«Бюрократическая машина не знает сострадания» — Шаргунов о матери погибшего мальчика

Мать погибшего в апреле на Донбассе пятилетнего мальчика Владислава Дмитриева Екатерина Дмитриева столкнулась с бюрократическими препятствиями при получении российского гражданства и смогла решить проблему только при участии депутата Госдумы (фракция КПРФ) Сергея Шаргунова, предавшего ее историю медийной огласке и направившего депутатские запросы в соответствующие органы. Шаргунов рассказал корреспонденту EADaily, почему до сих пор в ручном режиме приходится решать вопросы с получением гражданства жителями Донбасса.

По словам Шаргунова, молодая женщина после трагедии уехала из Донбасса в Россию, чтобы избежать тяжелых воспоминаний и начать жизнь сначала. В Москве у Екатерины Дмитриевой живет бабушка. Все документы были в порядке, но оказалось, что недостает дополнительных бумажек, началась волокита, потребовалась поездка обратно на Донбасс. Екатерина обратилась за помощью к Шаргунову, и в результате после депутатского запроса и эфира с ее участием ситуацию взял под личный контроль глава МВД Владимир Колокольцев.

Екатерину, как рассказал Сергей Шаргунов, незамедлительно пригласили на прием в территориальное подразделение по вопросам миграции города Москвы, где ей было оказано полное содействие в получении российского паспорта.

По словам Шаргунова, несмотря на принимаемые законы по облегчению получения российского гражданства соотечественниками, трудности до сих пор сохраняются, а случай Екатерины Дмитриевой не единичный.

«Все равно остается очень много бюрократических препятствий, зачастую проблема в бездушии чиновников, которые не могут человеку правильно подсказать и облегчить его ситуацию, потому что чиновнику предпочтительнее просто отправить человека блуждать по бюрократическим лабиринтам, нежели решать проблемы. В данной ситуации женщина пережила страшную трагедию и все должно было произойти незамедлительно. Слава богу, оно и произошло незамедлительно, но только после депутатского запроса и телеэфира», — рассказал EADaily Сергей Шаргунов.

Причем, по его словам, бюрократия устроена таким образом, что разбираться в деталях и помогать ей сложнее, чем отправить человека в свободное плавание по бюрократическим лабиринтам.

«Я так понимаю, что, к сожалению, машина бюрократического аппарата не знает эмоций и состраданий. Получение российского гражданства давно пора облегчить, я знаю многих замечательных, талантливых людей — наших соотечественников, которые годами не могут получить российское гражданство. Им даже неловко рассказывать об этом публично, и зачастую приходится прилагать усилия, чтобы, так скажем закадрово, решить эту проблему. Еще недавно, к сожалению, с жителей Донбасса брали поборы, чтобы они могли оформить себе гражданство. Я внес тогда законопроект с несколькими коллегами, благодаря которому это удалось отменить. Сейчас ситуация пошла быстрее, все стало проще. Но я повторюсь, что никакие хорошие законы не могут нас застраховать от бездушия чиновников. От человека, не вникая в обстоятельства, требуют внести еще такие-то и такие-то справки, съездить туда-то и туда-то, как в ситуации с Екатериной Дмитриевой. А когда вмешалось высокое начальство, оказалось, что все можно сделать мгновенно», — отметил Шаргунов.

Как сообщало EADaily, в апреле в тыловом поселке Александровское на Донбассе в результате атаки с беспилотника погиб маленький мальчик — Владислав Дмитриев, который гостил у своей бабушки, живущей на окраине поселка. Ребенок вышел во двор, где с беспилотника был сброшен снаряд. Шансов выжить у ребенка не было — прямым попаданием у него оторвало конечности («множественные ранения с травматической ампутацией верхних и нижних конечностей»). Мать Владислава Дмитриева работала в детском садике воспитательницей. Она заявила, что верит в то, что ее сын, который мечтал спасать людей, погиб не зря, что его гибель привлечет внимание общественности и больше ни один ребенок на Донбассе не пострадает.

«Я только этим себя и спасаю. Здесь много детей, и они не должны умирать, и мой сын не должен был, мы не развязывали никакую войну, мой ребенок в этом не был виноват, и никто не имел права лишать его и любого другого ребенка жизни. Умер не только он, с ним вместе умерла я. То, что я хожу и дышу, уже не важно — моя душа умерла, умерла душа моего мужа, его отчима, его матери… И я не хочу, чтобы еще гибли дети. Я воспитатель, я прихожу на свою работу, люблю и целую каждого ребеночка. Они мне все как родные, они растут на моих глазах, и я не хочу думать, что кто-то из них может погибнуть. И мой сын хотел жить, он хотел вырасти и помогать людям, он должен был стать большим человеком», — рассказывала Екатерина Дмитриева.

В их доме, как говорила женщина, никогда не произносилось слово «война», а сыну никогда не покупали игрушечных солдатиков и оружия, чтобы оградить его от негативных переживаний.