Невежды окучивают патриотическую аудиторию: «Все украинцы на Украине — бандеровцы»

25 марта 2021 года на «патриотическом канале» «Рой ТВ» была опубликована передача по весьма актуальному украинскому вопросу под заголовком «Существует ли триединый Русский народ? (Е. Спицын VS М. Калашников)». Передача получилась явно «горячей» по накалу дискуссии и шире содержания заявленной темы. Однако серьезной дискуссии не получилось из-за очевидного дефицита у участников передачи современного знания и заведомой ограниченности их подхода.

По этой причине передача «Спицын против Калашникова» является хорошим примером беспорядка в отношении актуальной этничности, который царит в головах у людей, претендующих на роль «властителей дум» и «просветителей» в российских социальных сетях и в новейших электронных СМИ. Чего говорить о прочих? Передача «Спицын против Калашникова» продемонстрировала весьма типичные ошибки. «Просветители» говорили с позиций примордиализма о процессах конструирования этничности и договорились в финале до «белых слонов».

Ведущий передачи на «Рой ТВ» Максим Калашников и его собеседник доцент Евгений Спицын — ровесники. Оба родились в 1966 году. Оба имеют столичное историческое образование. Один закончил МГУ. Другой — МПГИ. Бывший одессит Калашников позиционирует себя «русским националистом», «малороссом и частью русского народа». Москвич Спицын — «советским патриотом». Евгений Спицын в информационном пространстве выступает активным критиком с позиции как бы «настоящих коммунистов» (хотя коммунистом он себя и не называет) хрущевских, горбачевских, а также последовавших либеральных реформ, проведенных в России после ликвидации СССР, в частности и в системе образования.

Доцент Евгений Спицын является автором четырехтомного учебника по истории России, адресованного школьным учителям, — своего рода историографического справочника. С 2016 года Спицын — советник при ректорате МПГУ. Странная должность «на подхвате». Основное же занятие Спицына между написанием монографий — это выступления в электронных СМИ с беготней с программы на программу. Спицын часто появляется на российском телевидении. Он постоянно присутствует на патриотических площадках в YouTube, имеет там свой собственный канал. В частности, он является постоянным гостем у Михаила Хазина в его проекте «Аврора», где участвует в передаче, специально созданной под него — «А правда ли что?». Доцент Спицын — это «просветитель» по теме отечественной истории, разоблачитель всякого рода антисоветских фальсификаций и мифов. С одной стороны советскую историю грызут Дымарский с Венедиктовым с их «Дилетантом». С другой — им противостоит доцент Спицын.

Однако в рассматриваемой передаче «просветитель» Спицын явно споткнулся сначала на национальном вопросе и политике, потом на Украине и с завидным апломбом стал демонстрировать фантастическое невежество. А у ведущего Максима Калашникова не нашлось знаний, чтобы ответить приглашенному собеседнику.

Тема дискуссии «оппозиционера» Калашникова с «историческим просветителем» Спицыным — Украина и украинизация. Но речь в итоге пошла вообще о национальном вопросе и национальной политике в СССР. Претензии Калашникова к советско-партийному режиму в СССР в теме «Украина» вполне конкретны — это проведение в советский период государственной политики украинизации вместо ее свертывания. Официальная советская концепция «трех братских народов» — русского, украинского и белорусского, утверждает Калашников, была политически ошибочной. Вместо нее, полагает он, следовало продвигать возникшую еще до революции 1917 года в царской России концепцию «триединого русского народа», состоящего из «ветвей»: великороссов, малороссов и белорусов. Очевидно, что в рассматриваемой передаче на «Рой ТВ» речь зашла о «политиках идентичности» в СССР применительно к украинству, но Калашников так и не смог выговорить это самое слово: «идентичность». Спицын же в ответ опять же говорил об «идентичностях», но ему «эти а-ля монархические представления о русскости абсолютно не интересны». Не интересны? А почему? Ведь именно в этом суть проблемы. Культурная политика идентичности в СССР вывела украинскую идентичность из небытия, сделала актуальной и с самого начала политизированной. Украинская идентичность, с одной стороны, — это продукт русской революции, а с другой стороны, — ее следствие.

Теперь перечислим фантастические огрехи «просветителя» Евгения Спицына в его утверждениях, которыми он «крыл» Калашникова в дискуссии, а тот ему не мог толком ответить.

1) Спицын заявил, что «большевики никакого отношения к развалу Российской империи не имели». Так уж и не имели, спросим мы. Но ведь большевики были одним из «революционных отрядов», мобилизовавших себя эту империю сокрушить. Партия худо-бедно, но работала на революцию. И как же тогда быть с программой РСДРП, где этот развал Российской империи через революцию был поставлен целью и задачей партии? В этой связи читаем в программе РСДРП 1903 года:

«Российская Социал-Демократическая Рабочая Партия ставит своей ближайшей политической задачей низвержение царского самодержавия и замену его демократической республикой». Пункт 9-й программы РСДРП в перечне задач партии решал национальный вопрос по-революционному — определял предоставление «права на самоопределение за всеми нациями, входящими в состав государства».

За всеми! «Самоопределение» в 1917—1918 годах означало сепаратизм. Кроме того, в программе открыто заявлена поддержка РСДРП «всякого оппозиционного и революционного движения, направленного против существующего в России общественного и политического порядка», т. е. значит — и поддержка национальных сепаратистов. Очевидным образом при имеющихся тактических разногласиях с ними Ленин и его партия еще до революции приняли доктрину украинства как одного из революционных движений против царизма. Нужны доказательства? С началом мировой войны Ленин открыто разделил позицию украинства.

2) В этой связи Калашников поднял вопрос о содержании ленинской статьи «О национальной гордости великороссов» (ПСС. Т. 26. С. 106−110). Ее содержание Спицын «забыл» (сказал: «Не помню»). А между тем в этой статье Ленин утверждал, что «Россию справедливо называют тюрьмой народов». Текстуально, через запятую, Ленин поставил Украину на одну позицию с Польшей: «Помещики, споспешествуемые капиталистами, ведут нас на войну, чтобы душить Польшу и Украину». При этом Ленин утверждал о подавлении Украины «великороссами», а отнюдь не чиновниками и бюрократами, как хотел бы видеть в этом тексте у Ленина доцент Спицын. Получается, Ленин «Национальной гордостью великороссов» вполне себе защищал украинство. Он разделял его политические задачи.

Дальше в статье «О национальной гордости великороссов» Ленин пишет о будущей «свободной и независимой, самостоятельной, демократической, республиканской, гордой Великороссии» (чем не ельцинская Эрефия?). Ленин утверждал, что «экономическое процветание и быстрое развитие Великороссии требует освобождения страны от насилия великороссов над другими народами». Ленин отстаивал «полное равноправие и право самоопределения всех угнетенных великороссами наций».

3) Спицын с апломбом, в пику Калашникову, стал утверждать, что Всероссийская перепись 1897 года учитывала этничность, в частности, в отношении «украинцев» и «белорусов». Какой ляп! Перепись в вопросе 11-м учитывала не «национальность», а «родной язык». Большая разница. И в интересующем нас случае в вопроснике про язык писали «малороссийский».

4) На передаче Спицын заявил: «Меня эти сказки об антирусскости большевиков задолбали. Уж Ленин никогда не был антирусским…» А как же быть с гражданской войной, которой Ленин заместил войну «империалистическую»? Ведь в одном важном аспекте в ряду, кроме других негативных, гражданская война на развалинах Российской империи приобрела отчетливый характер межэтнической войны. Речь идет о факторе еврейства в русской революции.(1) Что касается личности Ленина, то он был типичным российским интеллигентом, но с радикальным мировоззрением нигилиста. В этом плане он ненавидел и презирал все традиционно русское. С Русской православной церковью Ленин порвал еще в последних классах гимназии. По своему мировосприятию Ленин скорее был похож на немца. Остзейско-шведское влияние матери? Кроме того, в советские годы власти скрывали факт еврейского происхождения Ленина. Его дед по матери был крещеным евреем.

5) Спицын не разбирается в проблеме идентичности Руси. В полемике с Калашниковым он заявил, что в ХIV веке «не было никакого русского самосознания», а были москвичи, новгородцы, рязанцы и т. д. Совершеннейший вздор. Достаточно почитать Задонщину (текст конца ХIV — начала ХV века»):

«Восхваляя ихъ пѣсми и гуслеными буиными словесы на русскаго господина князя Дмитриа Ивановича и брата его князя Володимера Ондрѣевича, зане же ихъ было мужество и желание за землю Руссьскую и за вѣру христианьскую»; «И положили есте головы своя за святыя церькви, за землю за Рускую и за вѣру крестьяньскую».

Опять же отметим казус. Спицын говорил о «самосознании», а правильней было бы — об идентичности. Разумеется, идентичность «русь» присутствовала во всех частях Руси после «Киевской Руси» в ХIII—ХV веках, и ее содержание можно описать по имеющимся источникам. Русская идентичность прекрасно наблюдается и по внешним зарубежным источникам. Например, по немецкой Ливонской рифмованной хронике конца ХIII века немцы на Чудском озере в 1242 году сражались с «русскими» (russen). Посетивший Новгород фландрсский рыцарь Жильбер де Ланнуа (1386−1462) писал про тамошних «русских в Руси», про Псков «в Руси» и т. д.

6) На передаче Спицын заявил, что никакой Новороссии на Украине нет. «Это в ваших головах эта Новороссия… Новороссия была в ХVIII веке. В начале ХХ века никакой Новороссией не пахло». На этот счет следует заметить Спицыну, что любые понятия — они «в головах», включая и историко-географические. Историческая Новороссия была и есть, только ее сейчас называют Юго-Востоком Украины. Но в начале ХХ века эти земли «Украиной» не были. Это были земли, отвоеванные Российской империей у Османской империи и Крымской орды и колонизованные. С 1991 года, с обретения независимости, население этого макрорегиона на Украине статистически постоянно и отчетливо демонстрируют иные политические и культурные предпочтения, чем население других макрорегионов Украины — ее Центра и Запада. Аналогичным образом в начале ХХ века, в частности в Гражданскую войну, «Новороссия» показала совершенно иной расклад сил, чем на соседней «Украине» с ее петлюровцами и УНР. «Новороссия» — это и история Донецко-Криворожской республики, и Одессы, и Харькова. И вообще-то тогда этот регион входил в более широкое понятие — т. н. Юг России. «Юг России» — это и Крым, и Херсон, и Кубань, и Дон, и Царицын с Астраханью, и Одесса.

7) Спицын заявил Калашникову: «Ленинская национальная политика — это высочайшее достижение мировой национальной политики». Но если это «высочайшее достижение», спросим мы, то почему тогда Советский Союз в горбачевскую перестройку споткнулся именно на национальном вопросе? На практике же т. н. ленинская национальная политика создавала и создала в СССР квазинации, сначала в расчете на «мировую революцию», т. е. глобализацию по-большевистски. Доктрина исходила из того, что «внешние» нации с победившей у них социалистической революцией будут присоединяться к СССР в качестве новых советских республик. Но доктрину «мировой революции» сменило в СССР «строительство социализма в одной стране», при котором советское нациостроительство продолжалось с приливами и отливами.

Под финал СССР случился кризис и квазинации послужили основанием, готовым каркасом для раскола элиты Советского Союза и расчленения СССР. У нас в ходу понятие: Советский Союз распался. Правильней было бы: «разделили» или «расчленили».

А вообще-то дело надо понимать так: термин «ленинская национальная политика» был у КПСС своего рода ритуальным заклинанием в ряду с такими фразами, как «единство партии и народа» и другими известными выражениями. Каково было реальное содержание и нюансы национальной политики в СССР, именуемой «ленинской», в тот или иной период — надо еще разбираться.

8) Доцент Спицын заявил: «Советский Союз не был империей, потому что империя живет за счет эксплуатации колоний». Здесь Спицын сузил определение империи до известного короткого периода, когда на старте глобализации «по-европейски» в мире были созданы обширные трансконтинентальные колониальные империи.

Между тем «империи» — это основная форма политической организации человеческого сообщества периода цивилизаций. Империя — это один из трех составляющих миропорядка наряду с универсальной религией и деньгами. Империя — это международно значимая держава, с тем или иным набором ресурсов, позволяющих опираться на силу и осуществлять экспансию. Как правило, империи полиэтничны, а следовательно, и поликультурны, но с господством одного политического и культурного (в широком смысле слова) центра. На практике империи — это крупные «сети сотрудничества», основанные на воображаемом порядке и присущих им установленных социальных норм. И не всегда завоевания являются условием возникновения империй.

История периода человеческих цивилизаций — это исключительно история империй. Утверждение о том, что век империй прошел, — ложно и должно быть отнесено туда же, где уже покоится известный тезис о «конце истории» Фукуямы. Просто создаваемые в новейшую эпоху империи будут иметь новые формы организации. Отрицать, что Советский Союз не был империей, — значит не понимать историю вообще и историю этого образования в частности.

Империи гибнут или от внешнего завоевания, или из-за раскола элит. СССР погиб из-за раскола элит, прошедшего по готовым швам советских квазинаций с их национальными по форме, но «советскими по содержанию культурами». Украина с ее крупнейшей советской квазинацией и созданной национальной элитой сыграла решающую, но не первую роль в ликвидации Советского Союза.

9) Доцент Спицын заявил: «В Великой Отечественной войне победил советский народ… Это была Советская армия. Да не была по сути это русская армия. Это была Советская армия… Дивизия Панфилова наполовину состояла из казахов и киргизов». Здесь, заметим мы, определение «советская» не противоречит «русской». Такая вот диалектика. Красная армия вышла из Русской императорской армии, была создана военспецами и бывшими генштабистами. Для противников и союзников во Второй мировой войне «Советская армия» была «русской». Кроме того, опыт создания национальных частей в РККА в годы Великой Отечественной войны оказался крайне неудачным. От него (за одним исключением Прибалтики) пришлось отказаться. Как частность, упомянутая Спицыным Панфиловская 316-я стрелковая дивизия состояла из казахов и киргизов не наполовину, как утверждает Спицын, а всего на 16%. При том обстоятельстве, что среди этих казахов и киргизов был широко представлен местный партийный, советский, профсоюзный и прочий актив и горожане.

Как главное — концепция «советского народа» была создана для официального применения в 1944 году. Она сменила официальный идеологический курс на апеллирование в условиях войны к русской идентичности и патриотизму. Концепция «советского народа» должна была служить делу послевоенной консолидации «советского общества».

Но, например, в Великую Отечественную войну не призывали в действующую армию по разным причинам, в том числе и по причине нелояльности советскому государству, представителей 42 национальностей — почти столько же, сколько в императорской России не призывали на Первую мировую войну. Были ли тогда эти народы частью «советского народа»? Вопрос чисто риторический. Реальная советская военная национальная политика в годы войны не отвечает принятым штампам, декларируемым Спицыным. Все было гораздо сложнее.

10) В финале перепалки с Калашниковым Спицын продемонстрировал национальный нигилизм, напомнивший известный марксистский постулат «у пролетариата нет своего отечества». Спицын буквально заявил о современной России: «Если это будет единая страна под властью капитала, то не важно, кто будет в этой стране жить, важно, что народу от этого будет все хуже и хуже». Т. е. при капитализме судьба русской идентичности для Спицына не важна. Получается, что из условного патриота Спицын согласен стать патриотом только в «социалистическом Отечестве», но никак не в «капиталистическом». Между тем движущая сила истории — это не борьба классов, а борьба культурных групп, с преобладанием среди этих культурных групп народов. На практике борются культурные идентичности. В повестке дня стоят задачи национально-освободительной борьбы, а их Спицын в упор не видит, рассуждая как бы с классовой позиции.

В отношении исторических идентичностей Украины Спицын выразился, что «малоросс» — это «терминологические бредни». «Игры по поводу малороссов, украинцев — они мне абсолютно не интересны… Вот из-за этих игр и льется эта кровь». Так, в этих «играх», заметим мы, — конструировании идентичностей, их содержании, — и есть суть проблемы украинского вопроса. Но здесь проблема идентичностей Спицыну, как он заявляет, «неинтересна». Он ее не понимает. Аналогичным образом и его оппонент — ведущий передачи Максим Калашников не может аргументированно отвечать и вместо этого рассуждает насчет «крови», «ветвей триединого народа». Так он договорился до того, что в советский период необходимо было сделать из Средней Азии «колонию». Между тем Калашников явно хотел говорить со Спицыным о задачах государственной политики в области идентичностей, но не мог сформулировать правильно проблему, поскольку не владеет современным знанием о проблеме этничности.

Причина неадекватности в передаче «Спицын против Калашникова» проста — и Спицын, и Калашников рассуждают об украинстве и Украине с позиции примордиалистской этнологии, рассматривающей национальность как объективно данную константу. Весьма характерный штрих в рассматриваемой передаче — это ее своеобразный смысловой пик. Здесь вершина рассуждений Спицына на тему украинства. Он публично заявил, что все современные украинцы — «скрытые бандеровцы, мазепинцы и петлюровцы». Вот так. Ни много и ни мало — «все».

Калашников переспрашивает: «Все население Украины являются скрытыми бандеровцами»?

Спицын отвечает: «Да, да!»

Что называется, «приплыли». Кроме того, Спицын и Калашников рассуждали, что украинизацию на Украине проводили и проводят, дословно, «мелкие сельские рагули». Но разве под подобную категорию можно определять, к примеру, такого деятеля украинства, как Михаил Грушевский (1866−1934)?

Идентичность подвижна, а Спицын говорит об устойчивости украинства. Вполне по-примордиалистски Спицын видит вместо конструирования идентичностей средствами культуры некие «естественные» исторические процессы. «Естественные» — значит «природные». Вот что он заявил на этот счет на передаче:

«Процессы украинизации — это естественные исторические процессы. Во времени растянутые. Подстегивать эти процессы нельзя. Надо только внимательно наблюдать».

Подстегивать нельзя, но и противодействовать тоже. Только наблюдать, для того чтобы порой корректировать при том, что поезд украинизации идет только в одном направлении. Это, кстати, и была эталонная советская национальная политика по отношению к украинству, полагает Спицын. Наблюдать и не вмешиваться, при необходимости периодически бить по голове высунувшихся «украинских националистов».

Отметим, что по ходу передачи Калашников вообще оперировал примордиалистскими схемами вроде «триединства русского народа» и «суперэтноса».

Между тем конструктивизм рассматривает культурные группы, именуемые «народами», как подвижные в отношении их идентичности и ее содержания. Идентичности можно конструировать и корректировать инструментами и средствами культуры. Можно и деконструировать идентичности. Процесс конструирования этнических идентичностей можно описать в рамках известной концепции Антонио Грамши о гегемонии, т. е. необходимости достижения достаточного уровня благожелательного согласия в данном случае на конструируемую идентичность. Через воздействие на «культурное ядро» оно «переформатируется» и создается новое. Конструирование идет на т. н. молекулярном уровне как невидимое, малыми порциями изменение мнений и настроений в сознании индивида.

Вот характерный пример подобной «молекулярной» культурной работы, описанный в мемуарах советского диссидента генерала Петра Григоренко. Двойка направленных Наркомпросом украинствующих учителей в 1921—1922 году при Советской власти распространила украинскую идентичность (чего отродясь там не было) на жителей села Борисовка в Таврической губернии. Как иллюстрация — хороший пример Петра Григоренко. Чтобы создать из школьника украинца, надо было его научить, что он — «украинец» и разговаривает на «украинском языке»:

«И вот Михаил Иванович [Шляндин] с горячностью включился в дело организации Борисовской семилетней трудовой школы. Был подобран прекрасный преподавательский состав, и школа начала работать. Но это не было простым рождением школы. Поскольку в старшие классы шли уже подростки и молодежь, школа стала рассадником культуры. Почти одновременно со школой родилась украинская культурная организация „Просвита“. Привезли ее с собой учитель истории Онисим Григорьевич Засуха и его жена Оксана Дмитриевна — преподаватель немецкого языка. Они оба были членами „Просвиты“ и организовали ее отдел у нас. У них у первых я и услышал бандуру. От них первых я получил „Кобзаря“ и от них я узнал, что написал его великий украинский поэт Тарас Григорьевич Шевченко. И что я принадлежу к той нации, что и великий Кобзарь, что я — украинец…

Второй мой советчик по жизни — Онисим Григорьевич и Оксана Дмитриевна Засухи, а вернее, созданный ими в нашем селе отдел „Просвиты“. Как из небытия вывалилась огромная украинская литература. Не только Шевченко, который буквально потряс меня — Панас Мырный, Леся Украинка, Кропывныцкий, Иван Франко… звали меня пробуждать национальное самосознание моих земляков. Почти ежедневно в нашей школе проводились „читанки“ произведений украинской литературы. Желающих послушать было больше, чем вмещало помещение. Раздвижная перегородка между классами убиралась, и оба класса, что называется „битком набивались“ людьми. Люди сидели на партах, на подоконниках, просто на полу, стояли в коридорах, слушая через открытые в оба класса двери. Стоило поражаться той жажде к родному художественному слову. 2−3 часа продолжалось чтение. И никто не выходил, и никому не хотелось, чтобы чтение заканчивалось. Особенно поражали меня курильщики. Везде — на собраниях и в гостях они безбожно дымят. На читанках это было категорически запрещено. И никто не нарушал закона, никто не протестовал. Все подчинялись нам, 12−15-летним девчонкам и мальчишкам.

Так было с „читанками“ литературными. Но вот Онисим Григорьевич высказал в нашем „просвитянском“ кружке мысль о том, что надо ввести беседы и „читанки“ по истории Украины. Мы высказали сомнение. Говорили, что публике будет скучно. Онисим Григорьевич предложил проводить исторические вечера — один раз в неделю. Опасения наши оказались неосновательными. Первая беседа Онисима Григорьевича, которую он назвал „Украинская нация“ (о зарождении и становлении украинской нации), произвела на всех слушателей и на меня, в том числе, неизгладимое впечатление. Его беседа, высококультурная и содержательная, была интересна сама по себе. Онисим Григорьевич был чудесный рассказчик и говорил таким чистым, таким волшебно-шевченковским языком, что слушать его было — одно удовольствие. К тому же он первую свою беседу подготовил особенно. Рассказ перемежался „читанками“ Оксаны Дмитриевны и исполнением (дуэтом) народных песен под аккомпанемент бандуры.

Исторические беседы и в последующем были столь чудесными, что по просьбе слушателей их стали проводить два раза в неделю. Посетителей на этих беседах было не меньше, чем на литературных чтениях. На всю жизнь врезались в мою память эти „просвитянские“ вечера. Постепенно „читанки“ и исторические беседы стали чередоваться с концертами и спектаклями». (Григоренко П. Г. В подполье можно встретить только крыс… М., 1997).

В рамках советской национальной политики «Украина» и идентичность «украинцы» получили окончательное оформление. Процесс украинизации отнюдь не был предопределен в Российской империи. Но там в отношении малороссийских губерний существовал очевидный дефицит государственной политики идентичности. Так, например, запаздывание с введением всеобщего начального образования создавало потенциальную массовую «национальную нишу» для украинствующей интеллигенции, строившей в ней воображаемое сообщество «украинцев в Украине».

Деконструировать идентичности можно и ненасильственными репрессивными средствами. Достаточно сделать, опять же средствами культуры, чтобы для начала носитель идентичности стал стесняться ее. Советская политика идентичности на Украине, наоборот, делала украинскую идентичность нормой и воображаемым предметом гордости.

«Москва развивала национальные культуры всех народов Советского Союза», — заметил по этому поводу на рассматриваемой передаче доцент Спицын.

Теперь остается пожинать плоды советской политики идентичности.

(1) О межэтнической войне в рамках Гражданской войны следует почитать: Будницкий О. В. Российские евреи между красными и белыми (1917—1920). М., 2005.