Прерванный прыжок в высоту: куда пойдет экономика Индии после коронавируса?

Слабые перспективы восстановления дружественных отношений между Китаем и США в предстоящее президентство Джо Байдена потребуют от Америки уделять все большее внимание Индии как своему потенциально главному партнеру в Азии. При Дональде Трампе отношения между США и Индией значительно укрепились, и нынешний момент выглядит вполне подходящим для закрепления успехов. Пандемия коронавируса нанесла тяжелый удар по индийской экономике, которой еще совсем недавно пророчили очередное азиатское «чудо», и теперь ей нужно быстро возвращаться к привычным темпам роста. Но проблема заключается в том, что ассортимент экономических предложений, которые США могут сделать Индии, не так велик. В основном они сводятся к расширению военно-технического сотрудничества перед лицом общего соперника — Китая, а воспроизвести в Индии ту стратегию, которая когда-то принесла американцам успех в КНР — создание крупных производственных площадок для глобального рынка, — в обозримом будущем вряд ли удастся. К тому же во время предвыборной компании Байден и его окружение сделали в этом отношении ряд заявлений, по которым можно сделать вывод, что сохранить завоевания Трампа в американо-индийских отношениях президенту-демократу будет очень непросто.

По итогам третьего квартала индийская экономика впервые за четверть века оказалась в состоянии технической рецессии — падение национального ВВП было зафиксировано второй квартал подряд. После провального второго квартала, когда ВВП Индии рухнул почти на 24%, признаки восстановления экономики после коронавирусного локдауна налицо — в третьем квартале ВВП уменьшился лишь на 7,5%, что оказалось лучше большинства прогнозов. По итогам года, согласно октябрьской оценке МВФ, индийская экономика может потерять более 10%, хотя уже на следующий год фонд прогнозирует увеличение ВВП Индии на 8,8%.

Коронавирус обосновался в Индии заметно позже, чем в Европе и США, что напоминает об относительно периферийной роли этой страны в мировых хозяйственных связях, но для ее экономики пандемия стала, похоже, куда более серьезным испытанием, чем для Китая. Еще в марте эпидемиологические сводки из Индии не вызывали особого беспокойства, национальный карантин был введен только в мае, однако в последующие месяцы страна демонстрировала стремительный рост заболеваемости. На данный момент по количеству выявленных случаев коронавируса Индия находится на втором месте в мире после США (порядка 9,7 млн человек), по количеству умерших (более 140 тысяч человек) — на третьем после США и Бразилии. При этом очевидно, что потенциал дальнейшего развития пандемии в Индии с ее населением в полтора миллиарда человек еще очень велик. Сейчас на тысячу жителей страны приходится лишь порядка семи заболевших, что кратно ниже тех же Штатов (44,5 случаев на тысячу человек), а в сутки в последний месяц выявлялось 30−45 тысяч новых больных.

Но объявлять новый локдаун индийские власти не решились, и если судить по такому критерию, как потребление нефтепродуктов, то преодоление последствий закрытия экономики во втором квартале идет довольно быстро. Еще в первой половине ноября индийский министр нефти Дхармендра Прадхан заявлял, что спрос на горючее восстановился почти до уровня, предшествовавшего пандемии, хотя в этот период в стране потребление топлива всегда находится на высоком уровне в связи с рядом крупных индуистских праздников.

Несколько дней назад международное агентство Moody’s Investors Service опубликовало вполне оптимистичный прогноз, согласно которому широкомасштабное восстановление спроса и условий экономической деятельности поддержит уверенный рост ВВП Индии на 10,8% в следующем финансовом году (с 1 апреля 2021 года по 31 марта 2022 года). Однако, отметили аналитики, восстановление индийской экономики из-за тяжелой ситуации с коронавирусом будет хрупким, а 14 из 21 крупнейших компаний страны, имеющих рейтинги от Moody’s, получили по ним негативный прогноз. В частности, Moody’s прогнозирует ухудшение рентабельности и условий ведения бизнеса в нефтегазовом секторе из-за снижения маржи нефтепереработки, продажи автомобилей увеличатся лишь незначительно, низким будет рост и в такой важной для индийской промышленности отрасли, как металлургия. Однако в сегменте телекоммуникаций прибыльность уже восстановилась из-за повышения тарифов, а в горнодобывающей отрасли хорошие перспективы определяются стабильным глобальным прогнозом.

Если быстрое восстановление экономики Индии (пятой по размеру в мире) продолжится, она уже скоро сможет вернуться к своим прежним амбициям — достичь абсолютного значения ВВП $ 5 трлн к середине нынешнего десятилетия. Об этом плане совершить «прыжок в высоту» индийский премьер-министр Нарендра Моди сообщил в августе прошлого года, поздравляя соотечественников с Днем независимости. Расчеты властей страны были основаны на предыдущих впечатляющих успехах национальной экономики — с 2014 по 2018 годы ее размер увеличился с $ 1,85 трлн до $ 2,7 трлн, а в прошлом году Индия взяла еще одну символическую отметку — ее ВВП превысил $ 3 трлн. Но по-прежнему остается открытым вопрос о главных источниках этого роста. Ключевым приоритетом экономической политики индийских властей традиционно выступал необъятный внутренний рынок — стать «мастерской мира», как Китай, Индия определенно не стремилась, и в прошлом году ее доля в глобальном экспорте составляла всего 2,6% (у Китая, для сравнения, более 13%).

Этот факт лег в основу недавнего доклада, подготовленного одним из наиболее влиятельных аналитических центров США — Институтом мировой экономики Петерсона (PIIE), основанным покойным миллиардером и политиком-республиканцем Питером Джорджем Петерсоном, который в начале нынешнего столетия возглавлял Федеральный резервный банк Нью-Йорка. Основные тезисы этого документа, к которым мы еще вернемся ниже, дают хорошее представление о том, какое направление в ближайшие годы может принять американская политика в Азии, где инициативу в последнее время у США перехватил Китай. Новый интеграционный проект под эгидой КНР — Всестороннее региональное экономическое партнерство (ВРЭП) в Азиатско-Тихоокеанском регионе, — соглашение по которому было подписано в середине ноября в Ханое, объединил 15 стран, но Индии среди них не оказалось, хотя соответствующие предложения ее власти рассматривали. Впрочем, похожую позицию Индия заняла и по отношению к схожему американскому проекту Транстихоокеанского партнерства — дальше заявлений об интересе к этому начинанию дело не пошло.

Дональд Трамп, демонстративно вышедший из Транстихоокеанского партнерства в самом начале своего президентства, добрался до Индии лишь под занавес своего первого и, как видно, последнего срока — его визит в эту страну состоялся лишь в феврале этого года. Произошло это всего через несколько дней после того, как индийские власти объявили о принципиальном решении поучаствовать в мегапроекте «Восток Ойл» компании «Роснефть», которая уже реализует партнерство с Индией на Ванкорском кластере месторождений (на начало этого года индийские компании инвестировали в российский нефтегазовый сектор порядка $ 5,5 млрд). В этом контексте повестка, с которой в Индию приехал Трамп, не выглядела неожиданной: в преддверии визита администрация американского президента сообщила, что США готовы помочь Индии обеспечить ее огромные потребности в энергоносителях. Для Индии эта тема традиционно стоит очень высоко в списке экономических приоритетов. Ежегодное потребление нефтепродуктов в стране до нынешнего кризиса превышало 200 млн тонн, из которых на собственные ресурсы приходилось лишь менее 20% — Индия стабильно оставалась вторым после Китая мировым импортером нефти, и по всем прогнозам объемы импорта углеводородов в ближайшие годы должны расти. Основным поставщиком нефти в Индию являются страны Ближнего Востока, но все более серьезные амбициях на этом направлении заявляет Россия, также расширяющая сотрудничество с Индией в атомной сфере.

В то же время у индийской стороны накопилось к Штатам немало неудобных вопросов, поскольку протекционистская политика Трампа привела к повышению ввозных пошлин на сталь — один из главных экспортных продуктов Индии, которая ответила увеличением тарифов на американскую сельхозпродукцию. Правда, США по-прежнему оставались главным торговым партнером Индии, и в ходе своего визита Трамп предложил «самой большой демократии мира» закрепить эти связи по линии военно-технического сотрудничества, призвав Дели отказаться от закупок российских вооружений в пользу американской продукции. Кроме того, был в очередной раз поднят вопрос о заключении всеобъемлющего соглашения по торговле, и по итогам встречи с Трампом Нарендра Моди заявил о договоренности открыть переговоры по этой теме. Но практически сразу после этого началась пандемия коронавируса, а теперь понятно, что завершать начатое определенно будет не Трамп (у Моди, чья партия «Бхаратия джаната» в прошлом году выиграла выборы в парламент Индии, второй срок полномочий истекает в 2024 году).

Джо Байден в своей программной статье о международных отношениях в случае его избрания президентом, опубликованной весной в журнале Foreign Affairs, практически не упоминал Индию, однако в ходе кампании Байдена индийская тема звучала не раз. Например, из лагеря демократов звучали призывы к полноценному восстановлению прав человека в Кашмире, что, как отмечают американские аналитики, является болезненной темой для Нарендры Моди. Кроме того, негативную реакцию в Индии вызвали заявления демократического кандидата в вице-президенты, сенатора Камалы Харрис с критикой индийского министра иностранных дел Субраманиама Джайшанкара.

Тем не менее американские политологи склоняются к тому, что индийское направление будет чрезвычайно важным для администрации США и после ухода Трампа. «Избранный президент Джо Байден унаследует американо-индийские отношения, которые ближе, чем когда-либо, к формальному союзу», — так начинается статья в том же Foreign Affairs, вышедшая всего через несколько дней после президентских выборов в США. Ее авторы отмечают, что за последнее десятилетие Вашингтон и Нью-Дели углубили свои дипломатические и оборонные связи, и хотя правительство Индии еще не вступило в официальный союз с Соединенными Штатами, при Трампе был подписан ряд основополагающих соглашений в области обороны, логистики и обмена разведданными, которые открывают путь к тесному сотрудничеству в области безопасности. Бывший министр обороны США Марк Эспер не так давно заявил, что Индия наверняка будет самым важным партнером для Америки в Индо-Тихоокеанском регионе в нынешнем столетии, а для Индии новый интерес к сотрудничеству с США в сфере обороны, отмечает Foreign Affairs, в основном обусловлен «китайским имперским экспансионизмом». После очередных пограничных столкновений Индии и Китая, состоявшихся в середине этого года в Гималаях, госсекретарь США Майк Помпео однозначно встал на индийскую сторону, обвинив КНР в территориальной агрессии.

Помимо сотрудничества в сфере обороны и безопасности, у американцев есть и ряд серьезных экономических соображений, подробно рассмотренных в уже упоминавшемся докладе PIIE. Анализируя перспективы Индии стать глобальной площадкой для товарного экспорта, то есть пойти по пути не только Китая, но и таких азиатских стран, как Вьетнам, Бангладеш и т. д., его авторы признают, что Индии, даже несмотря на ее торговые традиции, предстоит пройти долгий путь, прежде чем она сможет стать крупным экспортером промышленных товаров. Несмотря на возможности, представленные торговой войной между США и Китаем, Индия еще не готова вытеснить Китай в американских цепочках поставок. Однако, добавляют эксперты PIIE, Индия может сосредоточиться на увеличении экспорта деловых и коммерческих услуг, особенно тех, которые способен производить уже вполне развитый инновационный высокотехнологичный сектор ее экономики (в частности, ИТ-отрасль). Именно этот сектор активно привлекает иностранные инвестиции, тогда как производственная сфера отстает, даже несмотря на ряд реформ периода Нарендры Моди, которые сделали Индию более благоприятной территорией для расширения бизнеса.

В целом американские аналитики исходят из того, что объемы торговли товарами и услугами между Индией и США еще с 1970-х годов намного ниже имеющегося потенциала, несмотря на, казалось бы, ее немалый объем (более $ 142 млрд в 2018 году). Истоки этой проблемы они видят в том, что Индия последовательно придерживалась меркантилистской стратегии в экономической политике, защищая своих производителей от международной конкуренции, что привело к повышению стоимости ее товаров и снижению ее конкурентоспособности — в результате, полагают составители документа, Индия загнала себя в угол. Продолжение такой политики, отмечается в докладе PIIE, может привести к тому, что Индия будет еще больше проигрывать Китаю, ориентированному на более открытые торговые отношения со странами Азиатско-Тихоокеанского региона и всего мира. Кроме того, авторы документа напоминают об огромной гуманитарной составляющей индийско-американских отношений: в Штатах проживает 4,5 млн выходцев из Индии — это самое большое индийское сообщество за пределами страны, к которому имеет прямое отношение и без пяти минут вице-президент США Камала Харрис (ее мать, как известно, перебралась в Штаты из города Ченнаи на юге Индии). Поэтому, полагают аналитики, более тесные отношения Индии и США потребуют компромиссов с обеих сторон, которые теперь предстоит продемонстрировать в первую очередь Джо Байдену.