Координатору «Бессмертного полка» в Литве Грейчусу продлили домашний арест

Координатор «Бессмертного полка» в Клайпеде Алексей Грейчус, против которого в прошлом году литовские спецслужбы завели уголовное дело по обвинению в шпионаже, решением городского суда оставлен под домашним арестом еще на три месяца. Первое заседание суда по его «шпионскому» делу должно состояться 10 марта, сообщает корреспондент EADaily.

В минувший вторник, когда принималось решение о продлении меры пресечения для Грейчуса, адвокат просила суд освободить ее подзащитного от круглосуточного ношения электронного браслета на ноге, что причиняет ему серьезные неудобства. За полгода, минувшие с того дня, как содержание под стражей ему было заменено на домашний арест, Алексей Грейчус ни разу не нарушил правила, определенные ему следствием — отмечался в положенный срок в полиции, по ночам находился по месту жительства, не делал попытки снять браслет с ноги, хотя от постоянного трения в жару на коже появлялось сильное раздражение. Опровергая доводы противной стороны, уверенной, что без браслета Грейчус, «имея большое количество знакомых за рубежом, может скрыться от суда и следствия», адвокат напомнила, что он живет вдвоем с престарелым отцом, больным онкологией.

Незадолго до этого на портале литовском портале Delfi вышла большая статья с очень подробным рассказом о деле Грейчуса: «Нетипичное дело о шпионаже: от сына ссыльного до орудия российского разведчика». Автор Вайдас Сальджюнас написал текст с неприкрытым обвинительным уклоном, хотя даже он вынужден признать, что доказать вину подозреваемого в «выполнении поручений российского разведчика в обмен на евробанкноты».

«На первый взгляд может сложится впечатление, что Алексей Грейчус — вовсе не шпион. Как и Альгирдас Палецкис, он совсем не скрывал своего взгляда на историю, особенно на Вторую мировую войну, ее память, поддерживал версии кремлевской истории: в 1939 — 1941 годах между нацистской Германией и коммунистическим Советским Союзом как бы ничего значимого не произошло, а война, разумеется, началась 22 июня 1941 года и закончилась 9 мая 1945 года. Во время разных мероприятий, на которых выражалось уважение ветеранам, и посещения воинских захоронений уже почти десятилетие Грейчус, как и Палецкис, открыто придерживался установки: СССР „освободил мир от фашизма“».

В статье со ссылкой на прокурора отдела организованных преступлений и коррупции Генеральной прокуратуры Клайпедского округа Русланаса Ушинскаса утверждается, что Грейчус договорился с Петром (по версии следствия — разведчик ФСБ по фамилии Чагин), что тот будет финансировать организуемые Алексеем общественные и культурные мероприятия в Клайпеде. Таких «шпионских», мероприятий было проведено около десяти — это концерты для ветеранов войны, уборка воинских захоронений, возложение цветов у памятных мемориалов и т. п.

В сообщении прокуратуры указывается: «Обвиняемый также обязался фотографировать и снимать на видео эти мероприятия, а также в них участвующих и за ними наблюдающих лиц, после чего этот материал передавать Петру. Он обязался собирать информацию, касающуюся этих мероприятий, подготавливать и публиковать тексты в указанных средствах массовой информации Литовской Республики, а также согласился передавать Петру его интересующую информацию заранее согласованным конфиденциальным способом».

Грейчус неоднократно пояснял и следователям, и прокурорам, что с Петром Тарашкявичусом, руководителем Калининградского «Фонда Победы» он сотрудничал на основании официального договора, как и с другими дружественными организациями из разных стран мира. Ни одного доказательства, что его знакомый служит в ФСБ и что его фамилия Чагин, ему так никто и не показал. По просьбе Петра он делился с ним материалами о прошедших культурных мероприятиях, которые проводились при поддержке «Фонда Победы» — это обычная практика общественных организаций. Вся эта информация была опубликована или в социальных сетях, или в СМИ и не содержала абсолютно никаких государственных секретов. Однако, как ранее пояснял тот же прокурор Ушинскас, это не имеет никакого значения, поскольку «преступлением является сбор и передача зарубежным организациям разведки любой общественно доступной информации».

Напомним, конкретика по делу Грейчуса прояснилась лишь почти спустя год после его ареста — в январе 2021 года, когда следователи передали в окружной суд Клайпеды уголовное дело по обвинению двух граждан республики в шпионаже в пользу России. В нём фигурируют двое обвиняемых, при этом они не знакомы друг с другом. Но, по версии следствия, они выполняли задания одного и того же человека — сотрудника Пограничного управления ФСБ России по Калининградской области. Тогда же стало известно и имя второго фигуранта — общественный деятель и управляющей директор Балтийской молодежной ассоциации Juvenis Миндаугас Туникайтис, проживающий в Пагегяе, недалеко от границы с Калининградом. В 2015 году Туникайтис баллотировался в местный горсовет от партии «Список Литвы».

В прокуратуре заявили, что обоих завербовали россияне. «Знакомство, начавшееся как якобы случайный контакт на пограничном переходе, и незначительные просьбы человека, представившегося Петром, например — купить настенный календарь или бутылку вина в Литве, в конечном итоге превратились в деятельность против государства», — указывает прокуратура. По версии следствия, обвиняемые по заданию куратора фотографировали «определённые объекты», собирали данные о названных «Петром» жителях Литвы, участвовали в «некоторых мероприятиях», выкладывали в публичный доступ «определённую информацию» и выполняли другие задачи.

Латвийский журналист Алла Березовская рассказывает, что в 2016 году с Грейчусом по электронной почте связался представитель военно-патриотической общественной организации «Фонд Победы» из Калининграда Петр Тарашкявичус, предложил организовать совместные мероприятия по увековечиванию памяти павших бойцов. «Фонд официально зарегистрирован в России, в интернете можно было легко найти эту информацию. Алексей к этому времени как раз налаживал связи с представителями общественных организаций в разных странах мира, поэтому был рад предложению и поддержке из Калининграда. При финансовом участии „Фонда Победы“ они смогли на достойном уровне провести в разных городах Литвы несколько концертов, посвященных Дню Победы и другим датам. Фотографии и публикации с этих мероприятий Алексей также размещал на порталах и в соцсетях, отправлял своим соорганизаторам, в том числе и в Калининград. Несколько раз они встречались с Петром на разных общественных мероприятиях в Калининграде», — пишет журналистка.

Как рассказал Грейчус Березовской, никаких претензий к его активной гражданской деятельности со стороны литовских спецслужб все эти годы не имелось. Но осенью 2019 года, когда в «Ювенисе» шла подготовка к предстоящему празднованию 75-летия Победы над фашизмом, к нему наведались сотрудники Департамента госбезопасности. Грейчуса в течение нескольких часов убеждали, что его знакомый Петр является сотрудником ФСБ, и фамилия его якобы не Тарашкявичус, а Чагин. Мол, никакого «Фонда Победы» не существует, а на самом деле под этой «вывеской» проводится разведдеятельность на территории Литвы. Услышав данные обвинения в адрес своего калининградского знакомого, Алексей им не поверил. «Во-первых, он сам видел паспорт Тарашкявичуса, о Чагине никогда не слышал, да и никаких государственных секретов у него никто не выпытывал. Три года он общался с Петром, и знал его только с положительной стороны, россиянин помогал ему в проведении общественных мероприятий, приглашал на свои. Алексей посчитал непорядочным, не разобравшись, навешивать ярлыки на своего товарища. А уж об увлечении местной политической охранки „шпионскими играми“ он был наслышан. Ещё с тех пор, когда к ним на конференцию по военно-историческим вопросам не пустили антифашистов и краеведов из Латвии, запретив им въезд в Литву на пять лет, не объяснив причин запрета», — делится Алла Березовская.

По окончании беседы со спецслужбистами Грейчус решил для себя, что не будет поддаваться на запугивания. За что в начале марта 2020-го и поплатился — угодил на несколько месяцев в изолятор в Шауляе. Первые две недели там Алексей провел на карантине в «одиночке», размером полтора шага в ширину и шесть в длину. Березовская так описывает условия пребывания Грейчуса в узилище: «Первое, что бросилось в глаза — ядовитая голубая пыль непонятного происхождения, которой полностью была усеяна вся его камера. Толстым голубым слоем покрыты пол, стены, кровать. Пыль забивалась в нос и горло, вызывая тошноту и кашель. Узник попросил ведро и тряпку и первым делом тщательно отмыл камеру. Дышать стало легче. А вот от весеннего холода спасения не было, так как треснувшую форточку никак не удавалось закрыть полностью. От холода укрыться практически нечем, бумажное одеяло разрешалось доставать только ночью. А передачи из дома ему были запрещены. В 6 утра — подъем, в 22 часа — отбой. Днём короткая прогулка в закрытом дворике и назад — в темницу. Из-за карантина выходы в спортзал для заключенных были отменены. Иногда ему приносили книги из тюремной библиотеки, которые он в мирное время никогда бы не стал читать. Но здесь-то выбора не было, глотал всё подряд…»

Через две недели подследственного повели в общую четырехместную камеру. «Поначалу соседом Алексея был один парень, севший за драку, потом добавился задержанный за вымогательство и нанесение тяжких телесных повреждений. Четвёртым „пассажиром“ стал уголовник, убивший по пьянке своего друга. Полный комплект „приличных людей“. Но к политическому сокамернику „братва“ агрессии не проявляла. Раз в неделю — баня. Правда, посылку со сменным бельем от отца он смог получить только через полтора месяца после ареста. Самым отвратительным, по словам Алексея, была тюремная еда, говорит, такое ощущение, что её готовили из отходов для свиней. Какие там евростандарты! Супы вообще в рот нельзя было взять, как будто половую тряпку сначала отваривали в воде, а потом бросали в кастрюлю плохо очищенные овощи. До сих пор без содрогания вспоминать об этом не может. За все три месяца заключения его пару раз возили на короткие допросы из Шяуляя в Клайпеду», — повествует Алла Березовская.