Солнечный удар по советскому наследию: куда ведет зеленый бум в энергетике Армении?

В ближайшие несколько лет структура энергетики Армении, унаследованная от советских времен, может принципиально измениться. Власти страны последовательно делают ставку на развитие нетрадиционной, прежде всего солнечной, генерации, расширяя сотрудничество с зарубежными инвесторами.

Самую большую солнечную электростанцию в Армении, заявленная мощность которой лишь вполовину меньше мощности АЭС в Мецаморе, собирается построить компания Masdar, принадлежащая суверенному фонду ОАЭ Mubadala. Еще один крупный солнечный проект в Армении реализует испанская компания, входящая в структуру одного из крупнейших частных холдингов Саудовской Аравии. Арабы заинтересовались и таким перспективным сегментом экономики Армении, как авиаперевозки: несколько дней назад эмиратская компания Air Arabia объявила о намерении восстановить национальную армянскую авиакомпанию. Для ослабленной прошлогодней войной и коронавирусом Армении все это, несомненно, исключительно важные инициативы. Но перспективы утраты контроля над инфраструктурными отраслями в очередной раз напоминают об очень скромных возможностях страны мобилизовать внутренние инвестиции, а у сторонников развития «большой» энергетики Армении бум солнечных проектов вызывает слишком много неудобных вопросов.

Электричество, которое будет производить солнечная электростанция (СЭС) «Айг-1» окажется дешевле, чем генерация Армянской АЭС, заявил глава Фонда государственных интересов Армении (ANIF) Давид Папазян при подписании соглашения с эмиратской компанией Masdar. Проект планируется реализовать в Арагацотнской области на северо-западе Армении, размер вложений в него оценивается в $ 174 млн — по утверждению Папазяна, это будет самая крупная единовременная иностранная инвестиция в зеленую энергетику в регионе и второй по стоимости проект внешних инвесторов в истории современной Армении. Установленная мощность СЭС составит 200 МВт — почти половина мощности АЭС в Мецаморе (407,5 МВт).

Эмиратское начинание имело непростую судьбу. Компания Masdar обратилась к правительству Армении с предложением построить солнечные электростанции совокупной мощностью 400 МВт с инвестициями $ 300−320 млн два года назад, но после подписания рамочного соглашения в ноябре 2019 года возникли разногласия по поводу тарифов для будущего энергообъекта. Эмиратский инвестор первоначально предложил ставку в размере $ 0,0299 за киловатт-час, однако для окончательного утверждения проекта ему требовалось пройти через конкурентный тендер. И здесь свое слово сказали власти Еревана, которые не согласились с заявленным тарифом и выставили на конкурс собственную заявку.

В итоге эмиратской компании пришлось согласиться на тариф $ 0,029 за киловатт-час, а приступить к строительству СЭС быстро не удалось — победителем тендера Masdar была объявлена только в начале нынешнего июля. Любопытно, что за время, прошедшее в дискуссиях с армянскими властями, ей удалось продвинуть аналогичный солнечный проект мощностью 200 МВт в южной части соседнего Азербайджана — соглашение по нему было подписано в мае прошлого года. В Армении эмиратская компания обещает построить СЭС «Айг-1» к 2025 году, параллельно будут идти переговоры о реализации второго такого же проекта.

Masdar не была первопроходцем крупноформатной солнечной энергетики в Армении — она шла по пути, проложенному испанской компанией Fotowatio Renewable Ventures (FRV), которая входит в структуру многопрофильного холдинга Abdul Latif Jameel, одного из старейших частных конгломератов Саудовской Аравии, ведущего свою историю с 1945 года. Еще в середине прошлого десятилетия FRV анонсировала проект строительства первой крупной в Армении СЭС «Масрик-1» мощностью 55 МВт на территории Гегаркуникской области страны. В рамках этого проекта сначала был подписан долгосрочный контракт о будущих закупках электроэнергии с «Электрическими сетями Армении», а в нынешнем марте было достигнуто окончательное соглашение о финансировании с участием армянского Америабанка, Международной финансовой корпорации (IFC), входящей в группу Всемирного банка, и Европейским банком реконструкции и развития (ЕБРР). Стоимость создания СЭС «Масрик-1» оценивается примерно в $ 38 млн, станция должна обеспечивать 120 млн киловатт-час электроэнергии в год.

Интерес международных инвесторов к солнечной Армении определяется многими факторами. Прежде всего, потенциал развития солнечной энергетики в стране действительно очень высок. Например, в обосновании проекта «Айг-1» говорится, что 500 гектаров земли, которые планируется выделить для строительства СЭС, непригодны для сельского хозяйства, но повышенный уровень солнечной радиации на этой территории позволяет рассчитывать на эффективное производство электроэнергии.

Но главный стимул для развития солнечной энергетики в Армении все же имеет политический характер: несколько лет назад власти сделали осознанный выбор в пользу этого сегмента для энергообеспечения внутренних потребностей страны. В апреле 2018 года заместитель министра энергетики и природных ресурсов Армении Айк Арутюнян представил план, согласно которому к 2030 году собственный спрос на электроэнергию будет обеспечиваться за счет АЭС и возобновляемых источников энергии (ВИЭ) с большим перевесом в пользу последних (70/30%), а электричество, вырабатываемое из газа на теплоэлектростанциях, будет экспортироваться. Эти намерения более чем успешно пережили состоявшееся всего через несколько дней падение президента Сержа Саргсяна.

Исходно, еще в середине прошлого десятилетия, для привлечения инвесторов в солнечную энергетику Армении были установлены очень привлекательные тарифы — порядка $ 0,11 без НДС за киловатт-час. О масштабе дебютных проектов можно судить по одной из первых армянских СЭС, открывшейся в конце 2017 года в Армавирской области неподалеку от границы с Турцией — ее мощность составила всего 1 МВт, а инвестиции — $ 850 тысяч.

Первоначальная квота мощности в 10 МВт была быстро выбрана, после чего власти Армении объявили второй раунд солнечных проектов — с совокупной мощностью уже в 100 МВт и тарифом 28 драмов ($ 0,058 включая НДС) за киловатт-час при гарантированной покупке электроэнергии «Электрическими сетями Армении» в течение 20 лет. Несмотря на двукратное снижение тарифа, инвесторы нашлись и на сей раз — в частности, немецкая компания Das Enteria Solarkraftwerk объявила о строительстве СЭС вблизи озера Севан. Но в целом это также были главным образом относительно небольшие инициативы — в рамках квоты 100 МВт было заявлено 27 проектов с вводом в эксплуатацию в 2020−21 годах.

Эмиратский проект «Айг-1» — начинание совершенно иного масштаба — вписался уже в третье «окно» с еще меньшим тарифом, но и он, судя по настойчивости инвесторов, сулит хорошую рентабельность. Кроме того, компания Masdar смогла выторговать исключительно выгодные для себя условия государственно-частного партнерства: в проекте ей будет принадлежать 85% акционерного капитала, а остальные 15% получит фонд ANIF — основанной в 2019 году госструктуре, занимающейся привлечением прямых иностранных инвестиций в Армению.

Пока солнечная энергетика в Армении растет от низкой базы, поэтому статистика фиксирует впечатляющую динамику нового сектора. В прошлом году, по данным Статкомитета Армении, уже работающие в стране солнечные установки увеличили объемы производства электроэнергии на 59%, до 21,3 млн киловатт-час, хотя в общем энергобалансе страны это все еще капля в море — совокупная выработка электроэнергии в Армении в 2020 году составила 7 723 млн киловатт-часов.

Однако бум солнечных проектов в Армении вызывает восторг далеко не у всех. Например, известный специалист по армянской энергетике, доктор политических наук Ваге Давтян считает, что заявления о дешевизне электроэнергии СЭС в сравнении с АЭС — это очередная доля популизма, предлагаемая нынешними властями страны и аффилированными с ней кругами с целью нанесения очередного удара по одному из ключевых компонентов национальной безопасности Армении.

Поэтому ставку на развитие солнечной энергетики необходимо рассматривать в контексте событий вокруг Армянской АЭС, для которой приближается час «Х» — завершение срока эксплуатации, назначенное на 2026 год. Еще в конце 2019 года министр территориального управления Армении Сурен Папикян заявил, что срок работы АЭС может быть продлен еще на десять лет, однако никаких конкретных мер в этом направлении с тех пор предпринято не было. Более того, в прошлом июне правительство Армении отказалось от российского кредита для завершения работ по продлению сроков эксплуатации АЭС до 2026 года, решив использовать для этого средства госбюджета. Этот шаг, считает Ваге Давтян, стал логичным продолжением той позиции в отношении АЭС, которую занял лидер «бархатной революции» 2018 года Никол Пашинян, вскоре после прихода к власти заявивший о наличии более 500 лишних рабочих мест на станции. И хотя главную роль в модернизации АЭС продолжает играть «Росатом», отказ от российского кредита, по сути, перевел стратегический энергодиалог Москвы и Еревана в сугубо коммерческую плоскость, добавляет армянский эксперт.

«Сегодня практически все соседи Армении нацелены на развитие ''мирного атома'': динамично развивают атомную энергетику Турция и Иран, Баку ведет переговоры с Москвой о строительстве первой АЭС в Азербайджане, — напоминает Давтян. — На этом фоне политика ''атомной дискриминации'', проводимая в Армении, вызывает серьезные опасения. Электроэнергия, вырабатываемая на СЭС, возможно, и будет дешевле — все зависит от политики правительства и тарифного регулирования. Однако ошибочно рассматривать АЭС сугубо в коммерческом контексте. АЭС — это прежде всего стратегический статус, который столь необходим сегодня Армении».

К тому же, добавляет Ваге Давтян, ключевые проекты, нацеленные на развития ВИЭ, по-прежнему находятся на уровне бумажной волокиты и политической риторики. Например, проект СЭС «Масрик-1» был инициирован еще в 2016 году, первоначально его планировалось реализовать к 2020 году, а теперь срок сдачи перенесен на 2025 год. За это время проект оброс рисками: станция должна быть возведена в селении Мец Масрик, которое находится в непосредственной близости от переданного после прошлогодней войны Азербайджану Карвачарского (Кельбаджарского) района, а в ходе боевых действий не раз подвергалось обстрелам турецкими и азербайджанскими беспилотниками. Серьезно затягиваются и сроки реализации проекта «Айг-1»: совсем недавно правительство Армении увеличило их со 180 дней с момента подписания инвестиционного соглашения до 545 дней.

«Думаю, реализация этого проекта будет максимально отодвигаться с учетом постоянно возрастающих рисков и угроз безопасности, которые сегодня существуют в Армении. Для реализации таких крупных инфраструктурных инициатив необходим здоровый инвестиционный климат, а он в Армении сегодня имеет крайне сомнительный характер, главным образом из-за проблем после 44-дневной войны в Арцахе», — резюмирует Давтян. В качестве еще одного примера, подтверждающего этот аргумент, он приводит ситуацию вокруг строительства ветряной электростанции в районе села Сотк Гегаркуникской области Армении. Спустя несколько дней после подписания 10 ноября прошлого года трехстороннего соглашения о прекращении боевых действий на эту территорию вторглись азербайджанские войска и стали угрожать открыть огонь. Из-за этого компания «Зод-Винд», которой для строительства ветряков были переданы земли до 2048 года, лишилась возможности осуществлять экономическую деятельность и нынешней весной подала иск в суд, потребовав от правительства возместить ущерб $ 5 млн.

В результате войны, добавляет армянский эксперт, Азербайджану также перешли территории, на которых расположены 30 ГЭС, а это означает, что энергосистема Армении в текущем году недополучит до 330 млн киловатт-час электроэнергии. Кроме того, в мае была остановлена на 141 день для ремонта Армянская АЭС, а из-за отсутствия положительной динамики в строительстве линий электропередачи в направлении Иран не функционирует один из крупнейших энергетических объектов страны — пятый энергоблок Разданской ТЭС, принадлежащей ЗАО «Газпром-Армения».

Еще недавно Армения была энергопрофицитной страной, но теперь дефицит электричества приходится восполнять поставками из Грузии, которая сама является импортером электроэнергии (главным образом из Азербайджана, частично из Турции). И если после 2026 года Армянская АЭС будет законсервирована, то стране, считает Ваге Давтян, придется рассчитывать либо на чудесную реализацию заявленных проектов ВИЭ, либо на строительство модульных атомных станций малой мощности (50−100 МВт). В ходе периодических консультаций с Госдепартаментом США армянская сторона уже выражала готовность в долгосрочной перспективе перейти к подобной модели, но с учетом сложной геополитической архитектуры в регионе это крайне опасно, уверен эксперт. Одновременно формируются и предпосылки для турецкой энергетической экспансии в Армении:

«В рамках реализации энергетической стратегии Турции по захвату региональных рынков, для чего сейчас возводятся АЭС и динамично развиваются ВИЭ, возможность электроэнергетического коридора Турция-Грузия-Армения представляется вполне реальной. Это вписывается и в разработанный USAID план развития армянской энергетики, один из ключевых тезисов которого заключается в развитии совместных армяно-грузинских инфраструктур с целью привлечения инвестиций. Учитывая перманентно возрастающую роль турецко-азербайджанского капитала в грузинских инфраструктурах, несложно догадаться, кем будут осуществляться эти инвестиции. Нацеленность нынешних армянских властей абсолютно любой ценой установить дружественные отношения с Баку и Анкарой с последующим открытием границ и установлением транспортных коммуникаций приведет к тому, что агрессивный турецкий капитал со временем пустит глубокие корни в экономике Армении».