В Латвии дело «русского шпиона» Олега Бурака выходит на финишную прямую

После некоторого перерыва на прошлой неделе в Риге продолжился судебный процесс по уголовному делу бывшего полковника-лейтенанта полиции, пенсионера МВД Латвии Олега Бурака, обвиняемого в шпионаже в пользу России и других преступлениях, пишет lv.baltnews.com.

С октября 2018 года пожилой и больной пенсионер, на иждивении которого находится парализованный сын-инвалид 1 группы, содержится под стражей. Все это время, несмотря на оказываемое на него давление со стороны следствия, он категорически отрицает свою вину, уверяя, что с ним просто свели счеты бывшие коллеги по МВД за то, что он разоблачил их коррупционные аферы.

О перипетиях дела Бурака пишет латвийская журналистка Алла Березовская. «Показания в пользу обвиняемого на суде ранее уже давала друг семьи Расма, которая более двадцати лет проработала вместе с Олегом Бураком в системе МВД. Вместе с его женой Ларисой они ходили на все судебные заседания, чтобы хотя бы мельком увидеть Олега в коридоре, кивнуть ему, крикнуть пару подбадривающих слов. Показать, что не забыли, не бросили, не смирились… И ни на минуту не поверили во всю абсурдность предъявленных ему обвинений в шпионаже и деятельности в пользу иностранной разведки. Хотя заседания проходили при закрытых дверях, но все-таки была возможность увидеться, когда конвой вел обвиняемого в зал заседаний. Здесь же собирались и друзья Олега, а также журналисты и общественные правозащитники, принимающие участие в его судьбе. Увы, из-за режима ЧС, введенного в Латвии в связи с коронавирусом, на этот раз в здание суда никого не пускали, кроме участников процесса. Даже мимолетной встречи с друзьями в судейских коридорах Олег Бурак был лишен, так же, как и свиданий с женой в тюрьме. Пока шло заседание, и мы ждали адвоката, я побеседовала с Расмой, коллегой Бурака», — повествует Березовская.

«Мы переписывались с Олегом все эти полтора года, — рассказала Расма. — От него я знаю, что в деле фигурирует информация, относящаяся к периоду с 2000 по 2006 годов, до того момента, как его вынудили уйти на пенсию. По сути, он вообще не работал с информацией, которая подпадает под гостайну, поэтому я не понимаю, как его могут обвинять в шпионской деятельности. Из писем Олега я знаю, что в обвинительном заключении нет ни одного факта, доказывающего его вину. Да, он часто ездил в Россию, где у него в те годы жили отец и родня жены. Но разве из этого следует, что он встречался там с российской разведкой? Так ведь можно сказать еще про несколько тысяч наших, граждан Латвии, посещающих соседнюю страну».

По словам женщины, на сегодняшний день состояние Олега Бурака резко ухудшилось, помимо хронических заболеваний, у него начались проблемы со слухом, усилилась подагра. «Но к специалистам обращаться у Бурака возможности нет. Никто его не отвезет ни к лору, ни к другому врачу. Его содержат в камере, где вместе с ним находится еще пять человек — в тесноте и в духоте. Народ, конечно, разный, попадались и очень нервные. Понятно, что у бывшего полицейского то и дело возникали проблемы с сокамерниками, иногда доходило дело и до стычек. Постоянное напряжение, естественно, тоже отразилось на его самочувствии. Нелегко приходится и семье обвиняемого пенсионера. Сын Олега — Роман, который с 17 лет лежит прикованный к постели после неудачного прыжка в воду, на справедливость уже почти не надеется. Он очень болезненно переживает за отца, тот был для семьи главным кормильцем и опорой. Делал сыну лечебный массаж, занимался с ним гимнастикой, гулял в парке, возил его по санаториям и врачам. Теперь Рома практически безвылазно сидит дома, поскольку на своей коляске он сам не может спуститься по лестничному пролету. Раньше на улицу его выносил отец или спускали друзья. Теперь самый близкий человек сидит в тюрьме непонятно за что, друзья разъехались», — отмечает Березовская.

Кроме того, по ее словам, парализованный сын Бурака тоже стал объектом шантажа и давления. «Олег писал, что еще в начале следствия его предупреждали: откажется подписать признание в шпионаже — ему навесят еще пару уголовных статей. Помимо „шпионской“ деятельности, пожилого отца семейства обвинили в хранении оружия (в квартире отца нашли старое охотничье ружье, разный военный антиквариат, амуницию, гильзы и прочий хлам), а до кучи „обнаружили“ и какие-то сомнительные картинки, подпадающие под статью о запрещенных порнографических изображениях. И за сына-инвалида тоже взялись, как и обещали, ему инкриминируют хранение наркотиков — подходящие улики в квартире нашлись самым чудесным образом. Рома уже год находится под подпиской о невыезде, и над ним дамокловым мечом висит возбужденное против него уголовное дело. Тем не менее Олег Бурак наотрез отказался подписывать признание в шпионаже. По словам Расмы, на него продолжают оказывать колоссальное давление», — рассказывает Алла Березовская.

«Я думаю, Олег стал жертвой „шпионской компании“, нашим властям, видимо, надо было показать себя „отличниками“ в этом деле, вот он вовремя и подвернулся им под руку, — считает коллега Бурака. — Он считает, что кто-то из его бывших недругов посодействовал. В деле, как я поняла из его писем, фигурирует донесение какого-то секретного агента. И это единственное „доказательство“ его шпионской деятельности. Что там написано — неизвестно. Дело секретное, слушается в закрытом режиме — государственная тайна. Согласитесь, это очень удобно? И, кстати, вы обратили внимание, что латышская пресса давно уже вообще ничего по делу Бурака не пишет? Это доказывает, что народ просто не верит, что он — российский шпион. Вряд ли мы узнаем автора, кто придумал эту аферу, они же никогда не признают, что сфабриковали дело».

В свою очередь, адвокат подсудимого Имма Янсоне рассказала, что на следующем заседании, которое назначено на 4 августа, должна слушаться заключительная речь подсудимого. Олег Бурак последние несколько месяцев работал над этой речью, и, по его словам, она рассчитана не менее, чем на три часа. Если к 4 августа режим ЧС в Латвии будет отменен, то Бурак успеет зачитать ее полностью. Если нет — тогда он продолжит выступление на новом заседании. В соответствии с существующей процедурой, в день, когда подсудимый произнесет свою заключительную речь, суд должен вынести приговор, пока в короткой форме. Если вердикт будет обвинительным, Бурака опять отправят в тюремную камеру. Если оправдательным — могут освободить в зале суда.