Товарооборот между Китаем и Казахстаном значительно сократился — эксперт

Товарооборот между Казахстаном и Китаем с 2010 года значительно сократился. Та же участь постигла и объем китайских инвестиций в казахстанскую экономику. А Узбекистан, напротив, активно наращивает сотрудничество с КНР. Об этом пишет на своей странице в Facebook казахстанский китаевед Адиль Каукенов.

В минувшую субботу, 27 марта, в Алма-Ате прошел очередной антикитайский митинг. В нем участвовали около 200 человек, что для Казахстана считается немало. Митингующие выступали против китайской экспансии и китайских инвестиций. Комментируя эти протесты, Каукенов замечает, что Китай-то, собственно, и не особо интересуется Казахстаном, несмотря на общую границу.

«Если в 2010 году товарооборот превышал $ 20 млрд, то в 2019 сегодня он не дотянул $ 15 млрд, составив $ 14,4 млрд. В 2020 году товарооборот все же смог еле-еле перевалить $ 15 млрд, несмотря на Covid-19. А вот в 2014−16 года товарооборот не набирал даже $ 10 млрд. Что для динамично развивающихся соседей крайне мало», — пишет эксперт.

Примерно такая же картина наблюдается и по китайским инвестициям:

«С 2013 года по 2020 год доля Китая в валовом притоке иностранных инвестиций в Казахстан снизилась с 9,3% до 4,7%. В абсолютных цифрах на пике в 2013 году эта цифра составляла $ 2,4 млрд, далее идет планомерное падение: в 2014 уже $ 1,8 млрд, в 2015 — $ 0,8 млрд».

При этом экономика КНР бурно развивается, и инвестиции в другие зарубежные направления увеличиваются:

«С 2013 года по 2018 год накопленные инвестиции Китая за рубеж выросли более чем в два раза с $ 2 трлн до $ 4,2 трлн. А вот доля Казахстана снизилась в этом потоке с 1% до 0,36%. Кстати, сама цифра 0,36% Казахстана в китайском объеме весьма показательна, насколько она мала, с учетом, что это сосед с границей и стратегическим партнерством», — подчеркивает эксперт.

Да и политического интереса у Китая к расположенной на западе от него республике практически нет. По словам востоковеда, на сессии Всенародном собрании народных представителей (ВСНП) традиционно министр иностранных дел КНР отмечает контуры внешней политики страны. В этом году, как собственно и в прошлых, Центральная Азия и Казахстан не упоминались ни разу. Хотя там последовательно перечисляются состояние и перспективы отношений с Россией, США, Европа, Индией, Японией, Арабскими странами, Мьянмой, Ираном, Латинской Америкой, Южной Африкой, Юго-Восточной Азией и ООН.

По мнению Каукенова, на снижение интереса КНР к Казахстану повлияли в том числе и синофобские настроения в казахстанском обществе. Этой ситуацией грамотно пользуется соседний Узбекистан, который, напротив, резко интенсифицировал плодотворное сотрудничество с Китаем.

«Успехи и решимость Ташкента опираются тоже на довольно показательные цифры. Согласно социологическим опросам, в 2019 году 65% узбекистанцев заявили, что „решительно поддерживают“ реализуемые совместно с Китаем энергетические и инфраструктурные проекты. 75% респондентов как минимум относительно уверены, что китайские инвестиции создадут рабочие места», — отмечает аналитик.

Таким образом, по мнению Каукенова, в Центральной Азии Узбекистан становится новой точкой притяжения инвестиций, сотрудничества, торговли и трансконтинентальных проектов, идущих в обход Казахстана.