Меню
  • $ 91.86 -0.06
  • 99.66 -0.06
  • BR 86.70 -0.19%

Ни Душанбе, ни Бишкек не были заинтересованы в эскалации — эксперт

Население растет, а земельные и водные ресурсы сокращаются, в то время как инфраструктура устаревает и разрушается. Это и стало толчком для вспышки насилия на границе Киргизии и Таджикистана, считает политолог из Душанбе Парвиз Муллоджанов.

В интервью EADaily эксперт отметил: «Возможно, что официальные делегации в конечном счете и договорились бы друг с другом, так как политики хорошо осознают разрушительные последствия дальнейшей эскалации конфликта. Однако основным препятствием является непримиримая позиция местных общин».

Каким будет выход из кризиса, когда сопредельные страны апеллируют к разным картам, на которых границы имеют различные конфигурации, а легитимация общей границы подразумевает признание и соглашение по четырем типам границ: природные, этнокультурные, геометрические и исторические? Наш собеседник полагает, что Таджикистану и Киргизии придется пойти на взаимные уступки в земельном споре.

Корни и ветви

— Уважаемый Парвиз, согласно открытым источникам, из 970 километров общей границы Таджикистана и Киргизии демаркированы только 504, более 70 участков являются спорными. При этом земельный вопрос на уровне глав Киргизии и Таджикистана периодически поднимается и вроде стороны готовы к мирному решению имеющихся противоречий. В чем же причина сложившейся сегодня ситуации?

— Многие решения и соглашения принимались без учета интересов местных общин, поэтому и с той, и с другой стороны всегда оставались недовольные. В целом конфликт Исфара — Баткен относится к группе так называемых затяжных, или замороженных, конфликтов, в конфликтологии под этим термином обозначают ситуацию, когда стороны конфликта занимают диаметрально противоположные позиции, что обрекает на неудачу попытки его мирного урегулирования.

В настоящее время в вопросе определения границ Киргизия опирается на карты 1959 и 1989−1991 годов, при этом позиция Таджикистана полностью базируется на карте 1924−1929 годов. Так как карты 1924 и 1959−1989 годов полностью противоречат друг другу, то и позиции сторон изначально не совпадают. Возможно, что официальные делегации в конечном счете и договорились бы друг с другом, так как политики хорошо осознают разрушительные последствия дальнейшей эскалации конфликта. Однако основным препятствием здесь является непримиримая позиция местных общин, которую политики обоих государств (как и международные организации) так или иначе должны принимать во внимание.

В последние годы произошло резкое обострение трансграничных проблем, прежде всего из-за так называемых демографических ножниц, когда население растет, а земельные и водные ресурсы сокращаются, в то время как инфраструктура устаревает и разрушается. Кроме того, в регионе идет строительство новых дорог, возведение новых застав и постов, введение ограничений в передвижении товаров и услуг, что часто вызывает дополнительное социальное напряжение.

Приблизительно до 2014 года в зоне конфликта сохранялись относительно шаткое равновесие и баланс интересов, местные общины продолжали более или менее успешно регулировать возникающие конфликты традиционными способами, путем договоренностей на местном уровне. Свою роль сыграли также договоренности о запрете строительства на спорных землях и прозрачность границы, что обеспечивало относительно приемлемые условия для торговли и экономического сотрудничества между общинами.

Однако временный статус-кво оказался слишком неустойчивым. В 2013 году Киргизия приняла программу развития приграничных районов с целью снижения их экономической зависимости от соседних государств. Началось строительство новой дороги в обход таджикского анклава Ворух, которая проходила по спорному участку. Таджикская сторона восприняла эту инициативу как нарушение прежних договоренностей о недопустимости строительных работ на спорных участках; кроме того, население Воруха опасалось, что новая дорога отрежет таджикам доступ к местным источникам воды. В январе — июле 2014 года произошла новая серия столкновений, в которых впервые приняли прямое участие пограничники и военные с обеих сторон. И по настоящее время любые попытки или инициативы по строительству и освоению спорных земель приводят к неизбежной эскалации конфликта, в который все больше втягиваются армейские подразделения двух стран.

Путь к миру

— Конфликт вспыхнул в районе водораспределительного участка «Головной», имеющего стратегическое значение в поддержании ирригационных систем трех центральноазиатских стран: Таджикистана, Киргизии и Узбекистана. Насколько реально разрешение конфликта в экономической плоскости, возможно ли строительство альтернативного источника орошения по соглашению сторон? Или региональный вопрос упирается в отсутствие запасов воды в толще земли?

— Путь к миру через политический и экономический компромисс в перспективе возможен — это был бы наиболее позитивный сценарий. В идеальном варианте такое решение предполагает серию взаимных уступок, когда стороны должны будут отказаться от части своих требований ради достижения общего согласия.

Но дело же не только в «Головном». Проблемы с доступом к воде и конфликты за водные и земельные ресурсы возникают по всей протяженности границы, особенно в зоне Исфара — Баткен. Причина в том, что население растет, а водные и земельные ресурсы региона сокращаются из-за устаревшей инфраструктуры, ирригационной системы, засоления земель и так далее.

Проблему нехватки поливной воды можно решить путем внедрения современных методов ирригации, таких как капельное орошение. Во многих странах, например в Израиле, система капельного орошения успешно применяется для освоения пустынных и засушливых земель, которые традиционно страдают от нехватки водных источников.

Стороны так или иначе должны будут выработать особый режим для совместного использования водных ресурсов и согласовать механизм совместного использования спорных территорий и дорожной инфраструктуры.

О будущем региона

— Таджикистан и Киргизия — союзники по ОДКБ (Организации Договора о коллективной безопасности) — переходят «красную линию», инцидент в зоне границы перерос в военный конфликт по всем характеристикам. Как это стало возможно? Чем завершится конфликт в Центральной Азии, уважаемый эксперт?

— Мне кажется, что пандемия способствовала ускорению наблюдавшегося в последние два десятилетия кризиса действующей модели глобальной экономики. Можно сказать, что мы стоим на пороге серьезных перемен как на глобальном, так и на региональном уровне. Это значит, что многие государства вынуждены будут столкнуться в ближайшие годы с новыми вызовами и трудностями. Возможен рост конфликтных ситуаций в мире, особенно в странах с переходной и неустойчивой экономикой. Наш регион не исключение, поэтому вполне возможно появление новых конфликтных ситуаций в регионе или возобновление старых конфликтов. Вместе с тем я полагаю, что, скорее всего, это будут социальные конфликты внутри стран; вероятность крупных межгосударственных конфликтов у нас в регионе не настолько велика, как может показаться на первый взгляд.

— Главами Киргизии и Таджикистана декларируются добрососедские братские отношения, почему бы не ввести ответственность за нереализацию договоренностей о добрососедских отношениях?

— Действительно, многие договоренности в приграничной зоне уже достигнуты, например по совместному использованию ресурсов того же Головного водораспределительного центра, в районе которого и возник сегодняшний конфликт. Проблема в том, что система мониторинга за исполнением подписанных соглашений де-факто не работает. А это означает, что и ответственность за нарушение соглашений пока никто нести не будет. То есть сначала надо будет задействовать систему беспристрастного мониторинга и учета, а уже на основе этого можно будет вводить санкции за их нарушение.

— Какова политическая составляющая возникшего конфликта, как вы думаете?

— В последние несколько лет мелкие конфликты происходили регулярно, так что потенциал для конфликта постепенно набирал силу. Рано или поздно что-либо более масштабное должно было произойти. Другое дело, что в этом году никто не ожидал эскалации, ибо пандемия и кризис оставили обе страны с пустым бюджетом. Неожиданным триггером послужило решение нового руководства Кыргызстана кардинальным образом решить трансграничные проблемы. Вполне возможно, что данное решение было направлено больше на внутреннюю (киргизскую. — Ред.) аудиторию, так как было частью предвыборной программы и обещаний нового киргизского президента. Таджикистану было сделано предложение — обменять Ворух на равную по объему территорию или киргизская сторона сама в одностороннем порядке проведет демаркацию его границ. Проблема в том, что этот де-факто ультиматум был выдвинут после поездки президента Садыра Жапарова в Москву; и одновременно было объявлено о проведении военных учений в Баткенской области. На этом фоне для таджикской стороны все выглядело так, что киргизская сторона заручилась поддержкой Москвы и ищет только предлога, чтобы решить вопрос силой. С другой стороны, так как таджикские власти промолчали, то в Исфаре стали распространяться слухи, что Ворух якобы собираются передать Киргизии. Это вызвало рост напряженности как в Душанбе, так и на местах, где стали ожидать скорого обострения на границе и готовиться к отражению возможного нападения.

По-моему, ни таджикское, ни киргизское правительство не были заинтересованы в эскалации военных действий. Конечно, военные обеих стран, как это принято, разрабатывали различные сценарии военной эскалации, стратегию и тактику своих действий на каждый из вариантов развития ситуации. Но и политики, и военные с обеих сторон хорошо понимают, что при существующем военном паритете между двумя странами добиться победы невозможно. А любое затягивание военных действий приведет их страны к неизбежному коллапсу экономики и социальному взрыву.

В нынешнем своем состоянии экономика двух стран не подразумевает ведение каких-либо затяжных военных действий. Поэтому я не думаю, что какая-либо из сторон всерьез строила планы «маленькой победоносной войны».

— Какие меры и на каком уровне должны быть приняты, чтобы не повторилась трагедия по обе стороны границы Киргизии и Таджикистана, унесшая жизни людей?

— Я полагаю, что самый надежный путь — расширение и углубление мирного переговорного процесса. До сих пор все решения принимаются в высших эшелонах власти в рамках группы переговорщиков из 10−15 человек, пусть и хорошо знающих свое дело. Но ведь конфликт невозможно закончить, нарисовав просто карандашом новые границы на карте. Как показывает международный опыт, в таких случаях создается целый ряд совместных комиссий, рабочих групп, привлекается общественность, местные общины, неформальные лидеры и т. д. А демаркация границы волевым способом неизбежно оставит нерешенными целый ряд болевых точек и вопросов. Потом все равно опять нужно будет договариваться насчет воды, земли, дорог и так далее. Такие застарелые конфликты не решаются с наскока, «революционным способом».

Светлана Мамий (Москва)

Постоянный адрес новости: eadaily.com/ru/news/2021/05/05/ni-dushanbe-ni-bishkek-ne-byli-zainteresovany-v-eskalacii-ekspert
Опубликовано 5 мая 2021 в 06:31
Все новости
Загрузить ещё
ВКонтакте