Кремль и тренды Давоса: Сотрудничать, но с учетом интересов России

Всемирный экономический форум в Давосе традиционно привлекает внимание всего мира. В этом году в связи с экономическими последствиями коронавируса и обнародованием концепции «Великой перезагрузки» председателя ВЭФ Клауса Шваба особенно важно проанализировать наиболее знаковые фрагменты из выступлений некоторых ведущих политиков, возглавляющих крупнейшие страны мира и играющих важнейшие роли на международной арене в различных областях.

Из-за бушующей пандемии в этом году Давосский форум прошел в формате видеоконференции. Его главной темой было «восстановление доверия и международного сотрудничества». Тем не менее необходимо помнить, что за публичным обсуждением проблем экономики и сопутствующих ей областей скрываются неафишируемые сильными мира сего желательные им тенденции в развитии мира и конечные цели, очень часто маскируемые выспренними словесами. Особенно важно проанализировать главные моменты в выступлениях канцлера Германии Ангелы Меркель и президента Франции Эммануэля Макрона, нынешних формальных лидеров Евросоюза, претендующих на самостоятельность в решении ряда ключевых международных проблем всех видов.

Кроме того, они именно после Brexit стали полноправными лидерами Евросоюза, по крайней мере на бумаге, то есть это их первое полномасштабное выступление в таком качестве. Важно оценить степень согласованности позиций и целей вышеуказанных лидеров, актуальность и серьёзность намеченных ими программ. Это позволит оценить реальность их претензий на ведущие роли в Евросоюзе и в мире в целом. Для России подобный анализ играет значительную роль, так как традиционно эти две страны являются её крупнейшими экономическими партнёрами в Европе и занимают значительную часть российского рынка. В связи с этим необходимо сравнить их видение ключевых проблем современного мира с глобальными проблемами, сформулированными в выступлении президента России Владимира Путина.

Начнем с ключевых моментов в выступлении Ангелы Меркель 26 января. Так, отмечая важность выполнения Парижского климатического соглашения 2015 года, она отметила следующее:

«Европейский союз сделал ожидаемое. В качестве первого шага мы увеличили нашу европейскую долю по сокращению выбросов CO2 на 2030 год с 40 до 55 процентов. Мы стремимся к климатической нейтральности к 2050 году, и если мы достигнем этого, то данное достижение приведет к тому, что Европа станет первым климатически нейтральным континентом».

Речь идет о борьбе с глобальным изменением климата и полной замене традиционной энергетики на зелёную энергетику. В заявлении Меркель бросается в глаза следующее: поддерживаемый Германией и Евросоюзом курс, выраженный формулировкой «углеродная нейтральность континента» («климатическая нейтральность континента») при анализе этих терминов выявляет их тотальную заидеологизированную директивность, характерную для той же германской партии «Зеленые». Ведь как человечество, так и живые организмы в целом, к которым человечество пока что относится, не могут жить без углекислого газа. Саму цель в таком её виде можно расценить только как голое доктринёрство, несмотря на всё её внешне декларируемое благородство. Эта цель может быть достигнута только после преодоления целого ряда научных и решения базовых технологических задач, а на текущий момент отдаёт чистейшей воды маниловщиной.

Само полное энергетическое перевооружение промышленности, транспорта и коммунальной сферы потребует громадных затрат и времени. Кроме того, за скобками остаётся вопрос, готово ли население ФРГ поступиться частью, возможно очень значительной, объёмов использования электроэнергии в повседневной жизни, поскольку до универсального энергетического изобилия очень и очень далеко. Далее, Германия пока еще не добилась сколько-нибудь заметных успехов в развитии водородной энергетики, поэтому реализация проекта газопровода «Северный поток — 2» является максимально выгодной для Берлина и с технологической, и с экономической точек зрения как в настоящее время, так и в перспективе.

В своем выступлении Меркель тоже признает некоторые из этих истин:

«В настоящее время Германия производит более 40% энергии из возобновляемых источников энергии. Но мы также знаем, какие усилия необходимо приложить… Для нас это означает: поэтапный отказ от угля, переход на водород, в том числе с целью переработки энергии, и полное изменение мобильности в сторону электромобильности или мобильности водорода; конечно, мы должны оставаться открытыми для технологий».

В данном пассаже нужно отметить, что производство энергии из возобновляемых источников не слишком положительно влияет на биоразнообразие, которое германский канцлер также упоминала в своей речи. В этом случае нужно вспомнить об опасности ветряных электростанций для птиц, которые в массовых количествах гибнут в зонах размещения ветряков. Более того, о трудностях в развитии ветряной электроэнергетики в 2019 году, связанных и с бюрократическими процедурами и с воздействием на окружающую среду и население, писала даже Deutsche Welle, принадлежащая правительству ФРГ и всегда строго следующая его директивам.

В минувшем 2020 году зеленая энергетика стала бить по кошельку германских налогоплательщиков, так как стоимость электроэнергии значительно возросла. И это не говоря уже о проблеме с утилизацией солнечных батарей (второе важнейшее направление возобновляемой энергетики), которые нецелесообразно применять в регионах с малым числом солнечных дней в году и которые достаточно легко повреждаются в результате природных катастроф!

За скобками вообще остался вопрос о природном газе и углях, используемых в качестве сырья в химической промышленности, которая также является одной из основ современной цивилизации.

Канцлер Германии также затронула другие сферы международного сотрудничества, тесно переплетенные с мировой политикой. Так, она упомянула США следующим образом:

«Нам нужно укреплять ВОЗ, Всемирную организацию здравоохранения. Поэтому это очень хорошая новость, что Соединенные Штаты Америки вернулись в ВОЗ и начали работать с ВОЗ после того, как Джо Байден вступил в должность. Это хороший и важный знак».

Меркель в данном случае выразила удовлетворение тем, что Дональд Трамп, не скрывавший своего негативного отношения к ЕС и Германии, которых он считал экономическими конкурентами США, был побежден политиком, который будет не так жёсток в отношении европейских союзников. Тем не менее администрация Джо Байдена резко настроена против «Северного потока — 2», то есть продолжает линию Трампа в попытке подорвать экономику Германии. Налицо опять-таки иллюзии, ведущие по известной всем дороге.

Примечательно, что Меркель на словах хочет немного укротить цифровых гигантов. Вот как она об этом выразилась:

«Мы должны очень быстро найти многосторонние ответы на новые вызовы цифровизации. Я надеюсь, что, особенно с новой администрацией США, мы сможем продолжить и активизировать работу ОЭСР по минимальному налогообложению цифровых компаний и что мы сможем лучше закрепить центральную роль закона о конкуренции во всем мире, чтобы предотвратить появление монополии. Конечно, такие тенденции есть. Мы также должны говорить об этом на международном уровне, иначе каждый будет неадекватно разбираться с такими монопольными структурами в одиночку».

Данное заявление весьма примечательно, так как, с одной стороны, Меркель признала победу Байдена честной на фоне личной ненависти к публично обхамившему её Трампу, а с другой стороны, раскритиковала блокировку аккаунтов Трампа в социальных сетях, произведённую означенными цифровыми компаниями. В любом случае жизнь покажет, сможет ли Германия совместно с другими государствами заставить IT-гигантов действовать согласно их национальным законодательствам.

Больше пищи для размышлений представляет выступление президента Франции Эммануэля Макрона, особенно его ответы на вопросы президента ВЭФа Клауса Шваба, успевшего «прославиться» благодаря концепции «Великая перезагрузка». Так, в начале Макрон говорит вполне допустимые вещи:

«Глобальная торговля и капитализм вывели сотни миллионов людей из нищеты… Он позволил осуществить множество инноваций, он дал возможность реагировать на потребности граждан-потребителей… что ранее было малодоступно для человечества».

Далее он говорит о негативных последствиях этого для многих людей, в том числе во Франции, а затем садится на любимого конька еврооптимистов:

«Четвертая проблема — это полная отдача на аутсорсинг проблемы климата в течение десятилетий, потому что мы создали глобальную логистику, глобальную торговлю… И в некотором роде были созданы отрицательные внешние эффекты, как стыдливо говорят, в климатических условиях».

С тем фактом, что экономическая деятельность человека может негативно влиять на окружающую среду, всё очевидно. Однако президент Пятой республики манипуляционным путем делает следующие выводы:

«Эти четыре явления подстегнули кризис социального неравенства, кризис демократии и климатический кризис. Поэтому капиталистическая модель, связанная с открытой рыночной экономикой, больше не может функционировать в этом положении. Почему? Потому что исторически это было результатом компромисса демократических обществ, свободной личности, индивидуальных свобод, прогресса среднего класса, которые создали устойчивость в каждом из наших обществ. И в определенной степени эти 4 ускорения полностью столкнулись с этим балансом, с этим консенсусом, который существовал».

Делая такие радикальные выводы, далее Макрон как будто бы усыпляет всех, чтобы его не обвинили в попытках построения тоталитарного общества, где всем будет заправлять кучка влиятельных людей:

«Вот почему я убежден в том, что это капиталистическая модель, потому что я все же полагаю, что мы построим будущее человечества, сохраняя несколько основ: частную собственность, сотрудничество, индивидуальные и коллективные свободы, которые составили наши общества. Следовательно, все это должно просто приводить к переосмыслению наших организаций, чтобы снова возвращаться в сердце предпринимательства. Но возвращаться с учетом социального неравенства в наших странах, неравенства между разными географическими регионами, климатических последствий, в которых мы живем, в том числе».

Однако далее президент Пятой республики проговаривается:

«Я очень верю, что мы выполним обязательства в сфере климата только в том случае, если нам удастся привлечь наши компании, наших инвесторов, наши страны к повестке дня в области биоразнообразия. В этом также весь смысл того, что мы сделали с One Health, который объединяет наш предмет здоровья человека, биоразнообразия, борьбы с глобальным потеплением и опустыниванием. Но я искренне полагаю, что мы еще только начинаем заниматься климатом, биоразнообразием. И это очень важно, потому что эти изменения в производстве, в нашем сельском хозяйстве — это изменения в нашей структуре потребления, в нашем образе жизни».

Ключевое понятие здесь — это «наш образ жизни». Новые левые, уделявшие внимание культуре (см. «Идеологическая пандемия: Россия и неомарксистская чума»), как раз полностью меняли образ жизни людей и общества. Поэтому в каком-то смысле современные Франция и Германия — это постнациональные государства для мигрантов из Азии и Африки, феминисток, сексуальных и религиозных меньшинств (особенно если это различные обновленцы, см. «Русский мир и Ватикан: борьба на выживание, компромисс невозможен»), вегетарианцев и «экологических» активистов, которые обладают фактическим, а иногда и юридически привилегированным статусом. Соответственно те, кто не принадлежит к перечисленным категориям населения, подвергаются давлению и репрессиям со стороны государства и «общества», представленного данными социальными группами (ювенальную юстицию для традиционных семей также можно считать легальным проявлением репрессий).

Макрон фактически случайно выболтал это видение общества, так как конечная цель стоящих за новыми левыми людей состоит в сокращении численности населения мира и, соответственно, его потребления. Последнее также не случайно. Если в Китае в последние годы в связи с ростом благосостояния населения росло потребление мяса, которое власти стали ограничивать только в 2020 г., то в Европе, наоборот, развивалось и насаждалось вегетарианство, зачастую принимавшее асоциальные агрессивные формы. Не исключением стала и Франция, где в последнее время существует тенденция к развитию вегетарианских ресторанов, что противоречит традиционной французской кухне. Таким образом, пока белые европейцы стремятся к сокращению потребления и к самоликвидации, народы Азии и Африки стремятся к адекватному для них решению глобальных проблем и к тотальной экспансии, занимая освобождаемые традиционным белым населением ниши.

Пустые и словоблудные выступления Меркель и Макрона находятся в резком контрасте с речью президента России Владимира Путина. Так, он отметил:

«Есть вероятность столкнуться с настоящим срывом в мировом развитии, чреватым борьбой всех против всех, с попытками разрешить назревшие противоречия через поиск „внутренних“ и „внешних“ врагов, с разрушением не только таких традиционных ценностей (мы в России дорожим этим), как семья, но и базовых свобод, включая право выбора и неприкосновенность частной жизни».

Здесь чётко сформулированы глобальные проблемы, актуальные практически для всех стран мира, и, по сути, сделан обоснованный выпад против США, Великобритании и некоторых стран Евросоюза, где удивительным образом в последние годы с маниакальной настойчивостью ищут своих «правотроцкистских вредителей» и «буржуазно-черносотенных контрреволюционеров» — «агентов Путина» с целью использования в своей внутриполитической грызне. Про частную жизнь президент России также сказал не случайно. Для этого необходимо вспомнить, что действующее в США леворадикальное негритянское движение Black Lives Matter активно занималось погромами и грабежами частной собственности, принадлежащей белым, при этом мейнстримные СМИ всячески защищали негритянских погромщиков и осуждали белых, пытавшихся защитить свое добро, особенно вооруженным путем, а также полицию, пытавшуюся выполнять свои обязанности. То есть фактически была нарушена одна из гражданских свобод.

Далее, несмотря на то, что в России существует комплекс проблем, связанный с миграцией из Средней Азии и Закавказья, Путин отметил неполиткорректное по американским и западноевропейским меркам явление, которое те же Макрон или Меркель (а Байден и подавно) побоялись бы озвучить:

«Отмечу здесь, что социальный и ценностный кризис уже оборачивается негативными демографическими последствиями, из-за которых человечество рискует потерять целые цивилизационные и культурные материки».

Более того, Путин фактически в своем выступлении говорит языком, ненавистным еврооптимистам:

«Наши приоритеты построены вокруг человека, его семьи, направлены на демографическое развитие и сбережение народа, на повышение благополучия людей, защиту их здоровья».

Эти два места из выступления президента России радикально отличаются от речей германского канцлера и президента Пятой республики, насыщенных либеральным интернационализмом при одновременном отсутствии лексики, связанной с понятиями «народ», «национальная культура» и с иными схожими терминами (Меркель заявила лишь о необходимости защиты граждан в Германии в сфере экономики и здравоохранения, Макрон также говорил только об этих аспектах жизни французов). И совсем интересным является намек франко-германскому тандему, который ведет бестолковую и антинациональную политику в отношении России, нанося ущерб прежде всего своим национальным, в том числе экономическим, интересам:

«Крупнейшие политические деятели Европы недавнего прошлого говорили о необходимости развития отношений между Европой и Россией, указывая на то, что Россия и есть часть Европы. И географически, что самое главное, в культурном смысле этого слова, по сути это одна цивилизация. Французские лидеры говорили о необходимости создания единого пространства от Лиссабона до Урала. Я считаю, и тоже об этом сказал: почему до Урала? До Владивостока.

Я лично слышал позицию выдающегося европейского политического деятеля бывшего канцлера Гельмута Коля, который говорил о том, что если европейская культура хочет сохраниться и остаться одним из центров мировой цивилизации в будущем, имея в виду все проблемы и тенденции развития мировой цивилизации, то, конечно, Западная Европа и Россия должны быть вместе. Трудно с этим не согласиться. Мы придерживаемся точно такой же точки зрения и позиции».

Невооруженным взглядом видно, что Путин апеллирует к наследию президента Шарля де Голля, противника брюссельской бюрократии и американского диктата, первого политика, провозгласившего идею Европы от Атлантики до Урала, а также идею «Европы наций (отечеств)». Заметно и скрытое противопоставление настроенного на конструктивный диалог и сотрудничество с Россией покойного президента Жака Ширака, который хоть и был еврофедералистом, но при этом стремился к лидерству Франции и Германии в Евросоюзе и открыто выступил против вторжения США и Великобритании в Ирак в 2003 году, безвольному и бесцветному Макрону.

Фактически с российской стороны была обозначена вполне естественная готовность сотрудничества с Западной Европой, но только при полном учете интересов России и при условии эмансипации Франции и Германии от США по многим аспектам мировой политики, что фактически невозможно без исключения из Евросоюза американских сателлитов из числа стран Центральной и Восточной Европы (особенно Польши и стран Прибалтики). Более того, президент России фактически открыто заявил франко-германскому тандему, что без сотрудничества с Россией Евросоюз ждет политическая маргинализация.

Таким образом, Давосский форум в этом году продемонстрировал важнейшие тренды, касающиеся Западной Европы и России. Во-первых, у канцлера Меркель и президента Макрона нет настоящих чётких программ по превращению Евросоюза под руководством франко-германского тандема в самостоятельного и влиятельного игрока в мировой политике. Вместо этого произносятся пустые речи без конкретики, рассчитанные на маскировку собственного безделья. Во-вторых, французский и германский истеблишмент намерен дальше строить новый дивный мир в рамках Евросоюза. Последствием этого может быть усиление конфронтации Западной Европы со странами Центральной и Восточной Европы, которые дорожат своим суверенитетом и одновременно привержены союзу с США и НАТО. В-третьих, Давосский форум показал, что даже Франция идеологически не самостоятельна от США. Реальная жизнь доказывает, что Пятая республика идет по магистральному пути, заложенному в ходе Красного мая 1968 года и последующей отставки де Голля, препятствовавшего евроинтеграции Великобритании. Brexit никак не влияет на эти процессы. В-четвертых, на Давосском форуме президент Путин четко заявил о готовности к сотрудничеству с Францией и Германией только при полном учёте интересов России.

Наконец, самое важное, в Давосе Россия открыто заявила о готовности решать глобальные проблемы адекватным образом, что ставит крест на суицидально-мазохистских практиках американцев и западных европейцев решить эти глобальные проблемы с помощью уничтожения сложившегося уклада жизни значительной части населения мира и ухудшения качества жизни людей во всём мире.