«Мы Гитлера не избирали»: интервью российского немца

Российский немец Сергей Хенке, возглавлявший в своё время Немецко-русский дом в Калининграде, весной 2020 года стал возмутителем политического спокойствия едва ли не всей Германии. Давний член Христианско-демократического союза (партии канцлера Ангелы Меркель), он неожиданно для соратников вышел из партии, вступив в ряды главной оппозиционной силы «Альтернатива для Германии». В интервью EADaily депутат Сергей Хенке рассказал о причинах своего решения, а также о своём видении актуальной повестки дня ФРГ и Евросоюза.

— Сергей Львович, зная, насколько для политической элиты страны токсична «Альтернатива для Германии», позволю спрогнозировать, что вчерашние однопартийцы уже обозвали вас «фашистом»…

— Подобный ярлык я пока что получил не от своих коллег по парламенту (Хенке является депутатом в берлинском районе Марцан-Хеллерсдорф. — EADaily), а от моего друга, с которым я познакомился 20 лет тому назад в Калининграде.

— Кто это, если не секрет?

— Это менеджер Клаус Лизке, который в начале нулевых был директором завода по сборке автомобилей BMW в Калининграде. Я тогда возглавлял Немецко-русский дом в Калининграде. После Калининграда мы трудились вместе в России, в частности в Кинешме. Там на фирме, принадлежащей англичанам, её владельцам не удавалось наладить отношения с коллективом, и я согласился работать менеджером по кадрам. И вот недавно мой друг сказал мне, что я стал нечто вроде «наци» и перестал со мной общаться.

— На мой взгляд, в вашей стране в последнее время слишком вольно пользуются подобными терминами. Любого человека, не согласного с «генеральной линией партии», обзывают фашистом. И наоборот, левых экстремистов, которые жгут машины оппозиционеров, германская пресса именует «антифашистами». Так кто же есть кто?

— Чтобы понять природу таких ярлыков, приведу параллель времён ГДР образца 1989 года, когда уже стало ясно, что страна движется к своему концу. Верхушку правящей тогда Социалистической единой партии Германии обуял страх. Началась паника. Вот тогда и была придумана «угроза справа». Помню, институт, в котором я работал, получил задание обосновать новую общественно-политическую доктрину, с которой ГДР пойдёт дальше по жизни. В итоге прежний лозунг «Учиться у Советского Союза — значит, учиться побеждать» был заменён на «Социализм в цветах ГДР». То есть некий особый, «правильный» социализм. Так вот, в этом документе было написано, что мир всегда будет нуждаться в ГДР, потому что она является самым мощным заслоном от немецкого империализма, реваншизма, фашизма. Надо знать, что угроза фашизма для немцев — это последний моральный рубеж, когда дальше идти уже некуда. Большего оскорбления, чем сказать, что ты — фашист, что ты — наци, в Германии нет. К этому идеологическому оружию прибегают в тот момент, когда уже сказать нечего, когда кончились аргументы.

— То есть, по Вашему мнению, история в Германии как бы повторяется?

— В известном смысле да. Сегодня в основе как социал-демократов, которые растеряли практически весь потенциал, так и христианских демократов лежит элементарный страх потерять мандаты. У них не осталось привлекательных идей. В итоге ХДС отказалась от своих традиционных ценностей, например таких, как семья, которая понимается как союз мужчины, женщины и их детей. Сейчас же у нас принят закон, который разрешает однополые и любые другие браки. При Меркель отказались от установки на патриотизм. Стало не модно говорить, что, например, «я — немецкий патриот». Была принята установка на то, что Германия шаг за шагом передаёт свой суверенитет Европейскому союзу и растворяется в нём как суверенное государство. Это абсолютно левацкая экстремистская позиция, которая никак не вяжется с моими взглядами и с прежними ценностями христианских демократов. В итоге мы получили на левом фланге блок левых партий (собственно «Левые», «Зелёные», СДПГ и ХДС). У них у всех сегодня незавидная ситуация, потому что люди отворачиваются от них. А на правом фланге — одна партия «Альтернатива для Германии». Её боятся, так как избиратели отворачиваются от них и примыкают к «АдГ». Этот страх перед политическим будущим заставляет использовать всё тот же моральный ресурс, о чём я говорил вначале.

— Если вновь проводить историческую параллель, то получается, что ХДС, как и СДПГ, ждёт похожий финал, как это случилось с Социалистической единой партией Германии?

— Распад этих партий — реальная угроза. Не могу утверждать, когда и как это произойдет, потому что давать подобные политические прогнозы — дело рискованное.

— Периодически в германской прессе появляются заявления из противоборствующих политических лагерей (Герхард Шредер от СДПГ, Вальдемар Гердт от «АдГ», Александр Ной от «Левых») о том, что нужно отменить санкции против России и продолжить полноценное торгово-экономическое сотрудничество. На Ваш взгляд, в целом германское общество готово на такой шаг?

— Это может стать актуальным после выборов в бундестаг и коммунальные парламенты в следующем году. Уверен, что в 2021 году «Альтернатива для Германии» получит ещё больше голосов, Меркель уйдёт, а новые политики, кто придёт к власти, будут вынуждены во многом начинать с чистого листа. И отмена антироссийских санкций сможет помочь преодолеть углубляющийся сегодня раскол между политической элитой и большинством населения. В значительной части германского общества готовность к отмене санкций уже есть. Многие понимают, что ничего, кроме собственных убытков, антироссийские санкции не принесли. За их сохранение ратует круг лиц, собравшийся вокруг Меркель, которая у нас уже давно утвердилась в образе упрямой дамы, не способной учиться ни на своих, ни на чужих ошибках.

— Каких, например?

— Например, Меркель закрыла почти все атомные электростанции. А теперь мы покупаем недостающую энергию, а нам её регулярно не хватает, у Франции, энергетика которой на 98% состоит из АЭС. Какой смысл было закрывать собственные АЭС?! Когда закрыли эти станции и начали инвестировать деньги в альтернативные источники энергетики, нам обещали дешёвое электричество. Но за эти годы тарифы выросли во много раз. Далее, Меркель открыла страну для экономических мигрантов из Африки и с Ближнего Востока. Насколько я знаю, это единственный случай в мире, когда государство не контролирует свои границы.

Или другой пример: наш президент Штайнмайер поехал в Израиль на 75-летие освобождения лагеря смерти Освенцим и произнёс там речь на английском языке. Его спросили, почему не на немецком? Он ответил, что немецкий язык — это «язык преступников». Вот как это объяснить простым немцам, основной массе населения — водителям автобусов, медсёстрам, рабочим заводов? Это 80% немцев, которые не владеют английским языком и не хотят терять свою Родину. Немецкую Родину. А с чего начинается Родина, как поётся в известной советской песне? С букваря, с родного языка. А им насильственно навязывают глобализацию — откажитесь, мол, от символов Германии, от самого понятия «немецкое». Достаточно найти видеоролик в интернете, как в 2013 году Меркель, празднуя победу на выборах, выбросила со сцены флаг Германии. Или взять хотя бы моего внука. Однажды я спросил у него, где он видит себя после учёбы. Я надеялся, что внук скажет: «Остаюсь в Берлине». А он ответил: «Подумаю, может, уеду в Норвегию». Я понимаю, что глобализацию не остановить, но её нельзя навязывать насильно.

— Мы общаемся в год 75-летия Победы над фашизмом. Что сегодня для Вас, как для российского немца, означает память о Победе?

— Тут двух мнений-то быть не может: это была великая победа над очень жестоким и страшным врагом. Сегодня немцы наконец привыкли к мысли, что 8 мая — это День освобождения от фашизма, а не День поражения, как считалось долгое время. Если бы вы не сделали ремарку — «как для российского немца» — на этом можно было поставить точку. Но у меня, как у немца, родившегося в Советском Союзе (в городе Серафимовиче Сталинградской области. — EADaily), и депортированного в начале войны с семьёй в Казахстан — родители называли это позднее «эвакуацией», отношение к этой дате сложнее.

— Почему?

— В моём сердце есть доля горечи к Советскому Союзу, который очень долго медлил с реабилитацией российских немцев, сосланных в Сибирь и Казахстан. Они и в послевоенные годы продолжали работать в трудармии, были лишены элементарных гражданских прав и им было запрещено возвращаться в места довоенного проживания. Эта была глубокая несправедливость со стороны государства. Ведь с первого дня войны тысячи советских немцев воевали в Красной армии, многие стали Героями Советского Союза. Я понимаю, что на фоне ужасов, сотворённых немцами Третьего рейха, судьба нашего небольшого народа интересует не многих. Но мы Гитлера не избирали. Сегодня мы, российские немцы, говорим нашим новым соотечественникам: «То, что случилось с нами в Советском Союзе, — это наша жертва, чтобы взять на себя часть вины немецкого народа в тех страшных преступлениях».

— Продолжая тему Победы над фашизмом, хочу спросить Вас: почему европейское сообщество не осуждает акты государственного вандализма в Польше и Чехии, когда власти этих стран сносят памятники советским солдатам, которые спасли поляков и чехов от уничтожения и порабощения фашистами?

— Я согласен, что европейцы должны были бы громче выразить свое мнение по поводу сноса памятников в Польше и Чехии. Но для этого Евросоюзу надо встать на точку зрения россиян. А это сегодня сложно сделать при существующих разногласиях внутри ЕС. Всегда проще сказать, что это нас не касается, что это дело суверенной Польши или Чехии. Кроме этого, нельзя забывать, что после освобождения от фашизма всем этим странам была навязана советская политическая система.

— Но ведь в Германии памятники советским солдатам не сносят. Хотя на территории бывшей ГДР, так же как в ПНР и Чехословакии, строили социализм, а значит, восточные немцы могли бы практиковать схожую «декоммунизацию», понимая, что никто их в Евросоюзе особо не осудит…

— Дело в том… у нас другая политическая культура. Мы не разрушаем памятники. Памятники есть свидетели совершенно определённых исторических событий, и они не виноваты в том, что изменилась политическая ситуация. Памятники советским солдатам — это памятники советским солдатам. В них нет политической составляющей. Возьмите фигуру Воина-Освободителя в берлинском Трептов-парке, который держит девочку на руке. Это дань памяти русским людям, которые освободили Европу от фашизма. Дань советскому солдату. Элементарная благодарность русским, советским воинам.

— Вы сказали, что «Евросоюзу надо было бы встать на точку зрения россиян». А почему бы в таком вопросе не встать ЕС на точку зрения немцев?

— К сожалению, в последние годы авторитету Германии был причинён немалый ущерб. Миграционная политика Меркель привела к притоку миллионов мусульман, которые осели не только в Германии, но и по всей Европе. Это явилось одной из причин выхода Великобритании из Европейского союза. Не нравится это и восточноевропейским странам, которые всячески отмежевываются от такой политики. Раньше у европейцев была бóльшая готовность следовать во всем за Германией как наиболее стабильным демократическим государством, тщательно взвешивающим свои шаги. Сегодня многие из наших соседей делать, «как немцы», не хотят.