому центру» (АХЦ), входящему в структуру местного Министерства туризма, курортов и молодежной политики (Минтуризма). Создание в 2018 году АХЦ широко анонсировалось в то время на всероссийском молодежном форуме «Машук» — как драйвер по развитию в КЧР деловых и социальных молодежных проектов, которые предотвратят массовую миграцию активной молодежи из республики.

В 2018 году, когда глава КЧР Рашид Темрезов распорядился создать АХЦ, Минтуризма КЧР возглавлял вице-премьер республики Анзор Эркенов. Эркенов — родственник влиятельного в прошлом бизнесмена из КЧР Алия Каитова, зятя экс-президента КЧР Мустафы Батдыева. В теневой политической структуре КЧР семью Батдыева называют еще кланом Батдыева — Каитова, этот клан, по словам общественников КЧР, до сих пор реально управляет целыми секторами в экономике региона. Отношение к клану Батдыева — Каитова имеет нынешний глава КЧР Рашид Темрезов. В президентство Батдыева (2003−2008) Темрезов был гендиректором государственных учреждений, отвечавших в правительстве КЧР за ЖКХ, строительство и энергоснабжение. Эти финансово выгодные сферы власти КЧР не могли доверить человеку «не из клана».

В 2021 году Алий Каитов отбыл наказание в колонии строгого режима за убийство в 2004 году депутата парламента КЧР Расула Богатырева и шестерых его друзей, местных бизнесменов. Анзор Эркенов сейчас подозревается в совершении преступления коррупционного характера. В бытность вице-премьером Эркенов предоставлял субсидии на покупку жилья людям, которые по закону не имели на это никакого права.

АХЦ с начала существования этого бюджетного учреждения возглавляет Ахмат Эркенов. В КЧР не бывает такого, чтобы носители одной и той же карачаевской, черкесской, абазинской фамилии не состояли в родстве. Эркеновы — влиятельный карачаевский клан в структуре местной власти, разве что меньшего масштаба, чем клан Мустафы Батдыева.

По идее, «Аланским христианским центром» должен управлять специалист по христианству на Северном Кавказе, историк или культуролог. Специфика АХЦ предполагает, что глава АХЦ — православный или же христианство ему близко по духовному складу. Ахмат Эркенов — далекий от истории и культурологии хозяйственник, выходец из животноводческого бизнеса. В плане религии он — формальный мусульманин, для которого ислам является атрибутом карачаевской идентичности.

Вся надежда на Владимира Путина

То, как АХЦ под руководством Эркенова обеспечивает сохранность аланского наследия, вызывает недовольство не только у приезжих паломников и туристов, которым тошно видеть неприкрытое надругательство над древнейшими христианскими храмами России и бесхозяйственность ответственных за храмы местных учреждений. Возмущаются и неравнодушные карачаевцы.

«Мы горды тем, что в нашей республике находятся древнейшие в России христианские храмы, памятники истории и культуры международного значения, сравнимые с христианским наследием Европы и Ближнего Востока. Гордимся — и дальше что? Это уникальное наследие надо беречь для потомков на достойном уровне, чтобы потомки с гордостью и благоговением посещали эти священные места, показывали их своим детям, внукам и правнукам. Руководство Карачаево-Черкесии давно в курсе удручающего состояния этих святынь. Но что могут сейчас сделать правительство и глава республики? Храмы — на балансе республики, бюджет КЧР расписан до копейки. Я 25 лет работал в парламенте республики, знаю, что такое обсуждение и принятие бюджета», — сказал корреспонденту EADaily бывший зампред парламента КЧР Руслан Хабов, заслуженный юрист республики.

Памятники вроде аланских храмов в теории должны охранять полицейские из вневедомственной охраны или профессиональные ЧОПы. Бюджеты республики и администраций районов КЧР, где расположены храмы, оказались неспособны поставить на охрану храмов и нелицензированных сторожей.

По словам Руслана Хабова, причина этого кроется в сугубо экономической, бюджетной плоскости.

«Я надеюсь, что со временем изыщутся средства на достойную охрану и реставрацию этих святынь. Возможно, глава КЧР Рашид Темрезов будет просить помочь в этом вопросе Москву», — говорит Хабов.

Он напомнил, что в Москве рассматривают возможность включения КЧР в оргкомитет по празднованию 1 100-летия крещения Аланского царства. Этот факт, по словам Хабова, в перспективе может означать, что аланским храмам в Москве уделят такое же значение, как в 2011—2015 годах уделили 5 000-летию Дербента. На юбилейный проект, который должен был превратить Дербент в краткие сроки из города-помойки в международный культурный туристический центр, Москва только первоначально выделила 1,2 млрд рублей из федерального бюджета. Это — без учета вложений от крупного бизнеса и других источников внебюджетных средств.

«Все это — лишь мои догадки. Какая реально будет политика у главы республики по храмам в 2022 году, ни я, ни кто другой в республике сказать точно не может. Но здравая логика подсказывает, что заниматься аланскими храмами должен федеральный центр и глава КЧР попросит Москву об этом. Это памятники не только республиканского значения. По всей России федеральный центр участвует в таких культурных проектах, этим лично занимается президент России Владимир Путин, который ни одну деталь не оставляет без своего внимания. Чем Карачаево-Черкесия хуже других регионов России?» — говорит Хабов.

Гладко было на бумаге, да забыли про коррупцию

То, что вандалы разжигают в аланских храмах костры, бьют там бутылки, пачкают стены своими автографами, — это еще не самое худшее, говорит Руслан Хабов. По его словам, сейчас энтузиасты из местного населения что-то стараются ремонтировать, чистить, приводить в порядок.

«А лет 15−20 назад этими храмами никто не занимался. Экстремисты-пропагандисты межнациональной и межрелигиозной розни расстреливали эти святыни из стрелкового оружия», — вспоминает он.

По словам Хабова, запущенность аланских храмов вытекает также из экономической непрозрачности в отношениях между Москвой и регионами СКФО. Хабов напомнил о том, что в разные годы правительство РФ утверждало постановления о развитии социально-экономической сферы в СКФО, выделяло под это значительные бюджеты. В 2014 году в правительстве РФ было создано Министерство по делам Северного Кавказа (Минкавказ). В 2010 году учредили должность ответственного за Северный Кавказ федерального вице-премьера, которым до 2018 года был Александр Хлопонин. Хлопонин оказался первым и последним вице-премьером РФ такого рода. Минкавказ ликвидировали в 2020 году, ликвидации предшествовала специальная ревизия Генпрокуратурой РФ деятельности Минкавказа и связанных с ним учреждений.

Весной этого года правительство России упразднило «Корпорацию развития Северного Кавказа» (КРСК) — по причине коррупциогенности и неэффективности работы КРСК. Грандиозные планы КРСК в Карачаево-Черкесии, которые, по замыслу руководства корпорации, должны были превратить дотационный регион в богатый регион-донор, так и остались на бумаге.

Эффективному финансированию развития КЧР, где бы не было коррупции, должно содействовать постановление правительства России № 1600 о трансфертах между бюджетами субъектов федерации, принятое в декабре 2019 года. Как говорит Руслан Хабов, это постановление в КЧР работает.

«Но работает только теоретически. Выделенные правительством России деньги на развитие в КЧР инфраструктуры горных аулов, социально важных объектов в райцентрах КЧР и на другие жизненно важные аспекты не дошли по назначению в полном объеме», — подчеркнул Хабов.

Одеяло — на себя!

Возрождение аланского христианского наследия в КЧР возможно при единении всех здоровых сил региона, отмечает эксперт. А эти силы сейчас разбрелись по разным «квартирам». Каждая группа общественных и национальных активистов позиционирует себя единственным выразителем интересов какой-то национально-общественной среды. По оценкам общественников КЧР, местные русские — самая разобщенная этническая группа. Но нет единства и среди самого крупного по численности этноса региона — карачаевцев. Националисты из «Конгресса карачаевского народа» позиционируют себя единственными представителями интересов карачаевцев, не являясь таковыми по факту. Но так вышло, что по всем вопросам, которые касаются карачаевцев, медийный прайм-тайм в КЧР и за ее пределами выделен под нужды ККН. Будто других карачаевских объединений в республике никогда не было.

Дело в том, что ККН — удобный и предсказуемый контрагент для властей КЧР и управляющих регионом карачаевских кланов, утверждают опрошенные корреспондентом EADaily общественники из КЧР разных национальностей. По их словам, в критические для властей моменты ККН аккумулирует и выбрасывает в пространство массивы накопленного годами социального и политического недовольства карачаевцев. Выхлопы этих политических фрустраций сотрясают воздух, создают пиар руководству и спонсорам ККН. Властям же от этого нет никакого вреда. Скорее наоборот. Местная вертикаль тем самым демонстрирует Москве свою показную незаменимость.

Руслан Хабов — карачаевец, глава общественной организации «Къарачай-Алан Халкъ».

«Когда мы регистрировались в 2012 году, то объединили пять из одиннадцати или десяти существовавших тогда в КЧР карачаевских организаций. Уставная цель была конструктивно выражать интересы карачаевского народа, способствовать развитию республики, гармонизировать межнациональные отношения. „Конгресс карачаевского народа“ не захотел тогда к нам присоединиться. Карачаевцы разъединены. Что нам мешает объединиться, чтобы работать вместе на благо республики и всей России? А что мешает всем общественным и политическим организациям России забыть свои дрязги и вместе работать? Ничто не мешает. Работать только над этим вместе надо. А делать это никто не хочет. Каждый поет свою песню», — отметил Хабов.

Вопрос с аланскими храмами, все публичные дискуссии на этот счет в КЧР аккуратно заморозили. Аланское наследие остается на балансе региона. В бюджете региона нет дополнительного финансирования на эту статью расходов. В итоге получается, что за храмами следят не чиновники, а энтузиасты, которым националисты из ККН то и дело ставят палки в колеса. Республиканские власти займутся храмами в случае политического и финансового содействия со стороны федерального центра. А когда Москва начнет это содействие и будет ли оно вообще, как говорят мусульмане, «только один Аллах знает».

За этот неопределенный промежуток времени с аланским наследием в КЧР может произойти все что угодно. От хорошего до самого плохого.

Артур Приймак, Карачаево-Черкесия