Тайны китайского ВВП: экономика КНР возвращается в чрезвычайный режим

Прецедентное решение властей Китая не публиковать прогноз национального ВВП на 2020 год можно интерпретировать как минимум в трех аспектах. Во-первых, это намек на то, что риски второй волны коронавируса и сопутствующих эффектов действительно очень серьезны, в связи с чем любое прогнозирование в привычных макроэкономических показателях теряет всякий смысл. Во-вторых, Китаю, вероятно, есть что скрывать даже в ситуации, когда его экономика активно восстанавливается после снятия карантина. В-третьих, на первый план развития всей мировой экономики сейчас выходят совершенно иные приоритеты, нежели рост ВВП, и это требует новых принципов оценки эффективности экономической политики.

Сигналы внутренние и внешние

О решении не устанавливать целевой показатель для темпов роста ВВП на 2020 год сообщил премьер Госсовета КНР Ли Кэцян в ходе ежегодной сессии Всекитайского собрания народных представителей (ВСНП). К такой экстраординарной мере китайское руководство прибегает впервые с 1994 года, когда в экономических прогнозах КНР стал использоваться целевой показатель ВВП. Официальной причиной решения было объявлено то обстоятельство, что Китай сейчас сталкивается с факторами, влияние которых трудно предсказать, включая последствия коронавируса и неопределенность в торговой сфере; отсутствие целевого показателя, заявил Ли Кэцян, позволит Китаю сконцентрироваться на обеспечении стабильности и безопасности.

В прошлом году темпы роста китайской экономики — 6,1% — оказались минимальными за 13-летний период, хотя и уложились в целевые показатели правительства КНР (6−6,5%). В первом квартале из-за ситуации с коронавирусом ВВП Китая упал на 6,8% в годовом выражении, однако по итогам года международные институты прогнозировали, что экономика КНР выйдет на плюсовые показатели, пусть и незначительные. В частности, согласно прогнозу МВФ, опубликованному в середине апреля, рост китайской экономики должен составить 1,2% в 2020 году. Всемирный банк в конце марта, когда Китай уже начал выходить из карантина, определил диапазон прогнозов от 0,1% роста ВВП при наихудшем сценарии до 2,3% при базовом сценарии. Теперь же мировые аналитики будут вынуждены закладывать в свои оценки существенную неопределенность, что неизбежно скажется и на их прогнозах мировой экономики в целом, для которой темпы роста экономики Китая давно являются одним из фундаментальных показателей.

Из-за пандемии коронавируса и разворачивающегося сейчас масштабнейшего мирового экономического кризиса, который, похоже, превосходит падение в период кризиса 2008−2009 годов и по масштабам может даже стать сопоставимым с Великой депрессией, КНР и сама оказалась перед лицом крупнейшего кризиса в своей экономической истории за последнее время, констатирует российский китаист Георгий Кочешков. По его словам, для Китая это крупнейший кризис начиная как минимум с 1989 года, когда на собственные социально-экономические проблемы, которые во многом и вызвали протесты, наложились западные санкции, наложенные на КНР после событий на площади Тяньаньмэнь — тогда падения китайской экономики не произошло, однако ее рост замедлился с прежних двузначных темпов до примерно 4% ежегодно. Хотя не исключено, что нынешний кризис вообще крупнейший начиная с 1978 года, то есть за всё время «политики реформ и открытости», к которой китайское руководство перешло после смерти Мао Цзэдуна.

Нынешняя ситуация явно воспринимается китайским руководством как чрезвычайная, отмечает Георгий Кочешков, цитируя несколько недавних публикаций в главных китайских СМИ. В частности, Global Times, англоязычная «дочка» печатного органа Компартии Китая «Жэньминь Жибао» ещё в редакционной статье от 17 апреля назвала текущее состояние китайской экономики «экономикой военного времени», сделав акцент на том, что в этих условиях Китай должен сконцентрироваться не столько на экономическом росте, сколько на росте занятости и борьбе с безработицей. Аналогичная оценка прозвучала и в самой «Жэньминь Жибао», после чего соответствующие акценты были сделаны в упомянутом выше выступлении Ли Кэцяна.

«Речь идет не столько о возможности второй волны эпидемии коронавируса в Китае, сколько об экономическом кризисе, начало которого спровоцировала пандемия коронавируса в масштабах всей мировой экономики, и о „второй волне“ или ином продолжении пандемии в других странах. При этом вторую волну эпидемии в самой КНР также полностью исключать нельзя, но если эту переменную Пекин ещё может надеяться проконтролировать за счёт жёстких мер контроля как внутри, так и на границе, то ситуацию в других странах и экономиках контролировать он не может», — отмечает Кочешков.

К тому же, добавляет эксперт, на фоне пандемии резко обострились американо-китайские отношения, причём едва ли не по всему фронту проблем. Как известно, дело уже дошло до прямых обвинений Китая со стороны госсекретаря США Майка Помпео и ряда депутатов Конгресса в «лабораторном» происхождении вируса или сокрытии ситуации китайскими властями с целью выпустить вирус за пределы КНР, чтобы он стал проблемой не только Китая, но и других стран (последние обвинения сформулировал Дональд Трамп). Также в очередной раз обострилась ситуация вокруг компании Huawei, вокруг Гонконга и Тайваня. По сообщению Reuters в начале мая, китайская разведка МГБ в закрытом докладе для высшего руководства даже оценивала общую ситуацию в части антикитайских настроений в мире как худшую с 1989 года с потенциалом обострения вплоть до вероятности полномасштабного вооружённого конфликта между Китаем и США.

«Очевидно, что в таких непредсказуемых условиях конкретные цифры по росту ВВП назвать трудно. Однако основные сигналы Китай в данном случае, скорее, посылает внутрь страны: ситуация достаточно сложная, и Пекин прежде всего хотел бы заняться внутренними социально-экономическими проблемами. Что же касается внешних сигналов, то в совокупности с рассматриваемым сейчас на сессии ВСНП законом о национальной безопасности для Гонконга, а также учитывая ряд жёстких реплик касательно Тайваня (например, в докладе о работе правительства в отношении него впервые за долгое время не упомянут термин „мирное воссоединение“), то Пекин показывает, что чувствует себя достаточно уверенно, чтобы не отступать и по принципиальным для себя внешним и „полувнутренним“ вопросам (вроде того же Гонконга и Тайваня). Да и само проведение сессии ВСНП, которое первоначально должно было состояться в марте, должно показать, что, в отличие от многих других стран, КНР со своей волной эпидемии уже справилась», — говорит Георгий Кочешков.

«Китай — глобальный игрок. Его экономика зависит не только от внутренней стабильности, но и от того, как развивается ситуация в Европе и США. Как можно что-то прогнозировать в условиях полной неопределенности? Никто не знает, когда полностью закончится карантин, будет ли вторая волна вируса осенью. В данной ситуации было абсолютно правильным отказаться от точных прогнозов, что китайцы и сделали», — добавляет ведущий аналитик инвестиционной компании QBF Олег Богданов.

То, что Китай, судя по всему, вряд ли станет таким же островом стабильного высокого роста, каким он был во время кризиса 2008−2009 годах, вряд ли прибавит рынкам оптимизма, считает Георгий Кочешков. Тем не менее, по его словам, определённый оптимизм всё-таки возможен из-за того, что по крайней мере, насколько известно на данный момент, КНР всё-таки является в определённом смысле «островом стабильности» — в части подавления эпидемии коронавируса.

Дезориентация стратегического противника

Одним из ключевых факторов снижения темпов ВВП Китая в 2019 году стала торговая война с США, поэтому сейчас, когда никакого разрешения этого конфликта ожидать категорически не приходится, Пекин вполне может использовать макроэкономическую статистику как инструмент в борьбе с главным соперником за первенство в глобальной экономике.

«Китай начал скрывать данные о своей экономике, чтобы его противники — США — не могли объективно оценить реальную ситуацию. Администрация Трампа видит, что Китай начал обходить США, и это наводит ее на мысль о торговой, санкционной, экономической войне с целью сдержать и обуздать Китай. Сокрытие информации об экономике позволит Китаю выиграть время, чтобы отсрочить активную фазу торговой войны до того момента, когда Китай будет достаточно силен, чтобы не почувствовать на себе мер по его сдерживанию. Думаю, лет пять у Китая в запасе есть», — отмечает Роман Ромачев, генеральный директор частной разведывательной компании «Р-Техно». В то же время, по его словам, внешние рынки получили и негативный сигнал о том, что нельзя завязывать производство всего и вся на одну страну — Китай. При этом к похожим мерам могут обратиться и другие страны, особенно со слабыми экономиками, с целью сокрытия реальных экономических потерь местными «вождями» для сохранения их режимов.

Решение властей Китая связано не только с негативным влиянием на его экономику эпидемии коронавируса, но и с состоянием самой экономики КНР, в которой и до вспышки инфекции проявились негативные тенденции, начиная от роста безработицы и пробуксовки промышленности и заканчивая реализацией провальных строительных проектов, добавляет независимый промышленный эксперт Леонид Хазанов. По его мнению, любые новости о трудностях китайской экономики будут влиять на иностранные инвестиции в КНР, в связи с чем правительство страны и пошло на нестандартный шаг.

Отсутствие официальных прогнозов, несомненно, породит ряд спекулятивных оценок того, насколько в действительности экономика Китая упала в связи с коронавирусом, и такие оценки уже звучат. Например, агентство Bloomberg предположило, что по итогам года ВВП Китая может упасть на 30%.

Это, безусловно, является преувеличением, считает, глава Русско-Азиатского союза промышленников и предпринимателей Виталий Манкевич. Во-первых, поясняет он, структура китайской экономики отличается от западной: доля сферы услуг в структуре ВВП значительно ниже и составляет 53%, при этом в Китае, и в США, основной удар пришёлся на сектор услуг, а заводы продолжали работать, пусть и в ограниченном формате. Промышленность была остановлена только в провинции Хубэй, в остальных регионах она работала исправно.

«Сейчас производства восстановили работу в полном объеме, однако в теории ряд факторов может помешать очередным „наполеоновским“ планам КНР, — считает эксперт. — Это и повторная вспышка Covid-19, и его более агрессивная мутация, и неизвестная дата массовой вакцинации населения. Решение по вакцинации пока не принято, так как тесты вакцины продолжаются, а точное количество социальных групп, которым предназначено лекарство, не сформировано. Тем не менее, замедление роста экономики КНР, как было отмечено выше, является беспрецедентным случаем, поэтому никому неизвестно, как в итоге поведет себя рынок. Однако все это — внутренние дела Китая, и для мирового рынка подобные колебания являются несущественными».

Глобально же, подчеркивает Манкевич, в китайской экономике вряд ли что-то изменится, в том числе и методы подсчета. На днях Китай анонсировал антикризисный план на сумму 5,75 трлн юаней, или $ 280 млрд — эти средства будут потрачены на развитие транспортной инфраструктуры, проекты в сфере энергетики, сельского и лесного хозяйства, сохранение водных ресурсов, охрану окружающей среды, службы жизнеобеспечения людей, муниципальную и индустриальную инфраструктуру. Монетарные стимулы для экономики уже составляют свыше $ 800 млрд. В целом антикризисный китайский пакет превышает 7% ВВП — по этому показателю Китай уверенно опережает Россию.

«Безусловно, общественный консенсус в Китае похож на российский докризисный: рост доходов населения в обмен на невмешательство в политическую сферу, и российские инновации в сфере внутренней политики в условиях снижения доходов населения изучаются китайскими партнерами, но пока предпосылок для долгосрочного снижения китайской экономики и падения реальных доходов населения нет. Хотя сам по себе отказ от ориентира по росту ВВП — признание крайней турбулентности мировой экономики и серьезности кризиса», — резюмирует Манкевич.

Более умеренная негативная оценка, звучащая сегодня, предполагает, что в результате коронавируса Китай потерял примерно десятую часть своей экономики. Если бы пандемия коронавируса в начале года стала единственным шоком для экономики КНР, для всего года падение в 10% стало бы маловероятным, отмечает Георгий Кочешков. Однако, добавляет он, судя даже по официальным данным, непосредственно во время локдауна в январе—феврале падение составило примерно такую величину или даже больше — промышленный сектор за январь—февраль упал на 13,5% по сравнению с январём—февралём прошлого года, но уже за январь—апрель падение промышленного производства составило только 4,9%.

«Тем не менее, поскольку очень вероятны и другие шоки, связанные уже с внешними экономическими и не только факторами, итоговое падение может составить и такую или даже большую величину, хотя сейчас это скорее всё-таки пессимистичный сценарий развития событий. Но сама ситуация, когда впервые за очень долгое время китайская экономика не вырастет в годовом выражении, с учётом не только коронавируса, но и прочих, прежде всего внешних факторов, весьма вероятна», — говорит Кочешков.

Систему пора менять?

Решение отказаться (хотя бы временно) от публикации прогнозов ВВП напоминает и о том, что к самим принципам макроэкономической статистики давно накопилось много вопросов. Неоднократно менявшаяся Система национальных счетов (СНС) ООН, принципы которой были разработаны после Второй мировой войны, с тех пор обросла таким количеством «костылей», условных допущений и нестыковок, что некоторые экономисты вообще настаивают: показатель ВВП не имеет смысла. Экономический кризис, спровоцированный коронавирусом, наверняка спровоцирует очередной виток дискуссии на эту тему.

Отказ Китая от публикации прогноза ВВП — это логичная мера в сложившейся в китайской и в мировой экономике ситуации, считает экономист Хазби Будунов, редактор телеграм-канала PolitEconomics. По его мнению, ориентировать экономическую политику на рост ВВП неправильно — она должна ориентироваться на обеспечение занятости, вплоть до полной, а в нынешних реалиях еще и на ускоренное развитие государственного здравоохранения, что может стать серьезным драйвером нового роста экономики.

«Возвращение к бесплатному здравоохранению для всех позволит высвободить огромные ресурсы для потребительского спроса, которые сейчас люди направляют на оплату услуг частной медицины. Если Китай преследует именно эти цели, то решение не публиковать прогноз ВВП правильное. В условиях высокой неопределенности обозначать цели в показателях ВВП бессмысленно, равно как и рисовать красивые цифры. Тем более, случаи, когда Китай переставал публиковать статистику по определенным сегментам экономики, уже были, и это представляется более честным подходом, чем публиковать липовые данные и затем из них исходить в дальнейших расчетах», — отмечает эксперт.

Однако, добавляет Будунов, вряд ли Китай откажется от показателя ВВП как такового, поскольку пока каких-то фундаментальных оснований для переписывания Системы национальных счетов нет: «Ситуация в мировой экономике пока не настолько катастрофична, как это было после Второй мировой войны, когда эта система, собственно, и создавалась. Попытки объявить показатель ВВП не имеющим смысла показателем предпринимались, но остались на уровне экспериментов — иных вариантов ведения макроэкономического учета пока нет. Это как минимум годы работы, как теоретической, так и практической».

Вместе с тем, отмечает Виталий Манкевич, нет принципиальных оснований не доверять китайской государственной статистике, которая, как и российская, часто подвергается западной критике за свою недостоверность. В отличие от российских коллег, по словам эксперта, китайское статистическое ведомство не докладывает каждые два-три квартала об изменениях в методологии и не пересматривает по три раза данные о росте ВВП, как это было в России по итогам 2018 года. Кроме того, определенные прогнозы можно делать и на основе косвенных показателей, отмечает Манкевич. Согласно ориентирам, изложенным в недавнем докладе Ли Кэцяна, Китай из-за пандемии ожидает дефицит бюджета в текущем году на уровне 3,6% ВВП, или 1 трлн юаней ($ 141,6 млрд) — из этих цифр и других заявлений официальных лиц, считает эксперт, проглядывает ориентир на 1,8−3% роста экономики в 2020 году.

Определённые корректировки в китайскую экономическую статистику, скорее всего, будут внесены, однако вряд ли они как-то кардинально изменят общую картину, считает Георгий Кочешков. Тем не менее, добавляет он, на фоне роста национализма и нелюбви к иностранцам, которые возникли в китайском обществе на фоне опасений проникновения коронавируса извне, после того как сам Китай со своей первой волной эпидемии успешно справился, теоретически возможно, что Пекин может пойти на ещё более радикальный пересмотр системы национальных счетов, вплоть до отказа от ВВП как такового в пользу какого-то иного показателя. Однако для того, чтобы такое произошло, продолжает эксперт, Китай должен либо принять решение замкнуться на себя, так как это осложнит экономическое взаимодействие КНР с другими странами, либо, наоборот, быть настолько уверенным в своём внешнем влиянии, чтобы сделать попытку создать китаецентричную систему глобальной экономики в противовес нынешней, которая всё ещё остаётся западно- и прежде всего американоцентричной.