Конструирование истории Русского Севера: как «грантоеды» стали «краеведами»

В Архангельске в школы поступила очередная партия новых учебников по истории Архангельской области.(1) Мы уже указывали на нелепость ситуации, когда их подготовкой и редактированием занимается историк-германист — специалист по истории ГДР Роман Юрьевич Болдырев (1977 г. рожд). Однако обстоятельство это приобретает смысл в свете деятельности завладевших проектом подготовки учебника по региональной истории грантовых историков — преподавателей истории с кафедры всеобщей истории Северного (Арктического) федерального университета (САФУ). Историки, специализирующиеся по загранице, на время стали актуальными «краеведами».

Ключевую роль в овладении проектом учебника сыграл главный проводник интересов Норвегии в историческом образовании в Архангельске — скандинавист проф. Андрей Викторович Репневский, бывший директор института в САФУ и в прошлом многолетний заведующий кафедрой всеобщей истории. Он и привел в проект свою «команду» с кафедры всеобщей истории. Редактор вышедшего учебного пособия — германист Болдырев тоже работает на этой кафедре в тесном контакте с проф. Андреем Репневским, а прежде — и под его руководством.

О персональном механизме влияния «мягкой силы» Норвегии на содержание нового учебника по истории Архангельской области все достаточно ясно — это норвежская агентура влияния в САФУ, подкупаемая норвежскими грантами последние три десятилетия. В отношении же внедряемого в школьное преподавание содержания учебника необходимо обратить внимание на созданную для него за рубежом концептуальную основу. В 2014—2016 годах в трансграничном формате и с опорой на финансирование Норвегии было выполнено два многолетних проекта конструирования «общей истории» никогда в прошлом не существовавшего норвежского Баренц-региона (БЕАР). Перечислим их:

1) проект «Асимметричного соседства» норвежского Университета Тромсе и Арктического совета Норвегии;

2) проект «Транснациональной истории Баренц-региона» Университета Умео, Швеция, и Университета Лулео, Финляндия, и связанный с ним проект энциклопедии Баренц-региона.(2)

По завершении первого из перечисленных выше трансграничных проектов участник норвежского проекта «Асимметричного соседства» упомянутый профессор САФУ Андрей Репневский предложил губернатору Архангельской области Игорю Орлову подготовить учебник по истории региона. В апреле 2014 года простоватый губернатор Орлов с энтузиазмом откликнулся на предложение проф. Репневского и дальше уже представлял проект учебника как свой собственный — «губернаторский».

Губернатор Игорь Орлов предложил написать и издать для школ области региональный учебник истории Архангельской области. «У Поморья появится свой учебник истории», — сообщали тогда в региональных СМИ. «Предложение по созданию учебника истории Архангельской области уже поддержали руководители кафедр общественных наук архангельских вузов», — сообщила пресс-служба правительства Архангельской области. Но потом почему-то эти самые «руководители» кафедр не появились в проекте, за исключением одного — с кафедры всеобщей истории.

Группу по подготовке учебника по истории, разумеется, возглавил скандинавист проф. Репневский. У нас тут что, уже Скандинавия?

17 февраля 2015 года состоялось заседание кафедры отечественной истории ИСГиПН САФУ и приглашенных заинтересованных лиц. Под руководством проф. Репневского был рассмотрен вопрос «Об организации работ по разработке учебного пособия для 10−11 классов „Архангельский Север в истории России“». Был определен примерный состав разработчиков, из которых, впрочем, подавляющее большинство так и не дошли до дела.

Проф. Репневский составил план будущего учебного пособия, из которого определенно следует, что его целью было внедрить в новый учебник по истории Архангельской области псевдоисторическую идеологию норвежского Баренц-региона. «Вставить параграф о поморской торговле», — написал тогда проф. Репневский в плане и сам себя назначил в авторы по этой баренц-теме.(3)

Следующее заседание рабочей группы для подготовки учебного пособия по региональной истории состоялось в марте 2015 года, но ведущие профессора-историки, на которых проф. Репневский смотрел, как на ненужных ему конкурентов, превосходивших его своим потенциалом, уже не присутствовали на нем. Но зато проф. Репневский привел со своей кафедры всеобщей истории в рабочую группу свою ученицу — скандинависта доц. Оксану Валерьевну Зарецкую.

В итоге среди десяти авторов вышедшего сейчас, в 2020 году, учебного пособия для 10−11 классов «История Архангельского Севера с 1914 г. до наших дней» присутствуют три сотрудника кафедры всеобщей истории: редактор издания германист доцент Болдырев и скандинависты проф. Репневский и доц. Зарецкая. Все они и ответственны в первую очередь за внедрение баренц-сюжетов в текст учебного пособия.

* * *

Сюжет первый в учебном пособии для 10 класса мы обнаруживаем на стр. 71−72. Здесь утверждается тезис о «значительном участии Норвегии в экономическом развитии Архангельского Севера» в период НЭПа в 1920—1929 годах. Источником для подобного рода идей послужила концепция из «асимметричного соседства» и личное «творчество» проф. Репневского.(3)

В теме упоминаются три лесные концессии, предоставленные советскими властями иностранному капиталу. Одна концессия была английской — «Руссанглолес» (1923−1929), другая голландской — «Руссголландлес» (1923−1929), а третья норвежской — «Русснорвеголес» (1923−1929). Таким образом, в логике текста в отношении концессий утверждается, что норвежцы участвовали в «экономическом развитии», а вот об аналогичном «участии» голландцев и англичан учебник почему-то умалчивает. Почему норвежцы в отношении порубки русского леса участвовали в «развитии», а англичане и голландцы — нет? Очевидно, по той причине, что «самый лучший народ норвежцы» — об этом Пришвин писал.

Дальше в учебнике мы читаем:

«Только за время одной навигации 1924 года из портов Белого моря ушло 214 пароходов, груженных лесом. В 1932 году таких судов было уже 613, из них 368 пришли под норвежским флагом. Это было следствием успешного взаимодействия с нашим северным соседом — Норвегией, принявшей участие в восстановлении нашего торгового флота на взаимовыгодных условиях».

Т. е. получается, что норвежское участие в «экономическом развитии» свелось к активному вывозу русского леса из русских портов Белого моря на норвежских судах — более половины от навигации 1932 года, очевидно, в большинстве своем каботажных. Но в чем тут связь между прибытием в 1932 году 368 судов под норвежским флагом в беломорские порты и «восстановлением нашего торгового флота на взаимовыгодных условиях»? По приведенной статистике ясно, что лес в большинстве своем вывозился на иностранных, а не советских судах. У Советской России того времени почти не было своего собственного торгового флота. Причем тут тогда «восстановление нашего торгового флота» и еще якобы при помощи норвежцев?

Дальше в тексте учебника утверждается: «В 1922 году наша страна выступила инициатором создания двух смешанных акционерных обществ — Русско-норвежского мореходного общества („Руссонорзе“) и Норвежско-русского пароходного общества („Норскруссике“)». Но о долях капитала, соотношении контролируемого тоннажа и о финале этих компаний ничего не сообщается. Поверим, что они работают до сих пор?

А теперь вернемся к норвежской лесной концепции «Русснорвеголес» (1923−1929) и сообщим то, чего авторы учебника не сообщают школьникам. По концессионному соглашению, «Русснорвеголес» должен был осваивать край, построить рельсовую дорогу для вывоза леса, построить шоссейные дороги и новые лесоперерабатывающие предприятия. На практике же ничего этого норвежские концессионеры не сделали. Они гнали лес кругляком за рубеж и искусственно занижали прибыль от продаж под предлогом якобы падения на внешнем рынке цен на древесину. А для «развития» и на «социальную сферу» норвежские концессионеры брали кредиты у советского государства. Обо всех этих проблемах с «Русснорвеголесом» можно прочитать в документах, хранящихся в архангельском архиве. Поэтому не проще ли заключить, что норвежцы воспользовались трудным положением Советского Союза в 1920-е годы, иностранной блокадой и прочим и получили доступ к лесным ресурсам Архангельской губернии, чтобы хорошо нажиться на них? А нельзя ли назвать эту концессионную историю грабежом Русского Севера? Советское государство было недовольно концессионной практикой и после начала индустриализации ликвидировало ее.

В соответствующем разделе учебника еще упоминается норвежская «Олезундская» зверобойная концессия, промышлявшая в горле Белого моря. Ее достоинством называется то, что она «оказалась самой длительной в истории СССР и действовала с 1923 по 1939 год». Разумеется, в тексте не упоминается, что созданию этой концессии предшествовал жесткий конфликт советских властей с задержанием норвежских судов, браконьерствовавших в советских территориальных водах — все в том же упоминавшемся «горле Белого моря».

В заключение по этому сюжету отметим, что региональный историко-культурный стандарт Архангельской области (РИКС), по которому должны были писать учебник, в соответствующем разделе ничего о «значительном участии Норвегии в экономическом развитии Архангельского Севера» не сообщает.(4) Таким образом, вольная интерпретация роли Норвегии в развитии «Архангельского Севера» в период НЭПа связана исключительно с материально поощряемым творчеством автора и редактора учебного пособия.

* * *

Сюжет второй: о начале связей с норвежцами в перестройку, создании норвежского Баренц-региона и об участии в нем Архангельской области (1986−2014). В архангельском РИКС об этом написана буквально пара строк: «Тесное сотрудничество с соседними скандинавскими регионами. В 1993 году Архангельская область вошла в Баренцев Евро-Арктический регион» (с. 70), и только. Однако в тексте учебного пособия для 11 класса редактор и автор развернулись. В главе 5-й в § 14 (с. 107−110) и § 15 (с. 125) Баренцеву региону (БЕАР) уделено более чем достаточно места — в общей сложности четыре плюс одна страницы, что свидетельствует о важности темы, с точки зрения редактора издания доц. Романа Болдырева.

Автор материала, упомянутая скандинавист Оксана Зарецкая, сотворила настоящую апологию БЕАР. Старт отношений с норвежцами в Архангельске — прибытие на Двину норвежского парусника «Паулине» — в учебнике изображают как акцию «народной дипломатии», хотя эта самая «народная дипломатия» была не более чем внешним ритуалом и акция согласовывалась на самом высоком государственном верху. Последнее обстоятельство хорошо известно.

Сотрудничество, в основном в сфере культуры, Архангельска с норвежцами через созданный в 1992 году трансграничный регион БЕАР в учебнике рисуется в самых положительных тонах со следующими эпитетами: «очень продуктивное», «наиболее продуктивное», «наиболее плодотворное», «успешное», «хорошие результаты», «плодотворные сферы», «большое количество участников» и т. д.

Доц. Зарецкая, в частности, в учебнике утверждает: «К успешным проектам следует отнести распространение норвежского семенного картофеля». Ну и где теперь тот самый норвежский картофель, спросим мы. Давно его съели…

В учебнике доц. Зарецкая по тексту создает иллюзию, что БЕАР — это некое многостороннее сотрудничество, охватывающее трансграничный регион с 6 млн человек. На самом деле БЕАР при четырех его национальных участниках — это норвежская структура, управляемая норвежским Баренц-секретариатом и финансируемая из бюджета норвежского Министерства иностранных дел. Подавляющее большинство с восторгом расписываемых доц. Зарецкой «проектов» для Архангельска — все они финансировались норвежским МИДом через подчиненную ему структуру — Баренц-секретариат. Норвежский МИД финансирует Баренц-регион, и без норвежского финансирования он бы просто перестал существовать. И финансирование это идет, потому что БЕАР отвечает целям внешней политики Норвегии и стоящим за ней США. Разумеется, в вышедшем учебнике грантовые скандинависты и один грантовый германист не намерены разъяснять подобное состояние дел по части БЕАР. И, как следствие, разумеется, они не позволят учащимся в Архангельске, Северодвинске и далее по области задаваться таким простым вопросом: если БЕАР соответствует интересам и целям норвежской внешней политики, то соответствует ли БЕАР интересам России и более конкретно — интересам ее граждан?

В отношении «целостности» БЕАР автор учебника также не сообщает, например, такую его особенность, что проектное финансирование Баренц-секретариатом «проектов» идет только в Мурманской и Архангельской областях, но уже — не в Коми или Карелии, которые тоже формально принадлежат к БЕАР. Т. е. по работе с российскими регионами у их западных партнеров очевидно просматривается специализация и «разделение труда». Так, например, финны «работают» в них по российским финно-уграм.

В целом автор текста о БЕАР доц. Зарецкая очевидным образом транслирует школьникам главный мотив его «баренц-идеологии»: пусть политическая и военная напряженность между Россией и Норвегией идет по линии их столиц — Москвы и Осло, а у нас на Севере — в БЕАР мир, дружба и благодать «от человека к человеку». И тогда в столь распространившемся под влиянием «баренцев» в местном «гражданском сообществе» в Архангельске и Мурманске благодушии и трансграничном благорасположении исчезает, не сложившись, гражданственность и нация. Регион формируется и начинает вести себя не так, как центр. С этого начинается дезинтеграция.

Нигде по своему тексту в учебнике доц. Зарецкая не пишет о Норвегии и норвежцах как о военно-политических противниках или же мягче — как о конкурентах. И уже совсем из разряда невозможного для доц. Зарецкой — это написать о разведывательной деятельности норвежцев в России через их структуры Баренц-секретариата. Ни-ни, ни одного слова о подрывной деятельности «баренцев» в России через их культур-политику или проекты Баренц-секретариата, направленные на целые группы населения в Мурманской и Архангельской областях или же на местные профессиональные сообщества — вроде работы того же Баренц-пресс или же — по российским коренным народам. Вот весьма характерный пример. На странице 108 доц. Зарецкая с большим удовольствием пишет об установлении побратимских отношений Архангельска с норвежским городом Варде. О том, что Варде со своей станцией «Глобус» является главным шпионским центром США в «Баренц-регионе» против России, разумеется, доц. Зарецкая умалчивает. Эта самая «дружба» в Баренц-регионе всегда имеет двойное дно.

В этом плане весьма показателен финал по баренц-тематике в учебнике для 11 класса от доц. Зарецкой в § 15 (с. 125). Вот что она пишет в ученике истории для российских детей: «Несмотря на определенное охлаждение, наиболее активным партнером области по-прежнему остается Норвегия… 15 сентября 2010 года между Россией и Норвегией был подписан Договор о разграничении морских пространств и сотрудничестве в Баренцевом море и Северном Ледовитом океане, который был призван решить (в том числе за счет уступок России) пограничные проблемы в европейской части Арктики». А почему президент РФ Дмитрий Медведев пошел на уступки Норвегии? Об этом, разумеется, доц. Зарецкая умалчивает. Поэтому мы ответим за нее: «Потому что президент Медведев и его группа рассчитывали на сотрудничество в совместном освоении морских шельфовых нефтегазовых месторождений России». И дальше — самое поразительное в тексте архангельского учебника по баренц-тематике: доц. Зарецкая не знает такого слова, как «санкции» (!). Она его написать в учебник ну никак не может.(5)

Из последних новостей: «Норвегия поддержит санкции ЕС в связи с отравлением Навального».

Впрочем, в самом завершении по баренц-сотрудничеству в учебнике, как и положено для хеппи-энда, доц. Зарецкая подпустила нужную казенно-оптимистическую ноту:

«Международное сотрудничество в Архангельской области расширяется, прирастает новыми партнерами и проектами». Интересно, какими и кем «прирастает» и кто эти «новые партнеры»? Ну а где тогда партнеры старые? Помнится, в 2012 году в Архангельской области было четыре норвежских предприятия. А сколько их теперь — об этом в учебнике не пишется, да и на норвежском информационном ресурсе Barents Observer — не говорится. Очевидно эти самые норвежские фирмы в российской части БЕАР в последние годы на нуль помножились. Санкции и кризис.

* * *

Таким образом, мы констатируем: завладевшие проектом учебника в Архангельске грантовые историки САФУ продвинули в местное школьное преподавание региональной истории концепции трансграничной баренц-истории и идеологии БЕАР с апологией последнего.

Ну и где там тогда исполнитель проекта регионального учебника по истории Министерства образования и науки — ректор Архангельского областного института открытого образования (АО ИОО) Сергей Ковалев? Ведь он еще по совместительству от правящей партии «Единая Россия» выступает координатором регионального проекта «Историческая память», а также председателем местного отделения Российского военно-исторического общества (РВИО). Ковалев почетные доски и памятники открывает, патриотические диктанты проводит, но вот в данном случае гораздо более важное — надлежащую подготовку учебного пособия он сделать не может. Ничего не понимает Ковалев ни в истории, ни в формировании идентичности. Дело в синекуре у Ковалева — в его АО ИОО — пущено на самотек. Обсели бывшего замгубернатора Ковалева местные грантовые историки, как на сахаре мухи, и гадят… А Ковалев… хвалит эту их деятельность. Последнее — от отсутствия компетенций и гуманитарного образования.

(1) История Архангельского Севера с древнейших времен до конца XV века: учеб, пособие для учащихся 6-х кл. общеобразоват. организаций / А. Я. Мартынов, С. О. Шаляпин, Р. Ю. Болдырев; Северный (Арктич.) федер. ун-т им. М. В. Ломоносова, Архангельский обл. ин-т открытого образования, НОЦ «Ломоносовский дом». — Архангельск: САФУ— АО ИОО, 2019, — 136 с.

История Архангельского Севера: 1801−1914: учеб, пособие для учащихся 9-х кл. общеобразоват. организаций / А. Н. Зашихин, Р. Ю. Болдырев, М. Н. Копица; Северный (Арктич.) федер. ун-т им. М. В. Ломоносова, Архангельский обл. инт открытого образования, НОЦ «Ломоносовский дом». — Архангельск: САФУ AO ИОО, 2019. — 128 с. + вкл.

История Архангельского Севера с 1914 г. до наших дней: учеб. пособие для учащихся 10−11-х кл. общеобразоват. организаций. Базовый и углубленный уровни: в 2 кн. Кн. 1. 1914−1945 гг. / Р. Ю. Болдырев, Т. П. Тетеревлева, Д. Б. Петруханов и др.; под ред. Р. Ю. Болдырева; Архангельский обл. ин-т открытого образования, НОЦ «Ломоносовский дом». — Архангельск: АО ИОО, 2020. — 216 с.; Кн. 2. 1946 г. — начало XXI в. / Р. Ю. Болдырев, Т. П. Тетеревлева, Д. Б. Петруханов и др.; под ред. Р. Ю. Болдырева; Архангельский обл. ин-т открытого образования, НОЦ «Ломоносовский дом». — Архангельск : АО ИОО, 2020. — 184 с.

(2) «Асимметричное соседство» — Russland kommer nærmere: Norge og Russland, 1814—1917. Oslo, 2014; Naboer i frykt og forventning: Norge og Russland, 1917—2014. Oslo, 2015; Российское издание: Сближение: Россия и Норвегия в 1814—1917 годах / Пер. с норв.; под ред. Й. П. Нильсена. М., 2017;

«Транснациональная история Баренц-региона» — The Barents Region. A Transnational History of Subarctic Northern Europe / Chief-ed. L. Elenius. Oslo, 2015;

Энциклопедия Баренц-региона — Encyclopedia of The Barents Region / ed. by M.-O. Olsson: in two vol. Oslo, 2016. Vol. I. A-M. 559 p.; Vol. II. N-Y. 593 p.

(3) Заметим здесь, что в вышедшем в 2019 году учебном пособии по истории для 9-го класса его автор — проф. Андрей Зашихин изложил тему поморской торговли в ХIХ веке не по норвежской баренц-исторической версии, а по нашей — российской и научной. В этом плане усилия скандинависта проф. Репневского внедрить в региональное историческое образование ложной баренц-версии по поморской торговле в этот конкретный период удалось блокировать.

(4) Региональный историко-культурный стандарт Архангельской области. Под общ. ред. Р. Ю. Болдырева. Архангельск: Изд-во АО ИОО, 2017. 74 с.

(5) Единственное настоящее достоинство доц. Оксаны Валерьевны Зарецкой — это ее редкостная женская красота. В отношении же науки, научного творчества, искусств, игры на фортепиано — она полный ноль или близко этого. Вот, например, хороший пример. Доц. Зарецкая до сих пор полагает в ключевой теме исторической идеологии БЕАР, что поморская торговля в ХIХ веке с российской стороны осуществлялась (sic!) на контрабандной основе. Этому она даже учит студентов. См. Зарецкая О. В., Шагин М. С. Становление и трансформация торговых связей поморов с жителями Северной Норвегии к концу XIX века // История и культура Русского Севера и Арктики. Сб статей. Сост. О. В. Зарецкая. Архангельск, 2018. С. 74−80.