У Тбилиси нет никакой политики по отношению к абхазам и осетинам — мнение

Что значит для Грузии инициированный американскими конгрессменами так называемый «акт в поддержку Грузии», какую политическую нагрузку может он нести в будущем. На эти и другие вопросы издания «Грузия и Мир» ответил тбилисский политолог Сосо Цинцадзе.

— … На днях два американских конгрессмена — Кинзингер и Конноли инициировали в палате представителей акт в поддержку Грузии, за которым последовали бурные овации в нашем (грузинском) политическом спектре. Если верить вынесенным оценкам, документ этот является беспрецедентным проявлением поддержки, что свидетельствует о том, насколько мы приблизились к евроатлантическим структурам и т. д. А (подавший сегодня в отставку премьер-министр Грузии — EADaily) Георгий Гахария даже назвал двух упомянутых конгрессменов большими поклонниками и покровителями Грузии… Насколько реальны, по-вашему, подобные оценки? И главное — что меняют для нас такого рода документы?

— Начнем с того, что Кинзингер и Конноли не первый раз инициируют подобный документ в палате представителей. Они это делали и раньше, и тогда это сопровождалось не менее решительными оценками. С политической точки зрения такие факты, безусловно, несут определенную нагрузку, однако в данном конкретном случае очень важно, чтобы любой документ такого содержания, принимаемый Соединенными Штатами Америки или, если угодно, Европарламентом, был правильно воспринят и истолкован нашим политическим спектром. С этой точки зрения, адекватного адресата я, к сожалению, увидеть не сумел…

Что касается конкретно вопроса, изменит ли этот акт в поддержку Грузии что-нибудь для нас, я, естественно, далек от мысли, будто вслед за его инициированием в нашей политической реальности произойдет какой-то значительный прорыв и если не сегодня, то завтра мы сумеем предпринять какие-то серьезные шаги, к примеру, продвинемся на пути восстановления территориальной целостности. Впрочем, главное даже не это. Важно, как воспринимает и интерпретирует все это само наше руководство, которое внушает нам мысль о том, как уверенно, видите ли, развивается грузинская демократия, раз Америка, сами, мол, видите, оказывает нам такую огромную поддержку.

Думаю, не очень перегну в оценках, если скажу, что это полнейший инфантилизм, чистой воды иллюзия и демагогия, у которых нет ничего общего ни с политикой, ни, тем более, с дипломатией. И вообще, дипломатию нельзя воспринимать как какую-то рядовую профессию, которая способна сносить дилетантство и незрелое к себе отношение. Дипломатия их не терпит, и заставляет нас ежедневно убеждаться в этом…

Теперь о посылах: что за посыл реально содержит инициированный Конноли-Кинзингером акт? Первое — полагаю, все это не случайно совпало по времени с правовым преследованием, начатым против Ники Мелия. И второе — очень скоро мы увидим, как пришедшие с Запада хвалебные слова, которые здесь на месте власть довольно хорошо использует в интересах собственного политического пиара, может неожиданно сменить острая критика. Во всяком случае, я такого не исключаю, и это, наверное, неудивительно, поскольку для Запада тема Мелия начинается и заканчивается на том, что он является лидером самой крупной в стране оппозиционной партии. И дело с концом! Для них главное именно это, а все остальное — лишь сопутствующие детали…

— Примерно год назад, когда был арестован Гиги Угулава и ему присудили тюремный срок, Кинзингер оказался как раз персоной, кто очень остро раскритиковал нашу власть. Он заявил, что преследование людей по политическим мотивам не есть демократия… Исключаете ли вы, что и шумиха, поднятая вокруг Мелия, может стать причиной для оказания аналогичного давления?

— Безусловно, не исключаю. Скажу вам больше — будет и давление, и может всплыть тема определенных политических санкций. Что же касается опять-таки инициированного Конноли-Кинзингером акта, то этим документом нам фактически дали понять, что на нас смотрят, что за нами следят и все замечают. Остальное же мы увидим в скором времени на примере конкретных действий. Одно уже сейчас яснее ясного, и все это видят — очень велика степень недоверия в адрес грузинского правосудия, и вызвано это тем, что грузинское правосудие действительно выглядит порой крайне неубедительно. Вообще, со дня обретения Грузией независимости институциональный кризис превратился у нас в своего рода хроническую болезнь. Вряд ли кто станет оспаривать данное утверждение. Это системная проблема, которую никак не удается урегулировать. А потому сомнения, конечно же, возникают.

Между прочим, я припоминаю, как еще начиная с периода Гамсахурдиа, когда вся дипломатия находилась в руках весьма экзотических персон, к правящей команде у Запада были два основных вопроса. Первый — почему вы такие националисты? (Что было фальшивым ярлыком, который навесили в отрицательном контексте на тогдашнее руководство.) И второй — что вы намереваетесь делать с судебной властью? Так вот, с того самого времени претензии не изменились. А что касается Мелия, то, это, конечно, конкретный случай, но я уже говорил и считаю нужным повторить: Мелия олицетворяет для них лидера главной оппозиционной партии, так же, как Ника Гварамия — руководителя оппозиционного телевидения номер один. На этом все и кончается, ибо для них это главное, и любое правовое преследование всегда будет восприниматься ими в качестве политической репрессии.

— Вернемся, однако, к Кинзингеру и Конноли, к инициированному ими документу. По оценкам представителей власти, все это приведет в конечном счете Грузию к интеграции в евроатлантические структуры, обретению территориальной целостности и т. д. Насколько реальны подобные ожидания?

— Как я уж сказал, это полнейший инфантилизм. Самое большее, что может сегодня сделать Запад для восстановления территориальной целостности Грузии, это продолжить политику непризнания. Ничего другого! Нравится нам это или нет, пойти дальше они не смогут, и пора нам с этим, наконец, смириться. А если кто-то думает, что непризнание создает большой политический или дипломатический дискомфорт России, как, собственно, и абхазам и осетинам, он очень сильно заблуждается. Что касается других реальных перспектив в плане обретения территориальной целостности, то, безусловно, мы должны активно использовать в наших целях международную политическую арену, на которой представлена и Россия, и Соединенные Штаты Америки, и Европа, и все другие. Но знаете, что тут самое настораживающее? То, что у самой Грузии нет вообще никакой политики по отношению к абхазам, осетинам — ни хорошей, ни плохой, ни верной, ни ошибочной. Положение, в котором мы пребываем — это полное бездействие, и, скажем прямо, любое иное состояние было бы, наверное, лучше. Потому что неправильная политика хотя бы способствует выявлению ошибок и показывает, откуда начинаются все остальные проблемы, которые мы не в состоянии уладить вот уже в течение тридцати лет. А если мы начинаем кричать: караул, помогите! — после того, как возникает какая-нибудь проблема, скажем, кого-то поймают у так называемой границы, то это, простите, никакая не политика. Это, повторяю, политическая беспомощность, от которой стране излишне ждать какой-либо пользы…

— Как вы думаете, может ли это положение измениться в условиях нынешней власти?

— Если вы имеете в виду грузинско-абхазские и грузинско-осетинские отношения, то не думаю. Хотя это мое субъективное мнение, и я его высказывал вам и раньше. Что касается отношений с Россией, то, как известно, существует формат Абашидзе-Карасин, который изначально представлялся, вроде бы, как неплохая возможность, но, как затем оказалось, ничего особенного не приносит… Скажу, что происходит сегодня: я хорошо знаю Зураба Абашидзе и очень уважаю его как дипломата и профессионала. Однако что с того? У него как у официального лица нет никаких прав. В три месяца раз полетишь, встретишься с Карасиным, минут 20 с ним поговоришь, вместе попьете кофе, и назад. Этим все и ограничиваются. Права и функции Зураба Абашидзе как дипломата сведены к этому уровню. Что еще сказать? Исходя из своей натуры, на баррикады он лезть не станет. Абашидзе цивилизованный дипломат, которому пообрезали крылья и сказали: летай… Это естественно и совершенно очевидно, поскольку никакой политики у нас нет. Потому, как мне кажется, не следует питать излишних надежд…

P. S. Адаму Кинзингеру, которого экс-премьер Гахария окрестил «покровителем Грузии», одиннадцать членов семьи написали письмо, подчеркнув в нем, что он продался дьяволу, отказался от принципов христианства, предал президента Трампа и потому должен уйти из политики.

Беседовал Джаба Жвания