Александр Гапоненко: Я никогда и не думал возбуждать ненависть к латышам

Собеседник EADaily — Александр Владимирович Гапоненко, один из известнейших людей русской общины Латвии. На протяжении многих лет Гапоненко активно занимался двумя видами деятельности. Он руководил такими организациями, как Объединенный конгресс русских общин Латвии, «Русская община Латвии», «Конгресс неграждан», проводил многочисленные мероприятия в защиту русских школ этой страны и русского языка. И он же активно вёл научно-исследовательскую и литературную деятельность, в частности из-под его пера вышли труды по экономике и истории Латвии, о роли русской общины в жизни страны. В последние несколько лет профессор Гапоненко находится под следствием и судом, а в 2018-м несколько месяцев провёл в тюрьме. Прокуратура обвиняет его в антигосударственной деятельности и разжигании межнациональной розни. Гапоненко изложил свою собственную точку зрения на заведённые на него уголовные дела.

— В чём вы видите причину заведённого на вас уголовного процесса?

— Это процесс был инициирован высшим руководством радикального Национального блока — за то, что я публично критиковал их деятельность по героизации солдат ваффен СС, и за то, что протестовал против размещения в Латвии иностранных войск. Прокуратура представляет мои критические высказывания на эти темы как возбуждение ненависти к латышам, американцам и неизвестному науке «прибалтийскому этносу». Обвинение идёт по ст. 78.2 Уголовного закона Латвии. Прокуратура считает, что это преступления геноцида против упомянутых этносов, поскольку ст. 78 п. 2 находится в одном разделе Уголовного закона, что и статья о преступлении геноцида.

— Какие доказательства вашей виновности предоставила прокуратура?

— Во-первых, подборку моих постов на Facebook и ссылок на статьи других авторов вкупе с комментариями — за несколько месяцев 2015 г. Но были ли продемонстрированы мои реальные действия или призывы к действиям, которые могли бы привести к «разжиганию этнической розни», а тем более к «геноциду»? Ни одного. Это при том, что я занимаюсь общественно-политической деятельностью на протяжении пятнадцати лет, представляю интересы русской общины республики, которая избирала меня руководителем Объединенного конгресса русских общин Латвии, «Русской общины Латвии», руководителем «Парламента непредставленных» и «Конгресса неграждан». Все эти пятнадцать лет Полиция безопасности внимательно следила за моей деятельностью, фиксировала её и представляла публике свои оценки в ежегодных отчетах. Но во всех этих отчётах я выставлялся «лицом, представляющим точку зрения Кремля», и никогда лицом, которое разжигает этническую рознь. Содержание ежегодных отчётов Полиции безопасности я проанализировал в своей книге «Преследование правозащитников в странах Балтии», изданной на русском и английском языках. Книга была презентована на сессии ОБСЕ, распространена среди европейского правозащитного сообщества, среди европейских ученых. Книга была продемонстрирована суду, но не принята в судебное делопроизводство на основании того, что не издана на латышском языке. Сейчас я её перевожу на латышский язык.

— То есть реальных фактов, доказывающих ваши «человеконенавистнические» высказывания, на вас не накопали?

— Всем известно, что русская община, одним из известнейших выразителей мнений которой я являюсь, ни разу не делала негативных заявлений в адрес латышской общины. А такая возможность была в 2004 г., когда на протестные митинги в защиту русских школ собирались по 50 тысяч человек. Ничего плохого в адрес латышей, как народа, не говорилось и в 2012-м, в период референдума за предоставление русскому языку статуса второго государственного, когда в акции участвовало почти 300 тысяч человек. Ни разу такие высказывания не звучали на протестных мероприятиях, организованных движением «Конгресс неграждан», в которых участвовали десятки тысяч русских. Не было таких заявлений в ходе шествий «Бессмертного полка», в которых в Латвии участвовали десятки тысяч человек. Наверное, Полиция безопасности заметила бы такого рода призывы и действия с моей стороны и сделала бы их предметом гласности, предметом преследования. Но нет же! Во всех упомянутых массовых русских движениях я играл роль организатора и активного участника. Действия провокаторов по разжиганию этнической розни в ходе массовых протестов мною и моими коллегам пресекались, мероприятия проходили в рамках законов и норм Конституции Латвии.

— Но в националистической прессе утверждается, что якобы подрывной деятельностью занимался руководимый вами «Конгресс неграждан»…

— Упоминание прокурором некой справки офицера Полиции безопасности про мою деятельность в рамках движения «Конгресс неграждан» не сопровождалось демонстрацией доказательств того, что она описывает эпизоды, подтверждающие разжигание этнической розни. Наверное, стоило бы продемонстрировать суду эти эпизоды. А реальные факты таковы, что с «Конгрессом неграждан» сотрудничал даже сам Генеральный секретарь ООН Пан Ги Мун. В 2013-м он приезжал в Ригу, встречался с президентом Латвии, пытался ускорить решение проблемы массового безгражданства в республике. В том числе и по итогам этого визита Генсекретаря ООН приняла «Программу по борьбе с массовым безгражданством в мире». В данной программе «Конгресс неграждан» был выбран партнером ООН. На эти ли факты хотел обратить внимание прокурор? В обвинительной речи содержится ссылка на новое доказательство моей виновности — записи материалов международного круглого стола правозащитников по проблемам преследования этнических меньшинств в Прибалтике (май 2015-го). Однако суду не продемонстрировали, какие мои высказывания, какие высказывания моих коллег-правозащитников из других стран являются разжиганием этнической розни. Да, на круглом столе критиковали правительства стран Прибалтики за нарушение прав этнических меньшинств. Однако эта критика дозволена в демократическом обществе, дозволена Конституцией Латвии, её международными договорами.

— То, что вы говорили в мае 2015-го, вы повторяли и позже на других международных мероприятиях…

— Да, критика, прозвучавшая на международном круглом столе в мае 2015 г., была воспроизведена мною на сессиях ОБСЕ в Варшаве и в Вене «Гуманитарное измерение — в 2015, 2016 и 2017 гг.». Я предоставил суду и прокомментировал видеозапись одного из моих выступлений. Официальные представители 57 стран — членов ОБСЕ восприняли моё выступление как проявление демократии, официальный представитель Латвии не возражал против его содержания. А сейчас содержание этого выступления стало вдруг доказательством «разжигания этнической розни», а не критикой политики правительства. Таким образом, объективный состав преступления «Разжигание этнической розни» суду не был продемонстрирован. Вообще, за прошедшие 15 лет, проведённых под пристальным наблюдением Полиции безопасности, я опубликовал многие тысячи страниц текстов, десятки научных монографий и художественных книг, снял несколько документальных фильмов, сделал многие сотни выступлений на радио и телевидении. Казалось бы, достаточно материала для того, чтобы найти в нём субъективный умысел разжечь рознь. Были ли продемонстрированы суду эти субъективные намерения в накопленных следствием материалах? Нет, не были.

— В чём ещё конкретно вас обвиняют?

— Прокуратура ссылается на моё сравнение эстетики факельных шествий 11 ноября (на национальный праздник День Лачплесиса) с эстетикой фильмов Лени Рифеншталь и пытается усмотреть в этом мой злой умысел. Но разобрала ли прокуратура эстетику Рифеншталь, например фильма «Олимпия», посвящённого Олимпиаде в Мюнхене, нашла в нём что-то возбуждающее этническую рознь? Нет. Рифеншталь была осуждена после войны за сотрудничество с нацистским руководством Германии? Нет. Имею ли я право делать сравнения эстетического вида каких-либо шествий? По мнению прокуратуры, это уголовное преступление. Тогда и моё заявление, что я не люблю украинский борщ, есть разжигание этнической розни к украинцам? Налицо попытка заменить анализ объективных фактов мнениями и вкусами различных людей. Напомню ещё, что в своё время политик Эйнар Цилинскис пытался представить мою книгу «Латгалия: в поисках иного бытия» «идеологически вредной». Но тогда Полиция безопасности провела экспертизу указанной книги и сделала публичное заявление о том, что преступного содержания, в том числе попыток разжечь этническую рознь, она в ней не усмотрела.

— Продемонстрировала ли прокуратура суду другие материалы о ваших субъективных намерениях?

— Нет, не продемонстрировала. Потому что у меня никогда не было и не могло быть негативного настроя по отношению к представителям других этносов. Я всегда выступал в своей жизни с христианских позиций, исходя из установки, что Бог создал людей равными при рождении. Всю жизнь я учился и работал в смешанных в этническом плане коллективах: в Латвийском госуниверситете, в Академии наук Латвии, в партийных органах, в частном бизнесе. Со мной общались по работе многие тысячи человек, в моём подчинении были представители разных этносов. Ни один из них ни разу не заявил о том, что я субъективно настроен против людей по этническим мотивам. Я живу в смешанной русско-украинско-польско-латышско-армянской семье. У меня внуки идентифицируют себя латышами. Как я могу быть негативно настроен к ним, к своим латышским родственникам? Говорили ли заявители в суде, что я имею негативный настрой против какого-либо этноса? Нет, не говорили. Говорили ли об этом свидетели? Нет, не говорили. Говорили ли об этом эксперты, отмечали ли они подобные факты в своих отзывах? Нет, не говорили, нет, не писали. Таким образом, мы в суде доказательств моего субъективного настроя разжигать ненависть к другим этносам не увидели.

— А что же реально увидела общественность в ходе судебного разбирательства?

— Увидела банальное сведение счетов. Несколько лет назад тогдашние депутаты Сейма от Национального блока Эйнар Цилинскис, Вейко Сполитис и Гайдис Берзиньш написали на меня заявления в Полицию безопасности с просьбой привлечь к уголовной ответственности. Я в своих показаниях говорил, что это были действия, которые имели целью убрать меня из общественного пространства — за критику политических установок Национального блока. Заявители ранее неоднократно сталкивались со мной в публичных спорах, не могли в них победить и поэтому прибегли к возможности организовать моё преследование институционным путем, используя своё высокое положение. Они действовали, питая личную неприязнь ко мне. Ведь это в том числе и в результате нашей с антифашистами Латвии критики Берзиньш был вынужден уйти в отставку с должности главы Минюста, а Цилинскис — с поста министра регионального развития. В обоих случаях они пострадали из-за участия в праздновании 16 марта — неофициального дня легионеров ваффен СС. А Берзиньш поплатился ещё и за свою отрицательную позицию в вопросе возврата собственности еврейской общине Латвии, десятки тысяч представителей которой стали жертвами нацистского геноцида. Однако высказанная антифашистами критика, и моя в том числе, носила разрешённый в демократическом обществе характер. Решение об отставке обоих политиков приняли премьер-министры страны. Обижаться надо было на них, а не на нас — антифашистов.

— То есть это всё последствия личной обиды?

— Думаю, да. Скажем, Вейко Сполитис также неоднократно подвергался мной публичной критике за русофобские выступления и был негативно настроен по отношению ко мне лично. Я демонстрировал это суду в ходе процесса. Замечу ещё, что свидетель обвинения Даце Калниня находилась в служебной зависимости от Гайдиса Берзиньша — была его помощником. Она разделяет политические установки Национального блока, являлась активным членом партии. Как выяснилось позже, она приглашала в Сейм представителей английской национал-радикальной группировки, которые участвовали в шествии 16 марта 2015 г., организовывала их встречу с руководством фракции Нацблока, вывешивала фотографии об этом визите на Facebook. Я приводил суду сведения о том, что эта группировка объявлена в Великобритании террористической. Прокуратура не приняла эти сведения во внимание и выставляет Калниню как добросовестного свидетеля. Между тем в своих постах на Facebook, в ходе акций антифашистов я критиковал не лично заявителей, а ту линию, которую они проводили в рамках Нацблока. Они пропагандировали идеологию деления людей на категории в зависимости от их национальности, оправдывали ущемление прав ряда категорий людей.

— Ещё вас упрекают в том, что вы якобы порочили память «героев Латвии»…

— Да, я критиковал идеологические установки Нацблока на героизацию легионеров ваффен СС в Латвии, поскольку легионеры де-факто сражались за строительство расово чистого общества. Резолюции, фактически осуждающие шествия экс-легионеров ваффен СС в Риге 16 марта, принимались Генеральной Ассамблеей ООН, можно сказать, ежегодно. Была такая резолюция принята и в 2015-м — и она мною представлена суду. Подобная резолюция вновь принята ГА ООН 1 ноября 2019 г. В ней, в частности в п.12, говорится: «Государствам необходимо принять, в соответствии с международным правом, прав человека меры по противодействию любому чествованию нацистской организации СС и всех её составных частей, включая „Ваффен СС“, и что отсутствие эффективного противодействия со стороны государств подобным видам практики несовместимо с обязательствами государств — членов Организации Объединенных Наций по её Уставу». Хочу отметить, что резолюция с упоминанием недопустимости героизации в Латвии шествий легионеров ваффен СС была принята Европейским парламентом и при моём участии. В 2018-м, находясь в тюрьме, я написал обращение к комиссару Совета Европы по правам человека Дуне Миятович. В этом обращении были упомянуты факты героизации пособников нацизма в Латвии и на Украине — равно как и то, что меня в Латвии преследуют за их критику в уголовном порядке. На эту тему мною были сделаны также обращения к секретарю Совета Европы и в Комитет по правам человека ООН. Мне пришлось также обращаться в Европейский суд по правам человека — с жалобой на нарушение моего права на свободу слова. Этот иск оказался принят ЕСПЧ, и Латвии было предложено пойти на мировую, то есть в предварительном порядке признано, что мои права на свободу слова нарушены.

— Но это ведь не единственные обвинения в ваш адрес?

— Нет. Я со своими коллегами-антифашистами возмутился тем, что во время одного из ежегодных факельных шествий 11 ноября в толпе раздавались выкрики: «Латвия — латышам!» Это лозунг, выдвинутый в 30-е годы нацистом Густавом Целминьшем. Позже было решено во время таких шествий включать громкую патриотическую музыку из громкоговорителей. То было абсолютно правильное решение, и я хвалил тогдашнего президента Раймонда Вейониса, который его принял. Полиция безопасности же разорвала мой пост на Facebook, сделанный по этому поводу, на части — и предоставила в суд только одну его часть, в которой критиковались вышеупомянутые выкрики в толпе. А ту часть поста, где я хвалил действия президента Вейониса, замолчала. Трудно назвать эти действия желанием сообщить суду правдивые факты.

— Насколько, на ваш взгляд, сильно в латышском обществе желание, чтобы вас осудили?

— Могу судить лишь по косвенным признакам. В 2018-м Берзиньша, Сполитиса и Цилинскиса не переизбрали в парламент. Более того, недавно состоялись выборы нового правления Нацблока — и указанных персон по итогу в нём не оказалось. Выяснилось, таким образом, что их позиция не совпадает с мнением основной части сопартийцев. Значит, критика, которую высказывали латвийские антифашисты, и я в том числе, привела к положительному для общества результату. Следует отметить, что мне импонируют те установки Национального блока, что направлены на защиту традиционных ценностей, на поддержку молодых семей, на укрепление экономического суверенитета Латвии. Ещё подчеркну, что наличие в обществе разных мнений, столкновение этих мнений в рамках демократических процедур способствует укреплению общества, а не его разобщению, в чём меня обвиняли уже бывшие руководители Нацблока.