Пакт Молотова-Риббентропа в «постзнании»: Наследие Версаля и ошибки Польши

22 июня 2020 года. Очередной День памяти и скорби в потоке убывающего времени. 18 июня сначала в американском издании National Interest, а потом на следующий день и в российских изданиях была опубликована статья президента России Владимира Путина о Второй мировой войне под названием «Настоящие уроки 75-ой годовщины Второй мировой войны». В исторической части статьи Путина ключевым сюжетом стали Мюнхенский сговор 1938 года и т. н. пакт Молотова-Риббентропа 1939 года.

Как раз 18 июня в министерства иностранных дел прибалтийских государств — Латвии, Литвы и Эстонии были вызваны российские послы, которым был выражен демарш в связи с недавно внесенной в Госдуму России инициативой об отмене принятого в 1989 году постановления Съезда народных депутатов СССР о пакте Молотова-Риббентропа. В своем «протесте» прибалты придерживаются трактовок резолюции «K 80-летию начала Второй мировой войны и важности европейской памяти для будущего Европы», принятой Европейским парламентом в августе 2019 года. Авторами текста резолюции являются поляки — 18 евродепутатов из фракции «Европейские консерваторы и реформисты» (ECR). В частности, в этой резолюции утверждается:

«80 лет назад, 23 августа 1939 года, коммунистический Советский Союз и нацистская Германия подписали Договор о ненападении, известный как пакт Молотова-Риббентропа, и его секретные протоколы, разделив Европу и территории независимых государств между двумя тоталитарными режимами и сгруппировав их в сферы интересов, что открыло путь к возникновению Второй мировой войны».

А вот так в резолюции устанавливается связь между Мюнхеном и пактом Молотова-Риббентропа:

«Тогда как стремление Запада умиротворить тоталитарные режимы означало, что решения принимались без консультаций со странами Центральной и Восточной Европы, как это было в Локарно и Мюнхене, что продемонстрировало слабость Запада перед лицом этих режимов; тогда как это проложило путь пакту Риббентропа-Молотова, который в свою очередь привел к началу Второй мировой войны».

И дальше:

«Нацистская Германия и Советский Союз сотрудничали политически, экономически и военно с общей целью завоевания Европы и разделения ее на сферы влияния, как это предусмотрено пактом Риббентропа-Молотова».

В нашей критике достаточно много было написано о возможных альтернативах как Мюнхену, так и пресловутому «пакту». Очевидно, что логика предлагаемой современной демократической европейской идеологемы достаточно проста: «если бы сталинское руководство не пошло на подписание пакта Молотова-Риббентропа, то Вторая Мировая война не началась бы».

Пафос статьи российского президента Владимира Путина — это отстаивание исторической правды. Однако историческая правда требует прежде всего следования принципу историзма. А историзма (а не фальсификации) как раз и не хватает как критикам советского участия в пакте Молотова-Риббентропа, так и его защитникам.

В этом плане я утверждаю, что современные трактовки начала Второй мировой войны и места в нем Мюнхена и пакта Молотова-Риббентропа основываются на т. н. постзнании. Для простоты объяснения. Это сейчас мы знаем, что 1 сентября 1939 года началась Вторая мировая война, но для участников и творцов событий — это было не очевидно. Для них локальный конфликт мог завершиться мирно, мог закончиться ограниченной локальной войной, а мог при определенных обстоятельствах, как это и произошло, через несколько «реперных точек» дальше выйти на уровень мировой войны.

Поэтому не с позиций постзнания, а с точки зрения, исторических реалий последней декады августа 1939 года, пакт Молотова-Риббентропа имел иное предназначение. Польско-германская война 1939 года состоялась бы и без него. Об этом свидетельствуют ключевые исторические документы по механизму принятия решений Гитлером.

Вот частности, очевидно, нуждающиеся в критике. Европейская резолюция утверждает, что пакт Молотова-Риббентропа предусматривал «разделение Европы на сферы влияния» «с общей целью завоевания Европы». Но в дополнительном секретном протоколе речь идет не о «Европе» вообще, а о «разграничении сфер обоюдных интересов в «Восточной Европе», с признанием Германией «сферой интересов» Советского Союза государств на конкретных территориях, принадлежавших Российской империи всего лишь за 22 года до описываемых событий. В современной западной политической географии «Восточная Европа» — это Прибалтика, Белоруссия, Украина, Молдова и даже иногда Грузия (!). Польша — это уже Центральная Европа.

«Тоталитарные режимы» в 1939 году не делили Европу, а ревизовали Версальский мирный порядок, созданный по итогам Первой мировой войны.

Следующее замечание. В логике современных критиков «тоталитарных режимов», «делить Европу» вполне правильно и справедливо, если это осуществляют «режимы демократические» — как это было сделано по рецепту президента Вудро Вильсона в Центральной Европе практиками Версаля. Но при ближайшем рассмотрении «европейские демократии», осуществившие Версаль — это мировые колониальные империи — Франция и Великобритания. Получается, в ситуации мировых войн делили Европу и Мир империи. Еще их называют «державами». Империи сражались против империй, победившие империи делили империи проигравшие вплоть до их «исчезновения». В этом плане достаточно забавным выглядит требование в европейской резолюции «консультаций со странами Центральной и Восточной Европы» в процессе Мюнхена. Будто консультации с созданными Версалем лимитрофами могли предотвратить войну! Партнеры по Версалю Франция и Британия создали искусственное образование под названием «Чехословакия». В сентябре 1938 года ответственные за Версальский порядок Великобритания, Франция и Италия решили, что требования Германии справедливы в отношении немецкого единства, и исправили границы своего «версальского детища» — «Чехословакии». Мюнхенское соглашение не возражало против дальнейшего расчленения Чехословакии, когда ставило вопрос об «урегулировании вопроса о польском и венгерском меньшинствах». В результате этого «урегулирования» «остаточная Чехия» была преобразована Гитлером в «Протекторат Чехия и Моравия» Германской империи. Исторически Королевство Богемия с момента своего образования в 1212 году входило в состав Священной Римской империи германской нации. Дальше сравните термин «остаточная Чехия» (Rest-Tschechei) Мюнхена с определением относительно судьбы Польши в секретном дополнительном протоколе пакта Молотова-Риббентропа.

Аналогичным образом следует взглянуть и на «присоединение» (аншлюс) Австрии. Версальский, Сен-Жерменский и Трианонский мирные договоры расчленили Австро-Венгерскую империю. «Республика Австрия» была нежизнеспособным и искусственным образованием из-за своих размеров, потери основных промышленных мощностей, сырьевых источников и сельскохозяйственных угодий. В труднейших условиях мирового кризиса «версальцы» запретили предложенный немцами таможенный союз между Германией и Австрией. В результате, по закону «О воссоединении Австрии с Германской империей» от 13 марта 1938 года, посредством аншлюса к Германии была присоединена не «Österreich», а «Ostmark» — название опять же отсылающее к исторической памяти Священной Римской империи.

Так что там на самом деле было: «процесс инкорпорации» или «надругательство над суверенитетом»?

Суверенитет версальских «лимитрофов» с момента их создания был фикцией, поскольку существовал лишь при гарантиях Версальского порядка, определяемого его создателями и выгодоприобретателями.

Суверенитет малых государстве в контексте такого конфликта, как Мировая (общеевропейская) война становился фикцией вдвойне. Лимитрофам приходится либо самим выбирать сторону конфликта, либо принимать навязанную им волю «державами». Еще одна возможность для лимитрофов — это становиться полем для конфликта — в случае с Прибалтикой случилось и то, и другое. Какую ценность вообще имеет «суверенитет» Латвии, Литвы и Эстонии при их суверенном выборе (выборе их элит) протектората гитлеровской Германии? А к тому и шло дело летом 1939 года, если бы процессу движения в этом направлении не помешал пакт Молотова-Риббентропа. Мотивом, оправдывающем «суверенный выбор» прибалтийских элит и какой-то части прибалтов в контексте Мировой войны, становится их выбор в пользу Европы — пусть Европа эта была Европой Гитлера. Отсюда соответствующая современная культурная политика прибалтов в отношении выстраивания их якобы «суверенной» исторической памяти.

В этом плане весьма характерна в 1939 году и борьба Польши за свой «суверенитет», завершившаяся под гарантии творцов Версаля во вполне себе как бы «суверенную» катастрофу. Быстрое военное поражение вычеркивало Польшу из списка государств, а оставшуюся территорию после разделов и аннексий превращало в германский протекторат — «Генерал-губернаторство», которому по уровню оставленных компетенций было бесконечно далеко до Варшавского герцогства Наполеона.

В этом плане в пику определения альтернатив для пакта Молотова-Риббентропа рассмотрим, а каковы были альтернативы для Польши в кризисе 1939 года. Конкретно Вторая мировая война выросла из очередного локального кризиса по пересмотру Версальской системы в регионе Центральной Европы на исторической границе двух империй.

Германия потребовала от Польши решения проблемы т. н. Данцигского коридора или Польского коридора, т. е. установления прямой транспортной связи между Восточной Пруссией и основной территорией Германии. Проблемы касались транзита немецких грузов между двумя частями Германии и его оплаты. Транспортные проблемы в «Данцигском коридоре» были в бóльшей степени связаны с неспособностью Германии и Польши наладить межправительственный диалог для их решения. Поскольку германская сторона была «страдательной» в вопросе, то большая ответственность за неспособность решить проблему транспортного коридора лежит на Польше. В феврале 1936 года Польша наложила ограничение на немецкий транзит до установления договоренностей.

Второе германское требование к Польше 1939 года — это передача под суверенитет Германии населенного немцами «вольного город» Данцига (польск. Гданьска). Данциг находился под протекторатом Лиги Наций и входил в таможенный союз с Польской республикой. Внешние отношения Данцига осуществлялись через Польшу.

В нарушение прав «вольного города» Данцига на полуострове Вестерплатте у данцигской бухты был размещен польский военный склад с обслуживающим его небольшим гарнизоном. Обе территориальные проблемы — «коридора» и Данцига опять же были созданы Версальским договором.

Кризис августа 1939 года определялся в правящих кругах Германии, как решение «восточного вопроса». Новый кризис являлся прямым продолжением Мюнхена. Сразу же после реализации Мюнхенского соглашения 24 октября 1938 года Германия предложила Польше урегулировать проблемы Данцига и «коридора». Министр иностранных дел Польши Юзеф Бек ответил, что «любая попытка включить Данциг в Рейх приведет к немедленному конфликту». Переговоры глав дипломатических ведомств в январе 1939 года завершились ничем. 26 марта 1939 года правительство Польши официально отклонило меморандум Гитлера. Польша в марте, а Германия в апреле начали подготовку к военному конфликту. В результате Польша в августе первой начала военную мобилизацию. Германия — за ней через несколько дней.

6 апреля 1939 года Великобритания поддержала Польшу соглашением о взаимных гарантиях. В ответ Гитлер отменил германо-польскую декларацию о неприменении силы 1934 года.

19 мая 1939 года совместный польско-французский протокол устанавливал французские военные гарантии Польше.

25 августа Великобритания подписала с Польшей договор о взаимопомощи. Накануне Гитлер уведомил Польшу, что препятствием к урегулированию конфликта станут английские гарантии. И действительно, после 25 августа Польша передоверила урегулирование конфликта Великобритании. При этом британцы не уведомили своего польского союзника о содержании известного им текста секретного протокола пакта Молотова-Риббентропа. А 30 августа британцы, имея точные сведения о предложениях Германии по урегулированию польской проблемы, не известили Варшаву об этих предложениях и необходимости срочных действий, чтобы предотвратить военное нападение Германии. Под сенью британских гарантий польское руководство полагало, что оно может тянуть время.

В свете рецептов предлагаемого нам исторического постзнания самой разумной альтернативой действий Польши в условиях кризиса августа 1939 года было бы быстрое принятие германских требований по Данцигу и транспортным проблемам — и чем раньше, тем лучше. Сделать это надо было до 25 августа. Вместо согласия на принятие германских требований, в этот день Польша заключила военный союз с Британией.

Гитлер 25 августа остановил назначенное на 26 августа военное нападение на Польшу и стал ждать принятия Польшей немецких условий по Данцигу и коридору. У немцев еще сохранялась слабая надежда на то, что переговоры с англичанами заставят поляков принять отвергнутые ими германские требования. После 25-го Польша могла еще принять германские требования до полудня 28 августа и тем самым остановить гибельную для себя войну — в постзнании «Вторую мировую войну». Для этого, повторим, требовалось лишь публичное заявление от президента или министра иностранных дел Польши. Но уже 29 августа Гитлер определил: «Польская делегация прибудет в Берлин 30 августа. 31 августа переговоры будут сорваны. 1 сентября начало вооруженного конфликта».

Мирная сдача Польши, возможная до 28 августа, переводила ее в военно-политическом плане в самое ближайшее время в статус сателлитов Германии. Стать современным аналогом Герцогства Варшавского Наполеона — чем не польская судьба? Военное же сопротивление Польши уничтожало ее в несколько дней. Таков был как бы «суверенный» ресурс — «уродливого детища Версальского договора».

Первая ошибка поляков. Польша доверилась гарантам по Версалю — Великобритании и Франции. При этом Гитлер, по крайней мере, уже 14 августа знал: «Ничто не заставит их вступить в войну. Подписавшие соглашение в Мюнхене не пойдут на риск развязывания мирового конфликта». Гитлер утверждал: «Люди, с которыми я познакомился в Мюнхене, не способны начать новую мировую войну». Следовательно, логика Гитлера, война в сентябре 1939 года будет носить локальный характер. При этом, даже если Великобритания и Франция в ответ на нападение на Польшу объявят войну Германии, Гитлер знал, реально воевать они не будут. 28 августа фюрер заявил в военном кругу, что он «не против объявления Англией мнимой войны». Так и случилось. Война стала «не мнимой», а «странной». 3 сентября 1939 года Великобритания и Франция объявили войну Германии, но реальные боевые действия, за исключением морской блокады, не стали вести. Германский западный фронт в свою очередь получил тогда приказ: «Прямых боевых действий не начинать, на огонь противника отвечать».

Гитлер видел лицемерие в заявленных британских гарантиях Польше: «Если бы Англия действительно решила оказать помощь Польше, ей пришлось бы дать полякам деньги. Однако англичане больше не намерены вкладывать средства в предприятия-банкроты». Еще до заключения пакта Молотова-Риббентропа Гитлер так определял военно-дипломатическую ситуацию: «События последних недель все больше убеждают в изоляции Польши». Гитлер так оценивал нелепость этого положения: «Польский менталитет: чем больше обязательств берут на себя англичане, тем более надменно ведут себя поляки».

Между тем, Гитлер заранее предвидел уже «возможные пути политического отступления» Британии из польского кризиса:

— это непредсказуемость России;

— Польша, которая не сдержала своих обещаний;

— нейтральные страны препятствуют прохождению войск через свои территории.

«Непредсказуемость» России — это пакт Молотова-Риббентропа.

«Польша, которая не сдержала» — это упрямство поляков перед лицом разумных германских требований. Ничего что это упрямство поляков подогревали из Лондона.

«Нейтральные страны препятствуют» — это собственно отказ британцев от передачи территорий лимитрофов Восточной Европы в «сферу интересов России». За меньшее «русские» были не согласны таскать каштаны британцам из огня военного конфликта с Германией.

Хорошие мотивы для Великобритании, чтобы после 1 сентября выйти из конфликта с Германией таким образом, чтобы не потерять лицо. Еще до начала военного конфликта фюрер дал понять англичанам, что после разрешения «важнейшего для Германии польского вопроса», он намерен обратиться к Великобритании с новым предложением.

В этой связи немцы использовали пакт Молотова-Риббентропа с его секретным протоколом, чтобы показать британцам, что их интриги с изображением «игры с Москвой» тщетны и не могут обмануть Берлин. Последняя карта Лондона бита, а вся игра является блефом. Именно для этого была осуществлена утечка. 24 августа секретарь германского посольства в Москве Ганс фон Герварт передал американскому дипломату Чарльзу Болену и его французским коллегам текст секретных протоколов пакта Молотова-Риббентропа. Госсекретарь США Корделл Халл сразу же проинформировал об этом британский МИД. Последний не стал предупреждать на этот счет поляков.

Вторая ошибка поляков — они излишне верили в способность своих вооруженных сил. Поляки даже начали у себя мобилизацию раньше Германии. Т. е. они первые бросали военный вызов немцам. Они полагали, что могут повторить сценарий Первой мировой войны, связав немецкое наступление позиционной окопной войной. Именно для этого — для создания сплошного фронта польская армия была равномерно размазана по всему протяжению северных, западных и южных границ. Польская армия встретила войну в конфигурации, в которой она обязательно должна была потерпеть поражение.

Поляки совершили классическую ошибку «всех времен и народов». Они готовились к прошедшей войне, тогда как их противники — к войне современной. На совещании 14 августа 1939 года Гитлер и германские военные рассчитывали разгромить Польшу в течение первых восьми-четырнадцати дней войны при том условии, что «окончания войны следует ожидать еще через некоторое время». Как показали события, в этом плане они не ошиблись в расчетах времени. 15 августа, когда все было неясно насчет соглашения с Москвой, германские войска начали миллионное развертывание на Западе с предпочтительной уверенностью, что Франция и Великобритания воевать не будут, а если и объявят войну, то наступать не будут.

28 августа 1939 года на совещании в имперской канцелярии у Гитлера определили минимальные требования к Польше — это «возвращение Данцига, разрешение вопроса с коридором». «Минимальные требования» — это в случае мирной сдачи Польши. «Максимальные требования» — это «в зависимости от того, как будет складываться военная обстановка». Было определено, что «невыполнение минимальных требований приведет к войне жестокой». Цель войны — ликвидация Польши в ее тогдашнем виде через уничтожение ее вооруженных сил. В результате этой войны Польша получит новые границы. Ее некоторые территории будут включены в состав Рейха. На востоке страны под видом «независимого государства» будет создан протекторат «Украина». На этот проект заранее держали ОУН Бандеры и Мельника.

1 сентября 1939 года война началась и уже 5 сентября начальник германского генерального штаба генерал Гальдер констатировал у себя в личном дневнике: «Противник практически разгромлен». 6 сентября 1939 года стало известно, что правительство Польши покидает Варшаву. На следующий день Гитлер на встрече с главнокомандующим сухопутными войсками фон Браухичем рассматривал возможные германские требования в случае сдачи поляков в ближайшие дни. При таком повороте Германия признает «то, что останется от Польши». За «остаточной» Польшей будет сохранена территория от Нарева до Варшавы и дальше до Кракова. Но промышленный район Познань-Лодзь отойдет к Германии. «Западная Украина получит независимость». Еще 12 сентября Гитлер и германские военные предполагали, что «русские не будут ни во что вмешиваться». Поэтому Гитлер в этот день подтвердил свое намерение «создать государство Украина».

Поскольку польское правительство выехало из страны, так и не попросив у немцев перемирия, и после капитуляции 27 сентября гарнизона Варшавы и окончания польской военной кампании, «максимальные требования» Берлина «в зависимости от того, как сложится военная обстановка» приобрели крайний характер. Договор о дружбе и границе между СССР и Германией от 28 сентября 1939 года определил границу «между обоюдными государственными интересами на территории бывшего Польского государства». По статье 3-ей этого договора, «необходимое государственное переустройство на территории западнее указанной в статье линии производит Германское правительство, на территории восточнее этой линии — Правительство СССР».

8 октября 1939 года декретом Адольфа Гитлера часть Западной Польши, площадью около 94 тысяч км², была присоединена к Германии в качестве двух новых рейхсгау: «Западная Пруссия» и «Позен».

Дальше 18 октября 1939 года на совещании у фюрера обсуждалась «польская проблема» в отношении того, что осталось от Польши. Здесь Гитлер определил: «Мы не намерены восстанавливать Польшу». Ее территория становится «плацдармом для будущих действий немецких войск». То, что остается от Польши под германским началом, будет иметь собственные органы самоуправления. Единственная настоящая власть — это генерал-губернатор. Но польское генерал-губернаторство не будет управляться по немецким стандартам. «Нельзя допустить, чтобы правящим классом смогла стать польская интеллигенция. Необходимо поддерживать низкий жизненный уровень. Дешевые рабы». Сюда будут переселены «все нежелательные элементы» с присоединенных к Германии бывших польских территорий. В Генерал-губернаторстве «необходимо полностью дезорганизовать экономику! Никакой помощи от имперских органов власти! Рейх должен обеспечить генерал-губернатору возможность выполнить этот дьявольский план. Требования военных: наличие автомобильных и железных дорог. Гарнизоны подобно „орденским замкам“ на линии безопасности или перед ней».(1)

27 октября 1939 года территории «остаточной» Польши были переданы под управление гражданской оккупационной администрации. 12 декабря 1939 года было создано генерал-губернаторство с центром в Кракове.

Еще 19 сентября 1939 года руководство Вермахта в консультациях с ведомством Гиммлера рассматривало будущую «чистку» на захваченной территории Польши, которая должна будет затронуть: польских евреев, польскую интеллигенцию, духовенство и дворянство. Руководство Вермахта настаивало на том, что «чистку» следует начинать не раньше вывода войск и передачи управления страной гражданской администрации, т. е. в начале декабря. «Армия должна знать свои задачи».

Таков результат выбранной польским руководством известной альтернативы. В кризисе 1939 года у созданного Версалем лимитрофа — Польши были три возможности:

1) до начала военного конфликта подчиниться германским требованиям и стать признаваемым Берлином покорным германским сателлитом;

2) после начала военных действий и вначале очевидного поражения капитулировать, по мирному соглашению с Германией потерять значимые в экономическом или политическом плане территории, а на «остаточной части» сохранить номинальную польскую государственность с относительно автономной внутренней политикой;

3) потерпеть поражение в военном конфликте, не капитулировать и исчезнуть с политической карты даже в качестве номинального государства, испытать истребление своих элит и холокост.

Советские военные гарантии при британском посредничестве Польша не принимала, поскольку это означало «советизацию» с соответствующими последствиями для польских «панских элит».

С альтернативами для Польши августа 1939 года ясно. В логике исторического постзнания, предъявляемого нам лукавыми польскими депутатами европарламента, можно было поставить перед ними вопрос следующим образом: «Почему Польша для того, чтобы предотвратить возникновение Второй мировой войны, не приняла, как можно быстрее, вполне понятные германские требования»? Ведь Данциг не стоил мировой войны. Почему Польша не совершила национальную жертву и не положила на алтарь мира свою известную гордыню и гонор?

В продолжение этой статьи рассмотрим альтернативы для России (Советского Союза) в этом конфликте. Чем был пакт Молотова-Риббентропа не в историческом постзнании, а в конкретной ситуации августа 1939 года?

1) Запись за 14 октября. См.: Гальдер Ф. Оккупация Европы. Военный дневник начальника генерального штаба. 1939−1941. М., 2007.