Америке больше не занимать: США на пороге крупнейшего фискального кризиса

Экономическая повестка предстоящих президентских выборов в США свидетельствует о том, что Штаты столкнулись с теми же самыми вызовами, которые сейчас стоят перед большинством других государств мира — откуда взять деньги на стимулирование экономического роста и каким вообще должно быть новое стратегическое направление развития экономики. Традиционное для республиканцев решение, реализованное Дональдом Трампом сразу после его прихода к власти в 2016 году — снижение налогов, — определенно не сработало. При Трампе США продолжали наращивать свой внешний долг, но в условиях торговой войны с Китаем и пандемии коронавируса это едва ли способствовало достижению главного пункта программы Трампа — снова сделать Америку великой. Теперь демократы во главе с Джо Байденом предлагают прямо противоположные меры — повысить налоги на богатейших граждан и корпорации, чтобы профинансировать программу модернизации американской экономики в духе «Нового зеленого курса». Но объем средств, необходимых для реализации этих благих инициатив, таков, что без очередного увеличения долга и бюджетного дефицита в духе рекомендаций современной монетарной теории (ММТ) обойтись будет в принципе невозможно. Драматизм нынешней ситуации заключается в том, что к таким решениям будут все больше прибегать и другие страны, а это может привести к такой же гонке девальваций и стагфляции, какую мировая экономика переживала в ходе затяжного кризиса конца 1970-х — начала 1980-х годов.

В этом избирательном цикле одним из вопросов, неявно включенных в бюллетень, является судьба подписанных президентом Трампом в 2017 году изменений в Налоговый кодекс, известных как Закон о сокращении налогов и рабочих местах, которые снизили налоговую нагрузку для многих предприятий, частных лиц, трастов и недвижимости, отмечает в своем недавнем обзоре международная аудиторская группа Deloitte. Трамп настаивает, что это решение, первоначально заявленное как временное, было необходимо для стимулирования экономического роста, но теперь его следует сделать постоянным, а в некоторых случаях сокращение налогов требуется расширить. Напротив, Джо Байден утверждает, что налоговая политика Трампа создала дисбаланс в пользу крупных корпораций и более состоятельных людей, поэтому демократы предлагают изменить налоговую политику таким образом, чтобы его устранить.

На данный момент официальные позиции демократов и республиканцев по налоговой политике окончательно не прояснены — скорее всего, это произойдет в ходе трех запланированных очных встреч кандидатов от двух партий, которые состоятся в конце сентября и октябре. Однако из сказанного Трампом и Байденом уже можно делать ряд выводов.

Основная идея, звучащая в ходе кампании Байдена, заключается в том, отмечают аналитики Deloitte, что федеральную систему подоходного налога необходимо перенастроить таким образом, чтобы корпорации и состоятельные частные лица платили «свою справедливую долю», в связи с чем следует повысить максимальные ставки налога на прибыль, устранить или ограничить различные льготы для этих налогоплательщиков. Согласно плану Байдена, доход, полученный от предложенных изменений Налогового кодекса, составит почти $ 4 трлн за десять лет, что позволит предоставить налоговые льготы для граждан с низким и средним уровнем дохода и оплатить приоритетные расходы государства, такие как улучшение инфраструктуры страны, разработка альтернативных источников энергии и развитие производственного сектора США.

Помимо призыва увеличить ставку корпоративного налога в целом, Байден предлагает повысить налоги на определенные сектора бизнеса, отменив некоторых из действующих налоговых преференций и введя новые адресные сборы и штрафы. Среди главных пострадавших от этих мер хорошо просматриваются три группы — рантье, финансисты и промышленники, в особенности нефтяники. В частности, в ходе кампании Байдена говорилось об устранении «непродуктивного снижения» налогов на недвижимость с высоким доходом, введении «платы за риск» для некоторых крупных финансовых учреждений, отмена некоторых налоговых льгот на добычу ископаемого топлива.

В сравнении с этими инициативами Трамп не предлагает ничего принципиально нового — платформа его будущей налоговой политики сейчас сводится в основном к расширению и сохранению принципов налоговой реформы 2017 года. После этого президент неоднократно призывал к переходу к следующему этапу реформы («Пакет налоговых скидок 2.0»), сосредоточенному в первую очередь на американском среднем классе. В числе звучавших предложений были такие меры, как 10-процентное снижение ставок для налогоплательщиков со средним уровнем дохода, ряд налоговых льгот, снижение налога на заработную плату или временные налоговые каникулы.

В списке приоритетов для повестки дня второго срока Трампа, опубликованной в августе накануне национального съезда Республиканской партии, значилось снижение налогов для повышения заработной платы на дому и сохранения рабочих мест, введение налоговых льгот по программе «Сделано в Америке» и для компаний, которые возвращают рабочие места из Китая, стопроцентное списание расходов для таких отраслей, как фармацевтика и робототехника, которые приносят свое производство обратно в США и т. д. Однако, отмечают эксперты Deloitte, в ходе кампании Трампа пока представлено мало подробностей о ключевых элементах налоговых предложений президента.

Здесь стоит вспомнить, что исторически Соединенные Штаты всегда были «демократией налогоплательщика» — вопрос о том, какие налоги и в каком объеме должны платить граждане, лежит в основе американской государственности, точкой отсчета которой является знаменитое «Бостонское чаепитие». В 1773 году бостонские колонисты в знак протеста против попыток британских властей обложить повышенными налогами чай, поставлявшийся напрямую из Китая, чтобы создать преференции для чая, импортируемого из метрополии, выбросили в море груз чая, принадлежавший Британской Ост-Индской компании, что стало прологом к войне за независимость американских колоний. Акция колонистов была основательно подготовлена идеологически — принцип «Никаких налогов без политического представительства» (No taxation without representation) задолго до случившегося в Бостоне стал важнейшим для жителей будущих США. Поэтому сегодняшняя дискуссия о налогах глубоко укоренена в американской политической традиции, и динамика рейтингов Трампа и Байдена во многом демонстрирует, что вопросы налогообложения сохраняют принципиальное значение для американского избирателя.

По данным ведущей американской исследовательской компании Gallup, еще в декабре прошлого года рейтинг одобрения деятельности Дональда Трампа составлял 45% - один из самых высоких уровней за все время его президентства, несмотря на существовавшие в тот момент перспективы импичмента. Сейчас рейтинг поддержки Трампа еще выше — по данным недавнего опроса издания The Hill и Исследовательской службы Харриса, в целом его работу на посту президента считают положительной 47% американцев. Но в ряде рейтингов, в центре которых стоят ноябрьские выборы, Трамп проигрывает Байдену с довольно существенным отрывом. Например, в августовском исследовании компании John Zogby Strategies соотношение Трамп/Байден составляло 42% к 48%, а в недавнем опросе Reuters и международной исследовательской компании Ipsos — 41% и 50%.

Рейтинг Байдена начал расти в июне на фоне массовых беспорядков в США, у которых, безусловно, присутствовала не только расовая повестка. «Топливом» для протестов стала и пандемия коронавируса, ускорившая процесс размывания американского среднего класса, на голоса которого, как мы видели выше, рассчитывает Трамп с его налоговыми инициативами. О том, что США стремительно теряют средний класс — основу своей экономики и общества в целом, — много говорилось и до избрания Трампа, однако за последние годы этот процесс так и не удалось остановить, хотя именно Трампа в 2016 году называли последней надеждой среднего класса.

Если прежде Америка могла претендовать на то, чтобы считаться образцовым «обществом двух третей» в соответствии с одной из популярных доктрин постиндустриальной экономики 1980-х годов, то есть обществом, где средний класс составляет две трети населения, то теперь ситуация выглядит совершенно иначе. Ряд американских академических социологов, например, гарвардский специалист по теории революций Теда Скочпол, отмечают, что в стране складывается совершенно иное распределение доходных групп: 20% богатых и сверхбогатых и 80% бедных либо балансирующих на грани бедности (по американским, разумеется, меркам). Похожую точку зрения транслируют и популярные авторы, такие как топовый финансовый блогер Чарльз Хью Смит.

«Домохозяйства никогда не были так зависимы от долга — суррогата стагнирующей заработной платы. Реальные доходы (с поправкой на инфляцию) никогда ранее так долго не оставались на одном уровне для 90% населения… Экономика никогда не была так зависима от абсурдно завышенной оценки акций, ради поддержки пенсионных фондов, а также расходов 10% богатейших, которым принадлежит 85% всех акций… Федеральные статистические данные никогда не были настолько лживы, сфальсифицированы и искажены, ради поддержки неофеодальной повестки о повсеместном процветании, которое полностью вымышлено… Экономика никогда не была настолько зависима от постоянных манипуляций центрального банка на фондовых и жилищных рынках», — так описывал Смит ситуацию в американской экономике в апреле, когда пандемия в США уже основательно набрала ход и без работы и доходов уже остались сотни тысяч человек.

В ситуации постоянно растущего социального неравенства и неопределенных экономических перспектив идея снижения налогов, с которой выступают демократы, естественным образом совпадает с настроениями обычного избирателя. Однако перед американской экономикой стоит еще одна проблема, с которой вряд ли получится справится путем изъятия сверхдоходов у богатых и перераспределения их в пользу общества (если богатые, конечно, вообще пожелают делиться своими доходами). Речь идет о том, где взять деньги на масштабную модернизацию американской инфраструктуры.

В необходимости такой программы для США не сомневаются ни демократы, ни республиканцы — в программе Трампа 2016 года она была одним из важнейших пунктов его планов по возвращению величия Америке. Однако для Трампа реализация инфраструктурных планов ограничилась главным образом уже сложившимися отраслями американской промышленности, такими как нефтегазовая отрасль, которая в последние несколько лет получала всемерную поддержку американского президента, включая символическую в виде демонстративного выхода США из Парижского соглашения по климату. Демократы же хотели бы пересадить американскую инфраструктуру и экономику в целом на новый — «зеленый» — технологический драйвер, но стоимость этой затеи по меньшей мере потрясает воображение.

В феврале прошлого года, когда один из самых ярких политиков-демократов, член Палаты представителей Александрия Орасио-Кортес презентовала программу «Зеленого нового курса», близкий к республиканцам аналитический центр American Action Forum подсчитал, что ее реализация потребует в течение десяти лет вложений в объеме от $ 51 трлн до $ 93 трлн. Для понимания масштаба задуманных демократами планов можно привести всего одну цифру — объем расходов бюджета США на 2020 год, который Дональд Трамп направил в Конгресс примерно одновременно с презентацией «Зеленого нового курса», составил $ 4,7 трлн. Причем уже в тот момент, когда слово «коронавирус» было известно только специалистам, дефицит американского бюджета был заложен в размере $ 1 трлн.

Как известно, сенатор от штата Вермонт Берни Сандерс, планировавший сделать «Зеленый новый курс» с его идеей добиться нулевых углеродных выбросов к 2050 году своей программой в ходе президентской кампании, уступил право представлять демократов на выборах Джо Байдену, который в силу многих причин определенно далек от «зеленых» инициатив. Однако после выдвижения кандидатом в президенты Байдену пришлось идти на компромисс с радикальным крылом демократов и поддержать «Зеленый новый курс», причем это явно не тот случай, который описывается формулировкой «пообещать не значит выполнить» — в случае победы Байдену так или иначе придется воплощать предвыборные декларации в жизнь. И делать это придется в финансовых условиях, неизмеримо более худших, чем те, в которых Трамп принял Белый дом.

На старте предвыборной кампании Трампа размер госдолга США составлял $ 19 трлн — за два срока Барака Обамы он вырос вдвое. В начале 2016 года прогнозировалось, что за предстоящее десятилетие размер американского долга увеличится до $ 30 трлн, но фактически этот процесс идет с опережением графика. К началу июня долг США обновил очередной исторический рекорд — $ 26 трлн, прибавив за два месяца $ 2 трлн в связи с необходимостью борьбы с коронавирусом. В середине сентября федеральный долг США достиг $ 26,769 трлн — по оценке бюджетного управления Конгресса, по итогам текущего года он составит 98% ВВП (в прошлом году этот показатель составлял 79%, в 2007 году — всего 35%), а к 2023 году достигнет 107%. Дефицит бюджета США в начале сентября, по итогам 11 месяцев 2020 финансового года, составил уже $ 3 трлн эта цифра сопоставима с объемом экстренных вливаний в экономику в связи с пандемией (в предыдущем финансовом году дефицит бюджета равнялся «всего» $ 984 млрд, а в первый год президентства Трампа — $ 665 млрд). Таких масштабов он не приобретал начиная с 1945 года, когда Штаты несли гигантские военные расходы.

Вопрос о том, когда рухнет американская долговая пирамида, стоит считать праздным, равно как и все прогнозы о скором и неизбежном крахе доллара — на протяжении многих лет рассуждения на эту тему постоянно ведут небезызвестные экономисты, давно превратившие подобную аналитику в символ веры. Вопреки многим ожиданиям, доллар только усилился по итогам глобального кризиса 2008 года, а США с тех пор не раз демонстрировали, что могут наращивать свой долг ровно до того момента, пока способны его обслуживать. Но есть, как обычно, ряд нюансов.

Прежде всего, при таких показателях долга и бюджетного дефицита действительно большой вопрос, откуда будущий президент США (кто бы им ни стал) найдет деньги на программы модернизации экономики. Текущая ситуация в американских финансах представляет собой типичный фискальный кризис, а это состояние, как известно, нередко предшествует государственному распаду и революционным потрясениям — в этом смысле стоит прислушаться к тем американским наблюдателям, которые не исключают продолжение массовых беспорядков после выборов, если проигравшая сторона сочтет результат нелегитимным. О том, что положение дел в госфинансах США из рук вон плохо, на днях высказался один из самых авторитетных экспертов в этой сфере — бывший председатель ФРС Ален Гринспен, в свои 93 года сохраняющий удивительную рациональность.

«Я в целом считаю, что прогноз инфляции, к сожалению, негативный, и это, по сути, результат того, что льготы вытесняют частные инвестиции и рост производительности. Несбалансированность расходов федерального правительства выходит из-под контроля. Мы недооцениваем размер дефицита бюджета, который возникнет в будущем. Все это, наряду со стагнацией, которую мы наблюдаем во многих областях, не очень благотворно сказывается на мировой экономике, в том числе, конечно, на Соединенных Штатах и Китае», — заявил Гринспен на днях в интервью на канале CNBC, заодно подвергнув критике призыв Дональда Трампа в адрес ФРС в очередной раз смягчить денежно-кредитную политику («Пришло время сделать это», — написал президент США в своем твиттере). Такое решение было бы ошибочным, полагает бывший председатель американского ЦБ.

Описанное Гринспеном чем-то напоминает реалии мировой экономики сорокалетней давности, когда она переживала болезненный период стагфляции — низкого роста при высокой инфляции, сопровождавшегося фискальным кризисом во многих странах, главным образом развивающихся. Именно тогда в умах экономических стратегов восторжествовали идеи неолиберализма и монетаризма, которые позволили на какое-то время подстегнуть рост экономики и навести порядок в государственных финансах, но в то же время запустили неостановимые процессы роста неравенства и вымывания среднего класса. Сегодня эта ситуация осложняется тем, что запуск нового экономического цикла немыслим без наращивания государственных инвестиций, но страны, которые могут повести за собой мировую экономику — США, Китай, Евросоюз, — и так слишком отягощены долгами.

Между тем дурной пример, как известно, заразителен, и соблазн дальнейшего наращивания долгов вряд ли исчезнет сам собой. Кто бы ни стал победителем выборов в США, ему неизбежно придется заниматься этим и дальше, а в том, что тем же путем пойдут и многие другие страны, особых сомнений нет — многие аналитики сегодня прогнозирует, что рост долгов станет главным трендом мировой экономики ближайших лет. Удастся ли найти для нее новый технологический драйвер, в данном случае вопрос явно не первой значимости, поскольку главная проблема — постоянно растущее неравенство — при этом сценарии так и останется без какого-либо внятного решения: платить по долгам в конечном итоге приходится тому самому обычному человеку, о благополучии которого так заботятся политики всех стран.