Еда тревоги нашей: мировые цены на продовольствие устремились ввысь

Резкий скачок цен на продовольствие, происходящий в последнее время во многих странах мира, включая Россию, стал одним из главных негативных эффектов пандемии коронавируса для мировой экономики. Стоимость продуктов питания подталкивают вверх неопределенные перспективы восстановления рынков, протекционистские меры правительств, скачки валютных курсов и другие факторы, действие которых может затянуться — на скорое завершение пандемии пока рассчитывать не приходится. Продовольственная и сельскохозяйственная организация (ФАО) ООН пока не склонна сгущать краски, напоминая, что текущие мировые цены на еду остаются заметно ниже, чем на пике в 2008—2011 годах, но в ближайшие несколько лет продовольствие, скорее всего, продолжит дорожать. Особенно тяжело придется беднейшим странам мира, которым придется импортировать много продуктов питания.

В преддверии назначенной на 10—12 марта 74-й сессии своего Комитета по проблемам сырьевых товаров ФАО опубликовала ряд аналитических материалов, дающих общее представление о динамике цен на основные продукты питания в прошлом году. Общий глобальный индекс цен на продовольствие, падавший в первый период пандемии, с января по май 2020 года, затем начал стремительно расти, достигнув к декабрю значения 107,5 пункта относительно уровня 2014−2016 годов, принимаемого за 100 пунктов. В целом за 2020 год индекс мировых цен на продовольствие ФАО достиг трехлетнего максимума, хотя он по-прежнему ниже пикового значения в 131,9 балла, зарегистрированного в 2011 году.

Из отдельных ключевых продуктов питания, которые отслеживает ФАО, наиболее значительный рост показали цены на растительные масла — в прошлом году их глобальный индекс вырос на 19,1%, также установив трехлетний максимум. Индекс цен на зерновые в 2020 году вырос на 6,6% по сравнению со средним значением за 2019 год, что стало самым высоким среднегодовым показателем начиная с 2014 года. Индекс цен на сахар увеличился на 1,1% по сравнению с 2019 годом в связи с сокращением мирового рынка. Напротив, цены на молочные продукты и мясо в мировом масштабе, по данным ФАО, снизились к 2019 году на 1% и 4,5% соответственно.

Применительно к конкретным странам эта «средняя температура по больнице» может кратно корректироваться в сторону увеличения. Например, в России в прошлом году сахар-песок подорожал на 64%, подсолнечное масло — на 26,2%, крупы и бобовые — на 20,8%, яйца — на 18% и т. д. В целом средний уровень продовольственной инфляции в стране вырос на 7%, став рекордным с 2016 года, — и это только официальные цифры, которым многие специалисты попросту не доверяют.

Очевидно, что основной вклад в рост продовольственных цен в России, как и в 2015 году, внесла очередная девальвация рубля: валютная составляющая в производстве многих отечественных продуктов питания по-прежнему высока в виде кормов, комплектующих, семян, витаминов и т. д. Кроме того, на внутренние цены на еду оказывает давление экспортная альтернатива, а в 2020 году продовольственный экспорт из России установил очередной рекорд — $ 30,7 млрд (или 79 млн тонн), впервые в современной истории страны превысив импорт продуктов питания.

Этот результат также можно считать эффектом девальвации. Падение курса рубля повысило привлекательность вывоза продовольствия за границу, особенно в ситуации, когда власти стали предпринимать попытки административного регулирования цен, намекая на предстоящее введение экспортных пошлин (что и произошло в феврале на постоянной основе). Примечательно, что динамика экспорта продовольствия из РФ в прошлом году — плюс 20% как в денежном, так и в натуральном выражении — оказалась сопоставимой с темпами девальвации рубля к доллару (тоже около 20%).

В похожем положении оказались и другие страны с хронически нестабильными валютами, такие как Турция и Бразилия, которые, как и Россия, являются крупными производителями и экспортерами продовольствия. Например, в Бразилии официальный уровень продовольственной инфляции оказался самым высоким с 2002 года — 14% — и более чем наполовину сформировал общий индекс инфляции (4,6%). За этим усредненным показателем скрываются без преувеличения катастрофические скачки цен, например рис в Бразилии за последний год подорожал на 76%, а соевое масло — в два раза, и все это на фоне ослабления местного реала. В Турции, где безостановочное падение лиры удалось остановить только в конце прошлого года, подорожание продовольствия также шло двузначными темпами. Коронавирусный кризис вновь продемонстрировал, что стабильность валюты остается одним из важнейших факторов продовольственной безопасности — в Евросоюзе, например, продукты питания за прошлый год подорожали в среднем всего на 1%.

В крайне непростой ситуации оказались и страны, сильно зависящие от импорта продовольствия. В качестве характерного примера можно привести Грузию, где продукты питания и до пандемии дорожали высокими темпами (в конце 2019 года, например, продовольственная инфляция превышала 13%). А в прошлом году грузины пережили двойной шок: с одной стороны, выросли мировые цены на импортируемое в страну продовольствие (прежде всего зерно), а с другой — заметно девальвировалась национальная валюта лари, установив новый антирекорд — 3,3 пункта за доллар. Тема постоянно дорожающей еды в Грузии стала одной из главных в прошлом политическом сезоне, который увенчался очередным правительственным кризисом. Еще в августе в одном из докладов ФАО отмечалось, что цены на основные продукты питания в ряде стран Средней Азии и Кавказа в первые шесть месяцев 2020 года достигли максимальных значений, и особенно характерно это было для Грузии.

Если же еще сильнее углубиться в глобальную периферию, то в некоторых странах продовольственный кризис в прошлом году в ряде аспектов имел вполне рукотворную природу. Например, в Нигерии, где продовольственная инфляция также оказалась двузначной, в конце прошлого года власти под предлогом борьбы с распространением коронавируса остановили работу служб доставки еды, после чего граждане начали штурмовать продовольственные склады. Кроме того, Нигерия вместе с Южным Суданом, Йеменом и Буркина-Фасо оказалась в списке стран, где ситуацию с продовольственной безопасностью ООН назвала критической из-за вооруженных конфликтов и климатических катаклизмов. Также в зоне высокого риска голода в прошлом году оказались Венесуэла, Гаити, Афганистан, Сирия, Ливан, Судан, Эфиопия, Сомали, Мозамбик, Сьерра-Леоне, Мали, Нигер, Камерун, ЦАР, Демократическая Республика Конго и Зимбабве.

Тем не менее общая оценка ситуации на мировых продовольственных рынках, которую дает ООН, намекает на то, что худшего сценария удалось избежать. Возможно, многие уже забыли, как ровно год назад, в преддверии первого коронавирусного локдауна, граждане сметали в магазинах продукты первой необходимости, нарушая сложившиеся между производителями, оптовиками и розницей балансы поставок. Однако национальные агропродовольственные системы оказались более устойчивыми, чем другие сектора экономики, констатируют в ФАО. Это связано с тем, что для производителей и поставщиков продовольствия правительства во всем мире вводили исключения из ограничительных мер, а также обеспечивали поддержку бесперебойного снабжения торговых сетей и рынков.

В результате критического дефицита еды в большинстве стран не возникло, и ближайшие перспективы благоприятны, по крайней мере по основным продуктам питания. В частности, ФАО ожидает, что производство зерновых в 2020/21 сельхозгоду будет выше, чем годом ранее: согласно последнему прогнозу, во всем мире будет собрано 2,744 млрд тонн зерна — максимальный объем за последние пять лет. На новый максимум — 465 млн тонн — может выйти и международная торговля зерном.

Правда, производство другой сельхозпродукции, помимо зерновых, пострадало в период пандемии сильнее. Например, масличные культуры пережили связанную с коронавирусом стагнацию спроса в продовольственном и непродовольственном секторах, потребление сахара снижалось из-за ограничительных мер. Увеличение производства всех видов мяса сдерживалось перебоями в производственных процессах, связанных с пандемией, и ограничениями со стороны производителей, которым приходилось балансировать предложение при неопределенном спросе, несмотря на государственные стимулирующие пакеты. Сильно пострадало и рыболовство, столкнувшееся с ограничениями для экипажей рыболовных судов и плохими условиями рынка. По оценке ФАО, по итогам 2020 года поставки рыбы и доходы ее производителей снизились, а объем производства мировой аквакультуры сократился впервые за многие годы. Многие негативные тенденции в рыболовстве, вероятно, сохранятся в долгосрочной перспективе.

Но главным негативным эффектом пандемии для продовольственных рынков стало снижение доходов людей, из-за чего рост потребления продуктов питания во всем мире в прошлом году остановился. Этот негативный эффект особенно ощутили на себе страны с низким уровнем доходов населения. Согласно прошлогодней оценке ООН, в зависимости от сценария выхода из экономического кризиса количество хронически недоедающих во всем мире может увеличиться на 83−132 млн человек (в 2019 году общее количество голодающих на планете оценивалось в 690 млн человек). В целом ФАО ожидает ухудшения глобальной ситуации с продовольственной безопасностью, прежде всего из-за замедления экономической активности, которое сильнее всего сказывается на наиболее уязвимых группах населения, столкнувшихся с сокращением занятости и доходов.

Помимо смерти множества людей и перегруженности систем здравоохранения, коронавирус и меры по сдерживанию его распространения вызвали глубокую экономическую рецессию во всемирном масштабе, рост крайней бедности и обострение проблем продовольственной безопасности, сдерживающее прогресс в этой сфере, достигнутый за последние десятилетия, констатирует ООН. Хотя начало кампаний массовой вакцинации вселило оптимистичные надежды на спад пандемии, новые ее волны и новые штаммы вируса делают экономические перспективы на 2021−2022 годы исключительно неопределенными. К тому же из-за ограниченного доступа к вакцинам стран с низким национальным доходом иммунитет к вирусу в них не будет достигнут в течение 2021 года.

Эта неопределенность создает негативные ожидания у производителей продовольствия, особенно в ситуации, когда правительства предпринимают все новые меры защиты сельскохозяйственных рынков, такие как экспортные ограничения и снижение барьеров на импорт продовольствия. В то же время производители понимают, что их продукция относится к товарам первой необходимости, спрос на нее будет всегда, и это также создает предпосылки для роста цен.

Предыдущий глобальный кризис на рынке продовольствия, имевший место в 2007—2008 годах, также во многом был связан с ожиданиями неопределенности, напоминают в ФАО. Паника на рынке в связи с запретами ряда стран на экспорт продуктов питания и быстрое увеличение закупок продовольственных товаров за счет упрощения импорта усилили волатильность цен, и это очень сильно ударило прежде всего по странам с низким уровнем доходов и дефицитом продовольствия. Вскоре после финансового кризиса 2008−2009 годов мировой индекс продовольственных цен достиг максимального значения, после чего заметно снизился и в течение почти всего прошлого десятилетия находился на комфортном уровне и для производителей, и для потребителей (собственно, на этот период и пришлись многие достижения российского сельского хозяйства, которые ассоциируются с политикой импортозамещения и стимулирования экспорта). Но теперь ФАО прогнозирует постепенное повышение стоимости продовольствия до 2025 года, а в дальнейшем ожидается несколько лет стабильных цен. Они будут ниже пиковых значений 2008 и 2011 годов, но останутся выше уровня цен начала 2000-х годов и в номинальном, и в реальном выражении.

В нынешнем десятилетии мировое сельское хозяйство продолжит рост, однако его темпы будут медленнее, чем в 2010-х годах, добавляют аналитики ООН. Сохранение спроса на сельскохозяйственную продукцию будет достигаться за счет повышения эффективности производства, и это позволит сдерживать рост цен на нее. Но все это, уточняют в ФАО, состоится только при условии, что восстановление экономики после пандемии начнется уже в текущем году и никаких дальнейших ограничений экономической деятельности в последующие годы не будет.

Пока же коронавирус остается источником огромной неопределенности на продовольственном рынке, и в первые недели 2021 года цены на еду вновь демонстрируют рост. Росстат в январе зафиксировал продовольственную инфляцию на уровне 8,1% в годовом выражении, а глобальный ценовой индекс ФАО в феврале вырос девятый месяц подряд, увеличившись на 1,2%.