Святая София, неоосманизм и триумф турецкого евроскептицизма

Изменение статуса собора Святой Софии, ставшей мечетью, вызвало неоднозначную реакцию в мире. Эта реакция породила дискуссию о мотивах решения турецкого президента Реджепа Тайипа Эрдогана, а также о фундаментальных причинах, приведших к такому событию.

Для современной Турецкой Республики, образовавшейся в ходе национально-освободительной борьбы против интервенции Антанты, очень важен «Национальный обет» — клятва, принятая парламентом 28 января 1920 года, в которой Мустафа Кемаль Ататюрк и его сторонники заявили о приемлемых границах Турции. Кроме территорий с турецким большинством, в нем упоминались ныне принадлежащий Грузии Батуми, а также северные территории современной Сирии и Ирака. Кемалисты были сторонниками светского турецкого национализма, что во внешней политике означало отказ от вмешательства в дела территорий бывшей Османской империи. Кемализм был идеологией, направленной на модернизацию и вестернизацию турецкой нации во имя ее спасения. При этом согласно условиям Лозаннского договора 24 июля 1923 года турецкое правительство обязывалось обеспечить права национальных меньшинств. На практике кемалисты продолжили политику младотурок, направленную на изгнание греков и армян из страны.

При Ататюрке Турция вынуждена была восстанавливать экономику и заниматься общей модернизацией страны. Именно для этого проводилась политика секуляризации общественной жизни. Османский ислам, по мнению кемалистов, был «источником отсталости». В совокупности с необходимостью укрепления связей со странами Западной Европы, СССР и США это привело к фактическому вытеснению панисламизма и пантюркизма из политической жизни страны. Политическая позиция кемализма выражалась в лозунге «Мир в своей стране — мир во всём мире».

Смерть Ататюрка и начало Второй мировой войны привели к первому отступлению от этих принципов. Прогерманский нейтралитет Турции вызвал реанимацию пантюркизма. Так, владелец газеты «Джумхуриет» Надир Нади по заданию властей в 1942 году в составе делегации турецких журналистов встретился с Геббельсом в Берлине, после чего делегация посетила оккупированные территории СССР, в том числе Крым, где встречалась с крымскими татарами. Кроме этой, было много поездок турецких военных на оккупированные территории СССР. Позднее, 7 сентября 1944 года, в связи с переломом в Великой Отечественной войне власти начали процесс над видными идеологами пантюркизма, среди которых был популярный в современной Башкирии Ахмет-Заки Валиди. 29 марта 1945 года 13 подсудимых оправдали, 10 человек приговорили к 10 годам заключения, но уже в октябре 1945 года их освободили из заключения, а в 1947 году амнистировали.

Начало холодной войны и вступление Турции в НАТО привели к процессу отхода от жесткого секуляризма, характерного для кемализма. Одной из причин этого была необходимость идеологической борьбы с советским коммунизмом. В январе 1970 года политический наставник Реджепа Тайипа Эрдогана Неджметтин Эрбакан основал первую в Турецкой Республике панисламистскую Партию национального порядка (Milli Nizam Partisi). Особенностью Эрбакана была критика Общего рынка и Европейского экономического сообщества. Впоследствии Эрбакан поочередно возглавлял другие партии со схожей идеологией и даже успел побыть премьер-министром в 1996—1997 годах.

Кроме евроскептицизма (Турция в 1963 году стала ассоциированным членом ЕЭС, а в 1999 году — кандидатом в члены ЕС), Эрбакан был критиком Израиля. Турция выступала за деоккупацию арабских территорий и возврат к границам 1967 года, а после провозглашения в июле 1980 года израильским Кнессетом (парламентом) Иерусалима «единой и неделимой столицей» еврейского государства в августе того же года закрыла генеральное консульство в Иерусалиме, в ноябре понизила отношения до уровня второго секретаря.

Кроме того, на Турцию оказала влияние Исламская революция 1979 года в Иране и поддержка афганских моджахедов, а также укрепление экономических отношений с арабскими странами. Также дальнейшему дистанцированию от секуляризма способствовал отход от однопартийной системы, начавшийся после окончания Второй мировой войны.

Распад Советского Союза привел к окончательной реабилитации пантюркизма и панисламизма. Турция стала налаживать экономические и политические отношения с вновь образовавшимися государствами, где тюрки и мусульмане составляли большинство. На Северном Кавказе, в Центральной Азии и в Поволжье стали действовать школы проповедника Фетхуллаха Гюлена, сочетавшие пантюркизм с панисламизмом. Поддержка турецким государством и обществом Чеченской республики Ичкерия позволила пантюркистам из организации Алпарслана Тюркеша «Боз Гурд» («Серые волки») проникнуть на территорию России и принять участие в боевых действиях на стороне чеченских сепаратистов. Наконец, в 1997 году при участии премьер-министра Неджметтина Эрбакана для развития многостороннего сотрудничества была создана Исламская восьмерка (D-8), в которую, кроме Турции, вошли Египет, Иран, Пакистан, Индонезия, Малайзия, Бангладеш и Нигерия.

Превращение Святой Софии в мечеть является этапом процесса реисламизации Турции. Для Эрдогана это очень важно по следующим причинам.

Во-первых, вступление в Европейский союз, являющийся наднациональным секулярным образованием, не является приоритетом для Турции. Рубикон перейдён. Для современного Евросоюза даже турецкий национализм в кемалистской версии является неприемлемым, не говоря уже о пантюркизме и панисламизме. Поэтому не случайным является заявление министра иностранных дел Мевлюта Чавушоглу от 10 июля о том, что Турция и выходящая из ЕС Великобритания близки к соглашению о свободной торговле. Превращение Святой Софии в мечеть является символом возврата Турции к Османской империи, то есть к одной из национальных империй, олицетворявших мировой порядок, исчезнувший в результате Первой мировой войны. Этот шаг позволит Эрдогану и дальше шантажировать ЕС в вопросе с миграционными потоками из Азии в Европу, проходящими через территорию Турции.

Во-вторых, изменение статуса Святой Софии символизирует окончательный отказ Турции от невовлечённости в процессы в исламском мире. Отныне Турция будет активным игроком в исламских и тюркских странах и регионах, а география турецкой внешней политики будет простираться от Северной и Северо-Восточной Африки до Казахстана и от Боснии до Малайзии. Этот идеологический выбор, как и в прежние годы, связан с экономическими выгодами от сотрудничества с растущими рынками Азии и Африки.

В-третьих, превращение собора Святой Софии в мечеть способствует консолидации сторонников правящей Партии справедливости и развития (ПСР). Этим шагом Эрдоган, являющийся лидером ПСР, доказал своим избирателям, что, несмотря на международное давление, он способен отстаивать провозглашенные им идеи и принципы. В современном контексте это имеет особое значение.

Для Турции вслед за странами ЕС встал вопрос об идеях новых левых. 14 марта 2012 года Турция ратифицировала Конвенцию Совета Европы «О предотвращении и борьбе с насилием в отношении женщин и домашним насилием», вводящую вместо биологического пола термин «гендер» и ювенальную юстицию. Одновременно Турция столкнулась с давлением сексуальных меньшинств. В конце апреля Эрдоган и его однопартийцы выступили в защиту главы Управления по делам религии (Диянет) Али Эрбаша, назвавшего гомосексуализм болезнью, за что главный турецкий имам подвергся жесткой критике со стороны Ассоциации адвокатов Турции. Партия справедливости и развития считает, что ЛГБТ-движение борется с традиционным браком и основами турецкого общества.

К борьбе за культурную сферу можно отнести сообщение от 26 ноября 2018 года о прекращении деятельности в стране фонда «Открытое общество» печально известного американского миллиардера Джорджа Сороса, которого Эрдоган обвинил в финансировании антиправительственных протестов на площади Таксим в Стамбуле в 2013 году, заявив, что «это человек, у которого очень много денег и который тратит их на разделение народов и разрушает государства».

Уголовное преследование бизнесмена и филантропа Османа Кавалы, председателя Фонда культуры Анатолии, занимавшегося борьбой за права курдов и признание геноцида армян, кроме политических, имеет и идеологические причины. Турция боится не репараций и передачи территорий Армении, а своего уничтожения. О перспективах признания геноцида армян Турцией однажды сказал российский историк Олег Будницкий (эфир «Эха Москвы» от 14 октября 2006 года):

«Учитывая то, что реально интересы Турции ведут ее, собственно, в Европейский союз, я думаю, что рано или поздно… а признание геноцида — одно из условий Европейского союза. Рано или поздно, думаю, Турция это признает в той или иной форме. И во всяком случае мне кажется, что Турция должна пройти тот путь, который прошла Германия, которая признала преступления правившего в ней режима, которая провела соответствующую чистку, не только физическую, но и моральную, и которая очень жестко преследует тех, кто каким-либо образом одобряет или не признает действия того режима, направленные против человечности».

Сравнение с Германией не случайно. Туркам грозит не только финансовая кабала и потеря территорий, но и уничтожение национального самосознания и национальной культуры по образцу денацификации в Западной Германии, против чего будут решительно выступать посткемалисты, панисламисты и пантюркисты вне зависимости от отношения к политике Эрдогана. Одним из признаков этого является то, что автором резолюции о признании геноцида армян, принятой Палатой представителей США 30 октября 2019 года, является конгрессмен-демократ из населенной армянами Калифорнии Адам Шифф.

О том, что турок могут заставить капитулировать перед армянами и курдами, говорят некоторые события. Так, французский журналист и философ-либерал Бернар Анри Леви еще 24 июня 2018 года в интервью радиостанции Europe-1 поставил вопрос об исключении Турции в НАТО и необходимости создания курдского государства. Впоследствии он не раз выступал в защиту сирийских курдов и с критикой Эрдогана.

Для России трансформация Турции и изменение статуса Святой Софии не столь однозначны. С одной стороны, Турция превращается в отдельного геополитического игрока, не считающегося с интересами даже США и союзников по НАТО, не говоря уже о России, с которой существует конфликт интересов в Сирии и Ливии. С другой — для России выгодно разрушение трансатлантической солидарности между США, ЕС и Турцией, так как это ослабляет антироссийский фронт, сохранившийся со времен холодной войны. Конфликт с ЕС и сложности в американо-турецких отношениях позволят России, отстаивая свои интересы, сотрудничать с Турцией там, где это выгодно. Такой сценарий будет возможен, если Россия будет развивать отношения с Ираном, Египтом и Азербайджаном, обеспечивая свои интересы в Сирии и Ливии.