Три разлома: ЛГБТ, миграция и коронакризис угрожают целостности ЕС

После принятия венгерским парламентом закона о запрете ЛГБТ-пропаганды чиновники Евросоюза и лидеры западноевропейских стран обрушились на Будапешт со шквалом негодования. И. о. премьер-министра Нидерландов Марк Рютте сказал, что Венгрии «больше нечего делать в ЕС», призвав ее покинуть объединение. А министр иностранных дел Люксембурга Жан Ассельборн даже призвал к проведению общеевропейского референдума, на котором граждане ЕС ответили бы на вопрос, стоит ли и дальше терпеть присутствие Орбана в ЕС.

Станет ли венгерский прецедент толчком для развала Евросоюза? Какие страны лидируют в списке кандидатов на выход из международного объединения? И какие центробежные силы разрывают ЕС прямо сейчас? Об этом на страницах «Политики сегодня» пишет Никита Селивестру.

Культурно-идеологический разлом

Восточная Европа в плане ценностей разительно отличается от Западной. Восток более консервативен и религиозен, чем Запад. Семнадцать стран, подписавших резолюцию, которая осуждает Венгрию за принятый закон, расположены преимущественно в Западной Европе. Страны Восточной Европы (за исключением наиболее зависимых от Запада экономик) отказались подписывать этот документ.

Как отмечает старший научный сотрудник ИМЭМО РАН Дмитрий Офицеров-Бельский, восточные европейцы считают себя настоящими европейцами, носителями тех ценностей, которые формировались на протяжении более тысячи лет. Те ценности, которые пропагандирует Западная Европа, в их представлении, не имеют ничего общего с европейской культурной традицией.

Кроме того, страны Восточной Европы находились по другую сторону железного занавеса, и их граждане хорошо помнят, что значит пребывать под властью надгосударственного блока в положении неравноправного члена.

Венгерский премьер Орбан не забыл, что начинал политическую карьеру с антикоммунистического кружка, где призывал народ помнить о жертвах советского режима. Раньше свою волю Польше и Венгрии диктовал советский гегемон. Теперь такая же угроза суверенитету восточноевропейских стран исходит от Запада.

«Мы поставим венгров на колени. Они должны разделить с нами ценности Евросоюза!» — объявил Рютте.

Вероятно, он не понимает, как сильно подобные высказывания могут сплотить восточных европейцев, которых всего несколько десятков лет назад СССР тоже заставлял разделять ценности коммунизма.

Депутат от правящей в Польше партии «Право и справедливость» Ядвига Вишневска напомнила Еврокомиссии о праве стран-членов «на свои решения в сфере образования, защиты детей, законотворчества».

В защиту права на самоуправление выступил и президент Литвы Гитанас Науседа. Он отказался ставить подпись под резолюцией, осуждающей венгерский закон, заявив, что вопросы о признании однополых браков Литва намерена решать как суверенное государство и «не потерпит, чтобы ей давали указания».

Президент Словении, которая с 1 июля приняла председательство в ЕС, считает, что Брюссель применяет слишком жесткую риторику в отношении Будапешта. А премьер-министр этого западнобалканского государства заявил:

«Если вы считаете, что ЕС, который сейчас состоит из 27 стран, всего через пару лет или десятилетий превратиться в плавильный котел, где все думают одинаково — то подумайте еще раз; такой взгляд слишком идеалистичен».

Со стороны Брюсселя посыпались камни и в «буйную Варшаву». 5 июля так же, как и против Венгрии, против нее была инициирована юридическая процедура по устранению нарушений прав ЛГБТ. Претензии к Польше выдвинуты из-за того, что ее власти не смогли полностью и должным образом отреагировать на появление «зон, свободных от ЛГБТ-идеологии», принятых в 100 регионах страны.

Однако сколько бы не грозили евробюрократы кулаком, они не могут исключить Венгрию и Польшу из ЕС: статья 50-я Договора о Европейском союзе, регулирующая выход государств из состава сообщества, предусматривает лишь возможность добровольного выхода каждой из членов.

А сами поляки и венгры выхода из ЕС не хотят: уж слишком велика экономическая выгода. По данным опроса от Pew Research center, 67% венгров и 84% поляков положительно относятся к Евросоюзу.

Как коронакризис вскрыл разногласия с нетто-плательщиками

В начале пандемии страны ЕС придерживались стратегии «каждый за себя», что вызывало недовольство в государствах, наиболее сильно пострадавших от пандемии. Президент Франции Эммануэль Макрон тогда сказал, что «на карту поставлено выживание европейского проекта», и что отсутствие взаимной поддержки может обернуться развалом Шенгенской зоны. А президент Чехии Милош Земан высказался о «неспособности ЕС к координационным действиям».

Позднее споры вокруг «фонда восстановления» для борьбы с последствиями COVID-19 раскололи страны ЕС на два лагеря. «Бережливая четверка» (Австрия, Дания, Швеция и Нидерланды) выступила за понижение субсидий наиболее пострадавшим от первой волны пандемии странам и за замену безвозмездных выплат на кредиты. В итоге Брюссель пошел на «болезненный, но ответственный компромисс», как его назвала Меркель. Размер субсидий был снижен с 500 млрд до 390 млрд евро, а объем займов, напротив, был увеличен с 250 до 350 млрд.

«Достигнутый по итогам саммита компромисс — это не победа. Это тяжелый шаг в европейской интеграции, который не сулит ничего „розового“ и хорошего в ближайшее время», — считает заместитель декана факультета мировой экономики и мировой политики НИУ ВШЭ Андрей Суздальцев.

По его оценкам, эта конфронтация вскрыла «колоссальное недоверие стран ЕС друг к другу».

С одной стороны, Италия и Испания, и так оскорбленные тем, что Евросоюз не оказал им своевременной помощи в критические первые месяцы пандемии, теперь окончательно удостоверились в «отзывчивости» своих европейских партнеров. Тогдашний премьер Италии Джузеппе Конте и вовсе заявил, что его голландский коллега Рютте «понесет ответственность за то, что блокировал эффективный европейский ответ на Covid-19».

И это на фоне относительно низкого уровня одобрения ЕС в итальянском обществе (58%) и высокой популярности правых партий, которые в целом скептически настроены по отношению к объединению. Совокупный рейтинг трех ведущих правых партий Италии составляет около 50%. Велика вероятность их прихода к власти после следующих выборов в 2022 году. В таком случае у Брюсселя появится новая головная боль в виде очередной Польши и Венгрии, но уже на Апеннинах.

С другой стороны, «бережливой четверке» все равно приходится восстанавливать пострадавшие страны за свой счет. Что, несомненно, подогревает среди граждан ее стран евроскептические настроения, которые совсем недавно были популярны в этих государствах.

Евроскептицизм был свойственен Нидерландам, Австрии и Дании еще до миграционного кризиса 2015 года. Причина в том, что эти страны являются нетто-плательщиками Евросоюза, то есть государствами, чей вклад в бюджет ЕС превышает выплаты из его кассы. Прошлогодний спор вокруг «фонда восстановления» лишь вскрыл давно существовавшие разногласия, которые так и не были разрешены.

Жители Дании не любят ЕС еще и потому, что они крайне тяжело мирятся с необходимостью следовать решениям Брюсселя и выполнять приговоры различных европейских судов. Они привыкли к верховенству постановлений их собственного парламента. Вообще, как объясняет политолог Ребекка Адлер-Ниссен, датчанам еще с XIX века свойственна боязнь попасть под влияние иностранных государств и блоков.

Опрос, проведенный накануне референдума по выходу Британии из ЕС, показал, что 30% датчан предпочли бы остаться в ЕС, 27% - покинуть союз, а 34% хотели бы «подождать и посмотреть, что выйдет из Brexit». Пока британскую экономику лихорадило, евроскептические настроения не только в Дании, но и по всей Европе теряли популярность. По данным опроса 2019 года, поддержка сохранения членства в ЕС выросла в Дании до 66%. А число сторонников выхода из объединения снизилось до 22%.

В 2017-м соцопрос от Bruges Group показал, что 56% голландцев симпатизируют выходу из ЕС. Однако первичные результаты Brexit испугали многих европейцев. В результате прошлогодний опрос в Нидерландах показал, что лишь 25% их граждан хотят покинуть ЕС. Остальные 75% — за сохранение членства в союзе. Но в последний год, когда экономика Британии начала стабилизироваться, Рютте вместе с большинством голландцев стал активнее выступать за суверенизацию страны.

Катастрофа, которую пророчили британской экономике из-за Brexit, так и не случилась. В апреле несколько крупных инвестбанков существенно подняли прогноз по росту британского ВВП на этот и следующий годы, отмечая, что экономика страны будет восстанавливаться от последствий COVID-19 быстрее, чем ожидалось ранее.

«Все были слишком пессимистичны по отношению к Великобритании, — цитирует The Daily Telegraph аналитика инвестбанка Jefferies Дэвида Оуэна. — Сейчас мы ожидаем „пружинного“ восстановления и считаем, что в 2022 году Великобритания обгонит США по динамике ВВП, показав рост на 7,6%».

Это означает, что «британскую страшилку» станет сложнее использовать для подавления евроскептических настроений в ЕС. Успехи Соединенного Королевства могут вернуть к евроскептицизму тех, кто еще недавно отказался от него в связи с теми неудачами Британии, с которыми она столкнулась в первые годы после принятия решения покинуть Евросоюз.

Миграционный кризис 2.0

Также в Британии, Дании, Нидерландах и Австрии не хотят принимать мигрантов. Эти страны очень болезненно отнеслись к политике «открытых границ» Евросоюза и к квотам на распределение беженцев по странам ЕС. Австрия и Дания приняли лишь небольшое число беженцев. А Британия во многом из-за этого вопроса и вовсе покинула Евросоюз.

Первая волна миграции 2015 года спровоцировала война в Сирии. Сейчас из-за наступления Талибана* ^{(организация запрещена в РФ)} в Афганистане на Европу надвигается вторая.

Наплыв беженцев еще толком не начался, а у европейских лидеров уже появились разногласия. В недавнем интервью газете «Bild» канцлер Австрии Себастьян Курц выразил мнение, что проблемы Афганистана нельзя решить, принимая большое количество людей в Германию и Австрию, как в 2015-м.

В первый год миграционного кризиса Австрия была второй страной после Германии по количеству принятых беженцев, что отразилось на настроениях консервативной части общества. Именно антииммигрантская риторика позволила Курцу одержать победу на парламентских выборах 2017 года. Он не требует выхода из ЕС, но выступает «против углубления интеграции членов Евросоюза», а также пытается реформировать ЕС.

Согласно последнему опросу, за выход из союза выступают 35% австрийцев, против — 56%.

Также в своем недавнем интервью Курц объявил о продолжении последовательной политики депортации мигрантов из Австрии, даже если талибы в Афганистане возьмут под свой контроль другие части страны.

В то же время Меркель, напротив, высказалась за привлечение в Германию афганских гуманитарных работников, которые поддерживали немецкие подразделения, а также за «помощь тем, кто в ней нуждается».

Политика «открытых границ» также разжигает евроскептицизм в Польше, Венгрии и Чехии.

В последней неприязнь к ЕС обусловлена еще и нерациональным использованием европейской помощи. Она не стала ярким примером «выгоды сотрудничества с ЕС», а лишь разозлила граждан своим расточительством и коррупционными рисками. Вот уже почти два десятилетия страной правят президенты-евроскептики, и за это время чешское правительство не раз критиковало инициативы Брюсселя, что поднимало в обществе республики неприязнь к Евросоюзу. Даже на фоне пугающего примера, подаваемого Британией, в 2019-м 43% чехов отрицательно относились к Евросоюзу.

В сентябре 2015-го Вышеградская группа (Польша, Чехия, Венгрия и Словакия) опубликовала совместное заявление, в котором говорилось, что «любое предложение [ЕС], ведущее к обязательной и постоянной квоте для мер солидарности, будет неприемлемым».

Этот принципиальный для восточноевропейских стран вопрос наткнулся на непримиримую позицию Брюсселя. В 2017-м занимавший тогда пост председателя Европейского совета Дональд Туск сказал, что если польское правительство не примет участия, то «это повлечет за собой неизбежные последствия». Польское правительство отреагировало яростно, предложив провести референдум по вопросу о согласии поляков принять беженцев, и даже угрожало подать на Еврокомиссию в суд.

Но наиболее сильны евроскептические настроения все-таки во Франции. Там к Евросоюзу отрицательно относятся 47% граждан и только 51% - положительно. Во-первых, потому что Франция входит в число нетто-плательщиков. А во-вторых, так как Франция чаще других стран Европы встречается с проявлениями радикального исламизма, что побуждает французов требовать строгого контроля над миграцией.

Марин Ле Пен, которая выбилась в большую политику благодаря своей жесткой позиции по миграции, обогнала Макрона по рейтингам и теперь может победить его даже во втором туре выборов, которые состоятся в 2022 году. Ле Пен теперь уже не выступает за Frexit, но твердо поддерживает идею преобразования ЕС в «Европу отечеств».

Евроскептицизм будет набирать силу в ближайшие годы в связи с новым миграционным кризисом, нормализацией британской экономики и усугублением идеологического разрыва между Западом и Востоком. Однако говорить о том, что какая-то из стран может покинуть ЕС пока не приходится, так как во всех странах союза еврооптимисты в большинстве.

*Террористическая организация, запрещена на территории РФ