К 75-летию Победы: «прибалтийский» вклад в разгром нацистской Германии

7 мая 2020 года накануне 75-ой годовщины Победы президенты прибалтийских стран — Латвии, Литвы и Эстонии в совместном заявлении обвинили СССР в сговоре с Германией и дальнейшей оккупации и аннексии своих территорий. В частности, в в этом заявлении утверждается: «Мы, президенты Латвии, Литвы и Эстонии, отмечая 75-ю годовщину окончания Второй мировой войны в Европе, чтим память всех жертв и солдат союзников, которые разгромили нацистский режим 8 мая 1945 года». Заметим, президенты чтут память «союзников» вообще, не упомянув вместе со словом «союзники» еще и такое понятие, как — «по анти-гитлеровской коалиции», придав очевидную двусмысленность фразе в своем заявлении. Несуразна и дата «8 мая» конкретно для Прибалтики, в частности, для Латвии. Лиепая была занята советскими войсками только 9 мая 1945 года. А Курляндская группировка во главе с генералом Карлом Гильпертом капитулировала только 10 мая.

Кроме того, очевидным образом президенты Латвии, Литвы и Эстонии в своем заявлении не упоминают и граждан собственных стран и бывших военнослужащий армий довоенной Латвии, Литвы и Эстонии, участвовавших в войне в рядах РККА и внесших собственный «прибалтийский» вклад в дело разгрома нацистской Германии.

Очевидно, что одновременно президенты Латвии, Литвы и Эстонии не осудили в своем заявлении и участие своих граждан в подразделениях германского Вермахта и СС, в карательных батальонах и их прямое участие в Холокосте.

Между тем, в составе РККА с 1941 по 1945 года в войне активно участвовали подразделения, имевшие статус «национальных» — эстонские, латышские и литовские дивизии.

Реформа в РККА 1938 года ликвидировала национальные части в ее составе. После начала Великой Отечественной войны военно-политическое руководство Советского Союза восстановило в составе Красной Армии национальные части. И, если в отношении большинства национальных подразделений Красной Армии эксперимент оказался неудачным и эти подразделения были либо ликвидированы, либо преобразованы в «общесоюзные» по принципам комплектования, то национальные литовские, латышские и эстонские части сохранили свой «национальный» статус в сражающейся Красной Армии на протяжении всей Великой Отечественной войны.

Вместе с присоединением прибалтийских лимитрофов — Латвии, Литвы и Эстонии летом 1940 года Советский Союз получил в свое распоряжение вооруженные силы этих государств. В 1940 году в военном отношении территория созданных Латвийской, Литовской и Эстонской ССР была объединена в Прибалтийский военный округ. В августе 1940 года армии вошедших в СССР Латвии, Литвы и Эстонии были преобразованы в двух дивизионные стрелковые корпуса со сквозной нумерацией общесоюзных подразделений РККА.

1. Эстонская ССР. На базе войсковых частей и учреждений, входивших в состав эстонской армии, были сформированы 180-я и 182-я стрелковые дивизии, сведенные под единое управление в 22-й стрелковый корпус (эстонский);
2. Латвийская ССР. На базе войсковых частей и учреждений, входивших в состав латышской армии, были сформированы 181-я стрелковая дивизия и 183-я стрелковые дивизии, сведенные под единое управление в 24-й стрелковый корпус (латышский).
3. Литовская ССР. На базе войсковых частей и учреждений, входивших в состав литовской армии, были сформированы 179-я стрелковая дивизия и 184-я стрелковые дивизии, сведенные под единое управление в 29-й стрелковый корпус (литовский).

Войска 22, 24 и 29-го стрелковых корпусов оставались обмундированы в соответствующую национальную форму с нашитыми на нее советскими знаками различия. На вооружении этих частей оставались оружие и техника по большей части зарубежного западноевропейского производства, доставшиеся от армий независимой Латвии, Литвы и Эстонии. Штаты командования в прибалтийских корпусах были пополнены политработниками и заместителями командиров по строевой части из Красной Армии, преимущественно — русскими. Высшее командование было заменено. Национальный офицерский и генеральский состав всех трех прибалтийских корпусов накануне войны был подвергнут НКВД жестокой чистке с арестами и расстрелами. Дивизии прибалтов должны были получить принятый для РККА облик «смешанных по национальному составу соединений».

После начавшейся войны в ходе боевых действий личный состав прибалтийских дивизий из прибалтов частично разбежался, дезертировал, перешел на сторону врага или просто был распущен по домам. Несмотря не это, все прибалтийские дивизии, отступившие в ходе оборонительной летней кампании 1941 года на территорию Псковской и Новгородской областей РСФСР, сохранили свое национальное ядро из командиров и бойцов — латышей, литовцев и эстонцев, оставшихся верными присяге Советскому Союзу. Например, из 16 тыс военнослужащих 29-го литовского стрелкового корпуса с частями Красной армии отступили только 2 тыс человек. Сами прибалтийские дивизии перед началом и в ходе боевых действий получали по мобилизации пополнение из русских призывников, менявшее национальный характер подразделений.

180-я эстонская и 183-я латышская принимали участие в июле 1941 года в успешном контрударе под Сольцами. В августе 1941 года 183-я латышская вместе со 181-й латышской — в контрударе под Старой Русой.

В конце лета и начале осени 1941 года корпусные управления 22-го эстонского, 24-го латышского и 29-го литовского стрелковых корпусов были расформированы. Из шести имевшихся в их составе дивизий только две — 184-я литовская и 181-я латышская были расформированы в сентябре и октябре 1941 года. 184-я литовская, оцениваемая командованием РККА, как «абсолютно ненадежная», была разгромлена в первый же день войны. Все остальные сформированные в 1940 году как «национальные» дивизии утратили свой национальный характер и продолжали войну, как «общесоюзные» по своему комплектованию и пополнению.(1) Все они дошли до Победы.

Еще до расформирования показавших себя ненадежными прибалтийских 22, 24 и 29-го стрелковых корпусов в июле 1941 года руководства Латвийской ССР — первый секретарь ЦК КП (б) Латвии Ян Калнберзин и председатель СНК республики Лацис Вилис обратились к председателю ГКО тов. Сталину с предложением создать в составе действующей армии латышское национальное воинское формирование — дивизию. Согласие было дано, и 3 августа 1941 года последовало постановление ГКО СССР № 383 «О создании Латвийской стрелковой дивизии с включением ее в состав Северо-Западного фронта». Предположительно, руководство ГКО, а возможно и лично Сталин, руководствовались при принятии этого решения стереотипом из эпохи Гражданской войны о верности «делу революции» латышских стрелков. 10 августа 1941 года последовал приказ народного комиссара обороны СССР о формировании Латышской стрелковой дивизии в Московском военном округе. Дивизия, получившая наименование 201-й Латышской, имела по штату РККА три стрелковых полка и была сформирована в Гороховецких лагерях в сентябре—октябре 1941 года. 12 сентября 1941 года командиром дивизии был назначен кадровый командир РККА полковник Янис Вейкин — участник Гражданской войны, награжденный орденом Красного Знамени. С одной стороны, 201-я Латышская дивизия комплектовалась «социально близким» советскому строю контингентом из бойцов бывших рабочих отрядов, милиции, партийно-советских работников и других граждан Латвийской ССР, эвакуированных на территории РСФСР. Одновременно на ее формирование были направлены остатки бойцов и командиров 24-го латышского стрелкового корпуса, контингенты военнообязанных, вывезенных из республики, а также выпуск командиров Рижского пехотного училища, эвакуированного в город Стерлитамак.

Здесь надо заметить, что на территории Прибалтики из-за быстроты германского наступления не удалось ни провести планомерной мобилизации, ни вывести в тыл в СССР какие-либо численно значимые ресурсы местных военнообязанных. Поэтому для укомплектования всех прибалтийских дивизий использовались граждане СССР по паспорту эстонской, латвийской и литовской национальности, проживавшие на территории СССР до присоединения к нему прибалтийских государств, выведенный из Прибалтики в начале войны партийный и советский актив, остатки кадров прибалтийских корпусов и военнослужащие РККА прибалтийских национальностей, а также контингенты трудпоселенцев и рабочих колонн.

В своем первом составе в 201-й Латышской стрелковой дивизии латыши составляли 51%, русские — 26%, евреи — 17%, поляки — 3%, прочие национальности — 6%. При этом дивизия на 95% состояла из бывших граждан независимой Латвии.

Уже в декабре 1941 года 201-й Латышская стрелковая дивизия участвовала в контрнаступлении под Москвой на Клинском направлении. К середине января 1942 года дивизия понесла тяжелые потери — до 55%, после чего была выведена для отдыха и укомплектования. После укомплектования в феврале 1942 года доля бывших граждан Латвии в ее рядах снизилась до 60%. Потом 201-я продолжала участвовать в боях и в октябре 1942 года за отличие была преобразована в 43-ю гвардейскую стрелковую дивизию.

28 августа 1941 года в подражание латышам с предложением к ГКО создать литовскую национальную стрелковую дивизию обратился секретарь ЦК КП (б) Литовской ССР Антанас Снечкус. На комплектование литовской дивизии предлагалось направить эвакуированных из Литвы коммунистов и комсомольцев, местных сотрудников НКВД и оставшихся литовских военнослужащих из состава 29-го литовского стрелкового корпуса. Всего из Литвы успело убежать примерно 20 тыс человек, мужчин, женщин, детей.

24 октября 1941 года секретарь ЦК КП (б) Эстонии Николай Каротамм и первый заместитель председателя СНК ЭССР Оскар Сепре обратились к председателю ГКО СССР с предложением сформировать эстонское национальное воинское подразделение в Красной армии — эстонскую стрелковую дивизию. На ее комплектование предлагалось направить эвакуированных военнообязанных и уже мобилизованных в Эстонской ССР в РККА, вместе с бывшими бойцами народного ополчения и способными носить оружие партийными и советскими активистами, насчитывавшими 35−40 тысяч человек.

Таким образом, формально прибалтийские национальные дивизии создавались по ходатайствам ЦК компартий Латвии, Литвы и Эстонии. Их создание было оформлено с опозданием одним постановлением ГКО от 18 декабря 1941 года, когда латышская 201-я дивизия уже вступила в бой, а литовская 16-я литовская и 7-я эстонская уже формировались.

Любопытно, что по примеру прибалтов попытались действовать и белорусские коммунисты, когда предложили ГКО создать летом-осенью 1942 года национальную «Белорусскую армию» численностью свыше 150 тыс человек. Инициатором идеи выступил первый секретарь ЦК КП (б) БССР Пантелеймон Пономаренко. Предлагалось укомплектовать «Белорусскую армию» гражданами белорусской национальности из частей РККА, а также из числа эвакуированных и заключенных белорусов. Предложение Пономаренко не было принято, что лишний раз подчеркивает особенности присутствия прибалтийских дивизий в составе Красной Армии.

7-я эстонская стрелковая дивизия формировалась в Уральском военном округе, а 16-я литовская стрелковая дивизия — в Московском. Ядро 16-й литовской дивизии составили бывшие литовские коммунисты-подпольщики, комсомольцы и оставшиеся в рядах РККА после отступления кадровые бойцы и командиры 29-го стрелкового корпуса. К лету 1942 года в 16-й дивизии было примерно 11,5 тыс личного состава, из них семь тысяч литовцев или уроженцев Литвы. Национальный состав дивизии был следующим: примерно треть бойцов и командиров — по национальности литовцы, треть — литовские евреи, и еще треть — русские и представители других национальностей. Примерно 70% рядового состава в трех стрелковых полках дивизии составляли литовские евреи. Противник воспринимал 16-ю как «еврейскую». В 16-й Литовской стрелковой дивизии была железная дисциплина. Бывшие кадровые литовские военные привили ей дух и даже традиции старой Литовской Армии. В дивизии был большой политотдел, национальный оркестр и ансамбль песни и пляски. Была даже специальная группа фотографов, задачей которых было заснять для истории весь славный боевой путь дивизии.

К сожалению, 80% великолепного личного состава начального формирования 16-й Литовской дивизии было положено в первых ее боях из-за бездарного вышестоящего командования на Брянском фронте в феврале и марте 1943 года у поселка Алексеевка и деревни Никитовка. Потери в стрелковых подразделениях 16-й в этих боях составили 75%.

Из-за высоких потерь 16-ая литовская и 201-я латышская (43-я гвардейская) сменили за войну суммарно три состава. Большие потери были и в дивизиях Эстонского стрелкового корпуса — до 2,5 составов.

После формирования первой тройки прибалтийских национальных дивизий в феврале 1942 года началось формирование еще 423-й эстонской, а в июне 1944 года — 308-й Латышской стрелковой дивизии. Эстонские 7-я и 249-я (бывшая 423-я), латышские 201-я и 308-я дивизии были сведены в соответствующие стрелковые корпуса — в созданный в октябре 1942 года 8-й Эстонский стрелковый корпус и в созданный в июне 1944 года 130-й Латышский стрелковый корпус.

В августе 1944 года в 8-м Эстонском стрелковом корпусе числилось 79,5% эстонцев. Однако при начальном формировании в мае 1942 года личный состав 7-й Эстонской стрелковой дивизии состоял на 88,8% из этнических эстонцев — это даже было больше относительной численности эстонцев в довоенной Эстонии. В 8-м Эстонском корпусе на момент его создания осенью 1942 года в двух его дивизиях 80% личного состава состояло из эстонцев.

Однако из-за высоких потерь уже в 1943 в прибалтийские дивизию шло большим потоком «русское пополнение». Что касается «титульных наций», то национальные дивизии прибалтов стали широко пополняться «советскими» литовцами, латышами и эстонцами, т. е. гражданами СССР, проживавшими до 1940 года вне территории Прибалтики. По переписи 1939 года в СССР проживали: 13869 латгальцев, 114476 латышей, 143589 эстонцев, 32624 литовцев. Вот эти группы населения и дали дополнительный людской ресурс в национальные прибалтийские дивизии.

Весной, осенью 1942 и в начале 1943 года все национальные формирования в составе РККА, кроме прибалтийских, были расформированы. Сохранение в составе воюющей Красной Армии национальных дивизий прибалтов указывает на их особый статус, связанный с политической функцией и предназначением. Замечено, что, помимо рано попавшей на фронт 201-й латышской, военно-политическое руководство долго не направляло на фронт боеготовые 16-ю литовскую, 7-ю и 249-ю эстонскую дивизию. У бойцов и командиров этих дивизий сложилось впечатление, что их «придерживают» для участия в боях за освобождение Литвы и Эстонии. У советского командования и у самого Сталина были надежды, что перелом в войне и освобождение начнется уже в 1942 году. Т. е. «титульным» прибалтийским дивизиям отводилось примерно та же функция, что была уготована созданному в СССР в 1943—1944 годах Войску Польскому и чехословацкому корпусу. Прибалтийские дивизии должны были еще раз легитимировать при освобождении присоединение Латвии, Литвы и Эстонии к Советскому Союзу.

Прибалтийские дивизии и корпуса в составе РККА всегда находились на особом счету. Политическое предназначение прибалтийских национальных формирований в составе Красной Армии предопределило особенности их организации и участия в боевых действиях.

Перечислим их.

Сохранялась тесная связь политических органов прибалтийских дивизий с соответствующими республиканскими партийными организациями и их ЦК. В особых отделах и на политической работе в дивизиях было задействовано много бывших революционеров-подпольщиков. При формировании первые три прибалтийские дивизии были по существу добровольческими и коммунистическими. Так, например, партийно-комсомольская прослойка в 8-м эстонском корпусе была весьма высока и составляла 40,2%.

В составе 16-й литовской дивизии на формировке находилась специальная рота, в которой готовили будущих диверсантов, партизан и подпольщиков для действий на территории оккупированной Литвы. При формирующейся дивизии была создана партийная школа, в которой обучались будущие партийные кадры для Литовской ССР. При вступлении на территорию Литвы дивизия передала часть своих офицеров на работу в партийные, советские и органы безопасности республики.

Из-за стремления сохранить «прибалтийский» характер национальных формирований, был издан строгий приказ, согласно которому, все выбывшие из строя по ранению солдаты из прибалтийских дивизий направлялись после госпиталей только в свои части. В этом аспекте военнослужащие прибалтийских национальных формирований были приравнены к гвардейцам. Раненых и больных бойцов и командиров из прибалтийских национальных дивизий лечили в специально отведенных для них госпиталях. Так, например, для эстонцев в начале 1943 года был выделен эвакогоспиталь № 1079 в городе Иваново. Под Москвой в Купчино находился госпиталь для офицеров из 8-го эстонского корпуса.

Из-за особенностей формирования прибалтийских дивизий лицами соответствующих национальностей или в прошлом обладателей гражданства независимых Латвии, Литвы и Эстонии, первая тройка прибалтийских дивизий получила в начале 1942 года каждая собственный запасной батальон, где готовилось маршевое пополнение. Эти прибалтийские запасные батальоны вскоре были переформированы в запасные полки с численностью переменного состава в 6 тыс человек. Эти запасные части исполняли функцию пунктов сбора по соответствующей национальности.

После вступления на территорию освобождаемых Литвы, Латвии и Эстонии местный мобилизованный национальный контингент стал поступать для военной подготовки в соответствующие запасные полки. В июле 1944 года для обучения мобилизованных контингентов из Литвы в Белорусском военном округе была сформирована 50-я запасная литовская стрелковая дивизия. За последний год войны с территории Литвы в РККА было призвано 108 тыс человек. В Латвии в 1944 году было мобилизовано 57470 человек. Эти мобилизованные позволили сделать состав прибалтийских национальных дивизий более «национальным». Так, например, весной 1945 года личный состав 130-го Латышского стрелкового корпуса состоял на 83,4% из латышей, 8,7% русских и на 5,6% из евреев. В 16-й литовской стрелковой дивизии процент литовцев вырос с 32,2% на 1 июля 1944 года до 68,4% по состоянию на 27 апреля 1945 года

В составе офицерского состава прибалтийских дивизий были представлены бывшие кадровые военные армий независимых прибалтийских государств. Из них некоторые офицеры получили даже военное образование и подготовку в довоенный период за рубежом, в частности, во Франции. Особенно драматичной при формировании оказалась судьба эстонских кадровых военных. После расформирования 22-го корпуса его оставшиеся военнослужащие по распоряжению начальника Главного политуправления Льва Мехлиса были направлены в трудовые батальоны, в том числе, на лесоповал в отдаленных районах Севера. В очень плохом физическом состоянии они были отозваны с этого каторжного труда и направлены на формирование эстонских национальных дивизий.

При формировании первых трех прибалтийских дивизий для укомплектования командных кадров в звене взвод-рота были задействованы выпуски специально созданных в конце 1940 года трех военных училищ: Вильнюсского, Рижского и Таллинского военных училищ. При формировании в Прибалтике в 1940 году училища получили смешанный состав: из местных и из «русских», прибывших из СССР. Личный состав училищ или, точнее, что осталось от Вильнюсского, Рижского после боев и дезертирства, а Таллинского в полном составе, был эвакуирован соответственно — в Новокузнецк, Стерлитамак и в Тюмень (с предварительной остановкой в Славгороде).

На первом этапе формирования прибалтийские национальные соединения не испытывали острого дефицита в командном составе. По состоянию на 1 июля 1942 года в РККА числилось комначсостава: 2425 эстонцев, 1633 латыша и 781 литовец. Эти кадры из советских латышей, советских эстонцев и советских литовцев с самого начала стали использоваться для укомплектования соответствующих прибалтийских дивизий. Эта молодежь во втором или третьем поколении уже не владела родными языками. Здесь сразу заметим, что изначально языком командования, управления и документации во всех прибалтийских дивизиях был русский.

Дальше в ходе войны для прибалтийских национальных дивизий была создана собственная система подготовки офицерских кадров. При упомянутых соответствующих запасных полках работали краткосрочные курсы по выпуску младших лейтенантов. Так, например, с 4 марта 1942 года по 29 сентября 1943 года курсы подготовки средних командиров при 1-м отдельном латвийском запасном стрелковом полку подготовили 528 офицеров. Кроме того, наиболее подготовленным младшим командирам (сержантам и старшинам) в частях присваивалось младшее офицерское воинское звание в частях утвержденным приказом.

С лета 1942 года текущая подготовка среднего командного состава осуществлялась в городе Иваново на базе Подольского пехотного училища, в котором был развернут национальный батальон из трех курсантских рот — эстонской, латышской и литовской по 125 курсантов в каждой. В течение 1943 года и в январе 1944 года Подольское пехотное училище выпустило на должности командиров взводов в прибалтийские дивизии: 111 латышей, 122 литовца, 177 эстонцев.

Наиболее подготовленные и перспективные офицеры из действующих национальных прибалтийских частей направлялись на курсы «Выстрел» для подготовки на должности командиров рот и батальонов. Для подготовки офицеров-специалистов (инженеров, связистов, артиллеристов и др.) в военных училищах Московского военного округа были выделены квоты для прибалтов.

Еще одна интересная особенность. В числе национальных частей РККА в годы Великой Отечественной войны воевало единственное национальное авиационное подразделение — 1-й Латышский авиационный полк ночных бомбардировщиков. В составе сформированного в 1940 году 24-го латышского корпуса находился 24-й авиаотряд на десяти самолетах-разведчиках бельгийского производства Stampe SV-5 численностью в 197 человек. С 22 июня по начало июля 1941 года этот 24-й авиаотряд участвовал в боях в Прибалтике. 5 мая 1943 года на его кадровой основе в советских ВВС была сформирована 24-я латышская эскадрилья. Из нее дальше был создан 1-й латышский авиационный полк с 32 легкими ночными бомбардировщиками По-2. Это авиационное подразделение во время освободительных боев в Прибалтике поддерживало действия 130-го Латышского стрелкового корпуса.

Подведем итог. Всего в составе Красной армии в годы Великой Отечественной войны воевало семь прибалтийских национальных соединений: пять дивизий и два корпуса.(2) Все они приняли участие в освобождении Прибалтики и были расформированы только после Великой Отечественной войны. Более подробно о боевом пути прибалтийских национальных формирований Красной Армии можно прочитать в книге Андрея Петренко.(3) Более личностные нюансы и подробности можно узнать из собрания интервью ветеранов национальных прибалтийских соединений, опубликованные на блестящем российском ресурсе «Я Помню», основанном Артемом Драбкиным. (4)

(1) В результате эти подразделения закончили войну как:

— 179-я стрелковая Витебская Краснознаменная дивизия;

— 180-я стрелковая в мае 1942 года была преобразована в 28-ю гвардейскую стрелковую дивизию, позднее получившую почетное наименование Харьковская;

— 182-я стрелковая Дновская дивизия;

— 183-я стрелковая Харьковская ордена Ленина, Краснознаменная, орденов Суворова и Богдана Хмельницкого дивизия.

(2) Национальные прибалтийские части — пять дивизий, два корпуса — в составе РККА с почетными наименованиями на конец Великой Отечественной войны и датой расформирования в скобках:

— 43-я гвардейская стрелковая Латышская Рижская дивизия, бывшая 201-я (1956);

— 308-я стрелковая Латышская Краснознаменная дивизия (1946);

— 130-й Ордена Суворова Латышский стрелковый корпус (1946);

— 7-я стрелковая Эстонская Таллинская Краснознаменная дивизия (1945);

— 249-я стрелковая Эстонская ордена Ленина Краснознаменная дивизия (1945), при формировании 423-я стрелковая дивизия;

— 8-й Эстонский стрелковый корпус, 28 июня 1945 года переименован в 41-й гвардейский Эстонский Таллинский стрелковый корпус (1946);

— 16-я стрелковая Литовская Клайпедская Краснознаменная дивизия (1956).

(3) Петренко А. И. Прибалтийские дивизии Сталина. М., 2010.

(4) Поиск воспоминаний по прибалтийским национальным формированиям в составе РККА на ресурсе «Я Помню» следует осуществлять по запросу: «латышская дивизия», «латышский корпус», «литовская дивизия», «эстонская дивизия», «эстонский корпус» или по соответствующим номерам дивизий и корпусов.

Использованная литература:

Петренко А. И. Прибалтийские дивизии Сталина. М., 2010.

Безугольный А. Ю. Источник дополнительной мощи Красной армии. Национальный вопрос в военном строительстве в СССР. М., 2016.

Безугольный А. Ю. Опыт строительства Вооруженных сил СССР: Национальный аспект (1922—1945 годы). Диссертация на соискание ученой степени доктора исторических наук. М., 2019.

Дроздов К. С. Сталинград: военная машина Рейха против интернационала советских народов // Историческая память и российская идентичность / под. ред. В. А. Тишкова, Е. А. Пивневой. М., 2018. С. 185−202.