Институт нацпамяти отрицает зверскую казнь Карбышева в Маутхаузене

Замороженный заживо Герой Советского Союза Дмитрий Карбышев — стопроцентная выдумка советской пропаганды. К такому кощунственному выводу подводит книга «Узники из Украины в Маутхаузене: история и память», выпущенная недавно одиозным Институтом национальной памяти Украины.

Про Дмитрия Михайловича Карбышева в книге вспоминает Евгений Шаповалов — сын бывшего узника Маутхаузена Алексея Шаповалова, житель города Дружковка (подконтрольная Украине часть Донецкой области).

«Когда в начале 1970-х годов про генерала Карбышева снимали фильм „Родины сол­дат“, к отцу приехали члены съемочной группы, за консультацией. Главный вопрос — какие были размеры ледяной глыбы, когда Карбышева поливали водой из шланга. И уехали они очень недовольные. Папа им сказал, чтобы учили географию — в Австрии средняя зимняя температура плюс десять», — говорится в письме Евгения Шаповалова в Институт нацпамяти. Сын узника лагеря смерти, военврача Красной Армии, закончил письмо девизом украинских нацистов: «Слава Украине, героям слава!». Евгений Шаповалов — популяризатор идей Алексея Тихого (1927−1984), украинского националиста из Донбасса, пропагандировавшего, что русские и другие народы в шахтерском краю «чужаки». Евгений Шаповалов руководит на подконтрольной Украине части Донбасса процессами декоммунизации и глорификации «настоящих героев Украины».

Памятник Карбышеву в Маутхаузене и прижизненное фото Героя Советского Союза. Иллюстрация: Livejournal.

В сборнике Нацпамяти цитируются воспоминания других бывших украинских узников Маутхаузена насчет Карбышева. Эти узники в Маутхаузене слышали о Карбышеве, но лично его не видели, фактов замораживания генерала заживо стопроцентно подтвердить не могли — поскольку не были свидетелями гибели Карбышева. Воспоминания узников сходятся в следующем. По прибытию в Маутхаузен их помещали в карантинный барак № 18, в огороженной колючей проволокой зоне для советских военнопленных. В этом бараке старожилы лагеря рассказывали им о Карбышеве и показывали нары, где размещался герой советского Сопротивления. Бывший узник Александр Сафронов однажды видел возле блока № 18 человека в генеральской шинели, который курил возле проволочной ограды, и принял того узника за Карбышева. Но потом он понял, что обознался: Карбышева уже тогда не было в лагере. Раз украинцы не видели Карбышева в Маутхаузене, о его смерти сказать ничего не могли (что логично), и зимы в Австрии якобы аномально теплые, то «экспертам» из Института нацпамяти остается сделать вывод: замороженный заживо генерал — советский миф.

В таком случае «эксперты» приписывают жертвам нацизма свои собственные фантазии. Например, Герой Белоруссии Михаил Савицкий — выдающийся художник, узник Бухенвальда и Дахау, не давал комментариев насчет газовых камер. В Бухенвальде газовых камер не было, в Дахау была одна небольшая камера, которую использовали только для опытов на людях , основная часть узников Дахау об этой газовой камере не знала. Савицкий не хотел говорить о том, чего не видел. Как и итальянский узник Моновица (Аушвиц-3) Примо Леви избегал любых упоминаний о сексуальных отношениях в лагере. Едва не умершему в лагере Леви казалось невероятным, что в концлагерях были возможны половые отношения между узниками.

Институт нацпамяти описывает положение узников из Украины в Маутхаузене как самое тяжелое — поскольку в лагере якобы украинцев притесняли одинаково как их сограждане из СССР, так и поляки. В книге приводится (бездоказательно) сведение, что украинцы однажды подняли бунт — чтобы им на лагерные робы поставили метки с буквой «U» (украинец). Особенно тяжело приходилось украинским националистам, утверждают в Институте нацпамяти

Узник из Галиции Богдан Сидельник вспоминает, что видел в Аушвице-Биркенау бандеровцев — членов запрещенных в России ОУН-УПА*. По словам Сидельника, бандеровцев в Аушвице было 300−400 человек. Они, как утверждает Сидельник, избегали скандалов и драк, сурово наказывали других узников за кражи еды и одежды у товарищей, но держались всегда особняком.

«Их вместе водили на самые тяжелые работы, бетонные работы. Их там били и мучили — но не немцы, а только поляки, ибо поляки все знали, что это украинские националисты, бандеровцы», — вспоминает Сидельник. Институт нацпамяти подтверждает слова Сидельника о «мучениях» бандеровцев биографией Андрея Ющенко — отца третьего президента Украины, также бывшего узника. Однако такая «героика» расходится с историческими реалиями.

Члены ОУН-УПА* в концлагерях как правило были в более привилегированном положении, чем поляки и тем более граждане СССР. Что касается Андрея Ющенко, то этот «герой Украины» в концлагерях служил доносчиком и провокатором гестапо. Многочисленные побеги Ющенко-старшего из концлагерей были частью его гестаповской «легенды». О службе отца на немцев однажды проговорился Виктор Ющенко, сказав, что отец в плену пристрастился к хорошему кофе. Рядовым узникам полагался только такой «кофе» — варево из жженой брюквы, которое было невозможно пить, и это варево узники порой использовали вместо воды для умывания. Настоящий кофе (в то время дефицитный продукт и в самой Германии) Андрей Ющенко мог попробовать только в лагерной комендатуре. Ющенко-старший явно мог знать, что этот кофе немцы грабили в эшелонах с новоприбывшими узниками из стран Европы.

*Экстремистская организация, запрещена на территории РФ